Грязь сейчас — это модно

В ноябре город Петербург исчезает. Вместо архитектурных ансамблей там вырастают ансамбли горные. С первым снегом в Петербург начинают свозить тонны черных-пречерных льдин, напитанных химикатами. Их нефтяной оттенок призван рождать в петербуржцах ассоциации с богатством и мощью нашей великой страны. На это уходит весь городской бюджет. Петербургские коммунальные службы искусно выкладывают из этих льдин гигантские арт-объекты щемящей красоты, строго на тротуарах, высотой минимум до третьего этажа. Монтаж инсталляций происходит в дневное время, когда на улицах собирается максимальное количество петербуржцев. Но никто никому не мешает. Особенно довольны петербургские пешеходы: наконец-то они могут переместиться на запретную проезжую часть, наконец-то они станут недосягаемы для «сосуль».

Петербургские коммунальные службы искусно выкладывают из льдин гигантские арт-объекты щемящей красоты.

Петербуржцы радуются черным-пречерным льдинам и в знак благодарности коммунальным службам «украшают» эти льдины окурками и пивными банками задорных оттенков. Некоторые, правда, взбираются на самые их вершины и спрыгивают, кончая с собой. Но те дурачки, вероятно, не петербуржцы, а всего лишь какие-нибудь москвичи. Да и ноябрь, как известно, время обострения душевных болезней. По вечерам коммунальные службы зажигают на улицах Петербурга фонари оптимистичного апельсинового цвета. Некоторых петербуржцев апельсиновый раздражает, особенно в сочетании с черным-пречерным. Но если какой петербуржец и будет раздражаться, то он тогда не петербуржец либо у него просто нарушены каналы восприятия. Потому что вообще-то апельсиновый — это символ живительной энергии, тепла и витамина C.

Тем же временем московские коммунальные службы ведут себя странно: они вычищают, натирают, полируют улицы Москвы еще до появления на них первого утреннего москвича. А просыпаются москвичи, как известно, раньше всех. Даже раньше токийцев. Или вообще не спят. На уборку московских улиц уходит весь бюджет города, а может, и всей страны. Так московские коммунальные службы манипулируют москвичами. Москвичи теряют бдительность и начинают забывать, как выглядят природные осадки. Это нарушает их ментальные связи с истоками. Вот почему москвичи такие наглые и невоспитанные, не то что интеллигентные, робкие, терпеливые петербуржцы.

На уборку московских улиц уходит весь бюджет города, а может, и всей страны. Вот почему москвичи такие наглые и невоспитанные, не то что интеллигентные, робкие, терпеливые петербуржцы.

По вечерам московские коммунальные службы освещают свои вызывающе стерильные улицы лампами мягкого дневного света, что придает Москве неправдоподобное великолепие. Москва становится похожа на Диснейленд. Это чистой воды столичный выпендреж, компенсация комплекса неполноценности и опять же сокрытие истины: при таком освещении даже московские «МакДональдсы» выглядят краше, чем петербургский Эрмитаж. Нельзя так обманывать людей. Равнодушные, эгоистичные москвичи, озабоченные только собственными делами, слава богу, на это никак не реагируют. А вот нежному, восприимчивому петербуржцу такое увидеть — не приведи господь. Может случиться эстетический шок, что иногда чревато смертельным исходом. Впрочем, петербуржец, если он действительно петербуржец, в любом случае кончит плохо.

Впрочем, петербуржец, если он действительно петербуржец, в любом случае кончит плохо.

И вообще, грязь сейчас — это модно. А если тебе не нравятся трехэтажные льдины, то ты просто ничего не понимаешь в современном искусстве. Но в классике-то ты должен понимать, ты же петербуржец. А ежели понимаешь, то обязан знать, что черный — это классика. И в каждом сезоне он — новый.