Неделя высокой моды в Париже: Ulyana Sergeenko, осень 2015
Коммунальная страна
Начав свою карьеру как модная сказочница, Ульяна Сергеенко на этом не остановилась. На смену бабушкиным сказкам и историям из детства, пересказанным на модный лад, пришли коллекции, посвященные и неоднозначным страницам российской истории. Прошлый осенне-зимний показ дизайнер, например, посвятила событиям начала XX века — периоду расцвета русского авангарда и моменту крушения империи и кровавых переворотов. И теперь, на сезон отступив к привычным легендам и красивым сказкам (на этот раз Грузии), вновь возвращается в те же годы. Выбирая при этом самое неожиданное место действия: первые коммунальные квартиры, появившиеся в России после революции. Это еще не те коммуналки с вечными спорами из-за посуды и крикливыми склочными соседями, которые станут потом символами СССР и будут прославлены на весь мир художником Ильей Кабаковым, а их предки — большие квартиры, подвергнутые «уплотнению». Лучше и понятнее всех об этом написал Булгаков в «Собачьем сердце». Благодаря ему каждый еще со школьной скамьи наверняка помнит о 7-комнатной квартире профессора Преображенского, в которой он проводил приемы и куда постоянно пытались подселить «жилтоварищей» из пролетариата.
Литературному булгаковскому персонажу удавалось отбиться от нежеланного соседства, а вот героине новой коллекции Ulyana Sergeenko избежать этого, по замыслу команды дома, не удается. И вот уже ее квартира наполняется шумом чужих голосов, а сама она мечется по оставшейся ей комнате, меняя былые наряды — с лучших времен. Это уже не те роскошные туалеты, что мы привыкли видеть на показах российского кутюрного дома: Ульяна Сергеенко, самим фактом проведения этого шоу опровергнувшая слухи о финансовых проблемах марки, в этом сезоне заговаривает о «новой скромности» — сдержанности и в красках, и в объемах, и в декоративных элементах. Хотя скромность эта бросается в глаза только в сравнении с предыдущими коллекциями бренда. Здесь по-прежнему находится место и полупрозрачным тканям, усыпанным сверкающими точками и цветами, и мехам, и сумочкам в виде не то огромных жемчужин, не то стилизованных держав, и россыпям конфетти, которые с одной стороны прикрывают обнаженную грудь вместо плотной ткани, и пышным бутонам, украшающим платья на бедрах, и прочим остаткам «красивой жизни».
Но если представить себе героиню, образ которой вдохновил российского дизайнера на создание новой коллекции, то выглядит она скорее драматично. Когда эта обедневшая аристократка бродит по коридорам, пусть даже кутаясь в меховое манто или шелковый, расшитый цветами халат, она становится символом ушедшей эпохи, не более чем призраком прошлого, для которого вряд ли найдется место в настоящем.
