Как БДСМ стал символом сильной женщины в моде

В XVIII веке писатель Маркиз де Сад создает серию рассказов и новелл, в которых представлены сексуальные сцены и насилие. Бурная фантазия автора пришлась не по вкусу католической церкви, и, как следствие, он проводит большую часть своей жизни в тюрьме, а потом в больнице для психически больных. Сегодня Тейлор Свифт танцует и изображает доминатрикс у всех на виду в видео к своей новой песне, и это нормально. Некогда считавшиеся девиантным поведением нестандартные сексуальные практики, в особенности их внешняя составляющая, стали частью поп-культуры и перестали быть чем-то из ряда вон выходящим. Ну или почти.

БДСМ в истории и культуре прошлого

Как явление БДСМ (Bondage, Discipline, Submission, Dominance) по разным данным появилось задолго до Маркиза де Сада и его коллеги по цеху Захера Мазоха. Более того, БДСМ-комьюнити всячески открещивается от влияния писателей на свою культуру. Они скорее породили феномен садомазохизма, который в принципе имеет отношение к БДСМ-культуре, но подразумевает все же другое. В своих произведениях писатели описывают ситуации из реальной жизни, а БДСМ — больше о ролевых играх, основанных на взаимосогласии.

Как бы то ни было, де Сад и Мазох, возможно, первыми озвучили в своих новеллах то, что долгое время существовало за спиной у католических священников. По разным данным, первый БДСМ-опыт эротических отношений по обмену властью восходит чуть ли не к публичной порке спартанских мальчиков. Старинные тосканские фрески и их аналоги, найденные на раскопках Древней Помпеи, показывают мужчин и женщин, меняющихся доминантными ролями. Конечно, в Средние века и эпоху секурялизации сознания ни о каких БДСМ-практиках говорить было нельзя, и это молчание сохранялось вплоть до XVIII века, пока в Европе не начался медицинский и юридический процесс категоризации сексуальных отношений. Примерно в то же время появились произведения вышеперечисленных авторов, в том числе «Венера в мехах», а потом, по разным данным, эротические игры подчинения-доминирования попали в перечень услуг европейских борделей и уже не имели ничего общего с идеями Маркиза де Сада. Уже в середине ХХ века появляются первые фотографии по теме: Ирвин Кло снимает будущую икону мувмента Бэтти Пейдж в коммерческих фетиш-фотосессиях и фильмах, а также публикует комиксы бондажных художников Джона Вилли и Эрика Стэнтона. Еще позже тема выносится на обсуждение в публичное поле в творчестве Роберта Мэпплторпа и Хельмута Ньютона. Наконец, тема БДСМ проникла в моду. 

БДСМ в поп-культуре

В поп-культуре БДСМ сразу нашел выражение в своих внешних проявлениях. Фетиш-мода уходит корнями в викторианскую моду с ее корсетами, деформирующими женское тело до недосягаемого идеала и приносящими боль, что напрямую отсылает к садомазохистским практикам. Корсет как предмет одежды был объектом желания сам по себе: он был недоступен многим и поэтому приобрел статус фетиша. С другой стороны, БДСМ-мода неразрывно связана с униформой (военной, полицейской и т. д.), которая становится в этом контексте пародией на авторитарность и доминантные роли в обществе. Кроме того, одежда из кожи, которая сейчас так или иначе считается kinky, отсылает к лондонской гей-субкультуре, возникшей после Второй мировой войны.

Первый БДСМ-момент в моде, не относящийся к жанровым фотосъемкам или фильмам, случился в 60-е годы в телешоу The Avengers, когда персонаж, агент разведки Эмма Пил, появилась на телеэкранах в тугом кожаном комбинезоне в паре с ботфортами — луке, который подчеркнул ее силу и независимость в традиционно маскулинном амплуа. Через какое-то время элементы фетиш-моды появились в субкультуре панков — они позаимствовали кожу, корсеты и цепи. Вскоре Вивьен Вествуд открыла свой знаменитый магазин SEX и начала продавать БДСМ-дизайны наряду с такими брендами, как Atomage, She-And-Me and London Leatherman.

БДСМ в моде

В 80-е годы БДСМ и фетиш в моде обрели воплощение в коллекциях Тьерри Мюглера, который в это десятилетие стал всемирно признанным дизайнером. Для Мюглера образ женщины был таким же утрированно феминным, сильным и сексуальным — почти недостижимым в реальности. Исключением была разве что его любимая модель Надя Ауэрман. Отсюда в коллекциях бренда часто присутствовала жесткая линия плеч, стянутая донельзя талия и круглые бедра, то есть силуэт, имитирующий корсет. Уже чуть позднее в его коллекциях появятся неприкрытые БДСМ-мотивы, например, в весенней коллекции 1992 года. Красные брюки из латекса, кожаные костюмы — прямые отсылки к БДСМ-культуре. Мюглер умело использовал цитаты из жестоких любовных игр и образ женщины-доминатрикс, чтобы создать образ гиперфеминной женщины, которая вселяет страх в мужчин.

Под влияние моды на латекс и бондаж попал и французский дизайнер Жан-Поль Готье, который внедрил БДСМ-эстетику в свои коллекции haute couture. В одном из нарядов — боди-корсете с конусообразным лифом — Мадонна выступала во время своего тура Blond Ambition. И это был не единственный раз, когда певица надела нечто подобное для выступления или съемки в клипе, взять хотя бы видео на песню «Erotic». Помимо этого, в 1992 году Мадонна выпустила книгу «SEX», фотографии жестокой любви из которой стали предметом массовой истерии, а потом прижились и стали популярными.

В том же 1992 году Донателла Версаче делает коллекцию, целиком и полностью посвященную андерграундному феномену и называет ее Miss S&M. Дизайнер взяла за основу табуированные сексуальные фантазии и сделала из них гламурную вечернюю одежду: ремни превратились в лямки, чокеры — в украшения, а кожаные корсеты — в лифы платьев. Сьюзи Менкес в свое время отреагировала на коллекцию резко отрицательно: «Мне не хочется, чтобы женщины выглядели как секс-объекты. В любом случае у женщины есть право выбирать». Тем не менее коллекция понравилась Хельмуту Ньютону, а добрая половина европейских socialite облачилась в кожу на весь сезон. Во многом фраза Менкес дает определение двоякой ситуации с БДСМ-мотивами в моде и вообще в амбивалентности женской сексуальности: выставление ее напоказ, с одной стороны, объективирует, а с другой — ее можно воспринимать как символ силы и свободы.

Именно из-за этого резонанса кутюрная коллекция Джона Гальяно для Dior 2000 года осталась недопонятой. И о многих коллекциях Александра Маккуина, вдохновленных нестандартными сексуальными практиками, у критиков складывалось неоднозначное мнение. Дизайнера часто упрекали в мизогинии: от коллекции The Highland Rape до It's The Jungle Out There — Маккуин затрагивал темы секса и насилия, щедро используя отсылки к БДСМ. За это его часто обвиняли в любви к насилию, на что дизайнер в интервью Нику Найту заявил, что стремится раздвинуть рамки и показать силу женщины, которая может быть настолько сексуальной, насколько она хочет, а ее женственность может стать оружием.

Доминатрикс в поп-культуре современности

Постепенно БДСМ стал излюбленной темой для дизайнеров нулевых и 2010-х. Главными адептами эстетики стали Gareth Pugh, Риккардо Тиши в Givenchy, Dolce&Gabbana, Balmain и — самый свежий вариант — весенняя коллекция Balenciaga 2017 года, в которой главным вдохновением для Демны Гвасалии стал культовый фетиш-журнал AtomAge.

Как обычно бывает, с подиумов тренд на фетиш попал в поп-культуру. Кайли Дженнер на обложке Interview и PVC-платья Ким и Хлое Кардашьян — это только начало. В кожу и корсеты облачились исполнительницы, которые выстраивают вокруг себя образ сильной женщины: Рианна (взять хотя бы видео к песне S&M), Бейонсе, Мадонна на выступлениях и в клипах появляются в бондажах и корсетах. Об одном из последних примеров мы говорили выше: Тейлор Свифт перерождается в новую сильную Тейлор Свифт — конечно же, в корсете и с плеткой в руках.

В мейнстримовую моду, в свою очередь, вошли чокеры и другие кожаные аксессуары с двойным смыслом, а также белье с поясами и корсеты, которые навевают определенные ассоциации. На волне закрепившегося за БДСМ образа сильной женщины появились новые феминистские марки. Они выпускают кожаные аксессуары, которые позиционируются не как спецодежда, а как фэшн-атрибут. Так, Zana Bayne и Creepy Ha уже добрались до светских хроник и модных эдиториалов.

 

 

 

Мизогиния или поп-феминизм?

С позиции феминизма образ доминатрикс можно назвать двояким. Многие клеймят его мизогинией и обвиняют поп-культуру в использовании самого допотопного способа, чтобы показать право женщины на свободное выражение своей внешней сексуальности — то есть посредством очевидных сексуальных символов. Корсет, искажающий женское тело во имя красоты, в данном контексте лишь еще один способ намекнуть на то, что, несмотря на доминантность, женщина все еще предмет мужского желания и ничего больше.

С позиции современного модного и культурного дискурса образ доминирующей женщины как символ силы и освобождения очевиден. В эпоху третьей волны феминизма, направленной в том числе и против слатшейминга, образ сексуальной доминирующей женщины избавляется от объективационной составляющей. Доминантность в сексе теперь не прерогатива мужчин и самый простой способ это показать — позаимствовать внешние составляющие андерграундой субкультуры БДСМ.

С другой стороны, когда тренд по традиционным каналам, а именно через селебрити, попадает в мейнстрим, он лишается своего подтекста (в случае с БДСМ — сексуализации) и становится популярным за счет стиля. БДСМ стала в приципе первой секс-субкультурой, которая попала в мейнстрим. В контексте моды она привлекает к себе внимание как новый взгляд на табу и ассоциируется со стремлением к протесту — еще один фактор, который сообщает БДСМ-одеяниям флер силы и бунтарства.

Поп-культура всегда задействовала элемент провокации, будь то политический протест или субкультуры, и, несмотря на множество минусов (например, БДСМ-комьюнити все еще стигматизируется с социальной точки зрения), он создает пространство для диалога и обсуждения и имеет все шансы изменить отношение к понятиям нормы.