Армянин, помор, дворянин: зачем искать свои корни в XXI веке и что это даст
Журналист и основатель проекта «Мужчина, вы куда?» Григорий Туманов по мотивам спецспезона своего подкаста, выпущенного при поддержке коньяка «Айвазовский», рассказывает о своем личном пути и приводит истории других людей о том, как в эпоху растворения расовой, профессиональной и прочих идентичностей можно обрести почву под ногами.
Видимо, у меня нет других способов разбираться в себе, кроме как с помощью медиапродуктов. С выхода текста на «Афише Daily», в котором я рассказал о том, как вернулся к корням, прошло уже несколько лет, и это требует небольшого рекапа. Я всегда знал, что у меня армянские корни (мой отец был армянином), и ценил этот факт, но языка не знал и не проводил в Армении каждое лето. Тем интереснее было вернуться в Ереван, который меня очень перепахал и эмоционально разбередил. С тех пор мое осознание своей идентичности стало эволюционировать и в итоге раскрылось в спецпроекте подкаста «Мужчина, вы куда?», который мы назвали «Путешествие с Айвазовским» — в честь великого художника, ставшего для нас важным символом сохранения идентичности. Потом ещё и пришла поддержка от бренда армянского коньяка «Айвазовский» — кругом, словом, рифмы.
И. К. АЙВАЗОВСКИЙ.
Дарьяльское ущелье. 1891 год
Корни и происхождение в какой-то момент стали аксессуаром. В 1990-е было немало тех, кто, преодолев стадию первичного накопления капитала, стал тратить внушительные суммы на специалистов, которые могли бы подтвердить дворянское происхождение и помогли бы разработать семейный герб. Думаю, многим хотелось чувствовать себя кем-то другим, а в отсутствие понятных точек опоры и ответов на вопрос «кто я и откуда?» — ну, хотя бы так, хотя бы потомком графов с гербом в кабинете.
Я понимаю, что моя армянскость в том числе и об этом, меня гораздо меньше интересуют мои татарские, латышские и русские корни. Но все же не только об этом: армянином был мой отец, а его фигура для меня всегда была важной и помогающей в самоидентификации. Когда я остался без него посреди стремительно меняющегося этического ландшафта, будучи сам взрослым мужчиной, я еще неистовее стал искать эту идентификацию в происхождении. Сегодня, спустя несколько лет после утраты отца, я могу сказать, что поиск корней может быть вовсе не про национальность, но помогает искать себя в эпоху, когда идентификации через гендер, профессию или политические взгляды уже недостаточно из-за их зыбкости.
Но так уж мы устроены, что нам нужно на что-то опираться. Как я уже говорил, в моём случае рефлексия порой превращается в медиапроект, поэтому в рамках подкаста «Мужчина, вы куда?» мы решили в конце концов затронуть тему корней. Первым, с кем захотелось поговорить, стал мой бывший коллега по ИД «Коммесантъ», журналист Иван Корякин, который, обладая тем же свойством облекать переживания в медиа, свой поиск корней превратил в подкаст «Откуда родом», объяснив, как и откуда стоит начинать искать свою родню. И главное — зачем. Для Ивана эта история тоже была про самоидентификацию и поиск закономерностей в том, какой он сегодня. Через годы поисков он убедился, что напротив многочисленных фамилий, выписанных из домовых книг и архивов, можно поставить фигурную скобку и написать рядом: «крестьянская семья», «труд как добродетель». Так он стал понятнее для себя самого, нашёл не закономерность в судьбах, но почву под ногами. В том числе благодаря тому, что смог в какой-то момент появиться на пороге прежде незнакомых ему людей в незнакомом ему городе со словами «я ваш родственник». Другой герой одного из наших выпусков — издатель диджитал-проектов Миша Кокин — в поиске корней посмотрел на пройденный им путь и увидел в нем простую логику: 1990-е, небогатая семья с еврейскими корнями, которые восходят к древнему роду Коэнов, интеллигенция, город Орел, где не так много перспектив, и постоянное ощущение себя лишним. Так Мише стало понятно, почему в юности он раздавал оппозиционные листовки, а затем проездом через Петербург оказался в Москве, продолжая чувствовать ту же обособленность и искать себя.
И. К. Айвазовский.
Католикос Хримян Айрик
в окрестностях Эчмиа-
дзина. 1895 год
И. К. Айвазовский. Католикос Хримян Айрик
в окрестностях Эчмиадзина. 1895 год
Параллельно мы запустили среди читателей поиск историй о том, зачем они обратились к своим корням и что для них значит их происхождение, лишь находя подтверждение тому, что сегодня, в 2020 году, это хороший способ заземлиться и на вопрос «кто я?» ответить как-то иначе. Вот две истории, и в первой из них слышится то, о чём я говорил выше: тема потерянности и обретения.
Владу 30 лет, он вырос в Архангельске, который знаменит то ли Ломоносовым, то ли тем, что он столица Севера, то ли Шиесом, провоцирующим народные протесты, но это город, однозначно потерявший себя в перестройку. Семья Влада, как ему удалось выяснить, происходит из Великого Новгорода. Старообрядцы из деревни Пичуга бежали подальше сначала от большевиков, а затем от немцев, осев в пристройке при доме зажиточных архангелогородцев. В ней родился отец Влада. Он вырос и стал инженером по охране труда на стройках, а в 1990-е основал строительную фирму, чтобы семья ни в чём не нуждалась, но бизнес не пережил кризис 2008-го и заставил его начать всё сначала. Сын говорит, что вырос таким же: отца не стало в феврале этого года, а Влад к тому моменту уже успел переехать в Петербург, где понял, что работа в реставрационной компании ему не подходит — в первую очередь из-за наполняющей этот рынок коррупции. Уволившись в никуда, он занялся моушен-дизайном, а когда отца не стало, осознал, кто он на самом деле. «Отец был главой большой семьи, и это место нужно было кому-то занять. Это оказалось очень большим грузом, в последние полгода мне приходится осмысливать многие вещи: себя, семью, моих предков. Не могу точно сказать, что все они были поморами, но я уверенно себя отношу к этой народности. Это волевые и свободные люди, которые не останавливаются перед трудностями и не идут на компромиссы. Я чувствовал в своем отце, ощущаю это в себе и очень ценю это», — написал нам Влад.
Стычка ширванцев с мирюдами
на Гунибе. 1869 год
Афинский Акрополь. 1883 год
Петербург. Переправа через Неву.
1870-е год
Стоило начать разговор о корнях и самоидентификации, как выяснилось, насколько много красивых рифм нас окружает. Вот Михаил из Якутии пишет мне в мессенджер, созданный уроженцем Петербурга, который живет далеко за пределами России, по итогам прослушивания подкаста на платформе, основанной человеком, который родился в семье сирийца и немки, о том, как всю жизнь участвует в ритуале встречи лета. «На самом деле, для нас этот праздник важнее, чем Новый год, ведь 1 января — это лишь половина от девяти месяцев ледяной тюрьмы, тогда как 21 июня — тот самый момент, когда природа позволяет нам сеять, а значит, взять контроль над своей судьбой. Пусть мы не сеем, не зависим более от капризов природы — мы по-прежнему ее чтим, возможно, уже совсем по другой причине. Для нас это возможность собрать всю многочисленную родню со всей огромной Якутии, очнуться от зимней спячки, вспомнить друг о друге и объединиться», — пишет он и рассказывает о танцах в национальных костюмах в березовых рощах, кумысе и традиционной ритуальной борьбе.
Река Аракс и Арарат,
1875 год
В 2020 году вроде бы странно оперировать национальностью, пытаясь объяснить свои навыки, привычки и мировоззрение — рискуешь скатиться в стереотипы. Ну да, мол, считать деньги у вас в крови, а вы заводитесь по любому поводу — сейчас произнести такое в приличной компании ещё более самоубийственно, чем прежде. Однако же в том и прелесть изучения своей родословной, что оно помогает избавиться от стереотипов, но при этом находить закономерности твоего поведения в твоём происхождении. Мне, к примеру, ужасно нравится озвученная еще филантропом и предпринимателем Рубеном Варданяном в книге «На перекрестке» мысль о том, что армяне исторически жили так, что для них не было законодательных или социальных препятствий для полноценной интеграции в ту среду, где они живут, но в то же время им удавалось сохранять свою идентичность. Лучший пример — художник Айвазовский, который в Армении вообще ни разу не был, родился в Феодосии, сделал блестящую государственную карьеру в русском истеблишменте и стал одновременно достоянием российской культуры и человеком, чьим настоящим именем — Айвазян — называют культурные объекты в Армении. «Быть везде своим, но оставаться собой», — наверное, так? Пожалуй, как раз так можно ссылаться на свои национальные корни в позитивном ключе сегодня.
Вид Гуниба. 1868 год
Украинский пейзаж с чумаками
при луне. 1869 год.
Я смотрю на свою армянскую родословную и вижу людей, которые отвечали времени своими профессиями: офицеры царской армии, инженеры, железнодорожники, архитекторы и журналисты. Всех их что-то постоянно сгоняло с места, что-то перемещало по миру: погромы, революции, войны, их собственные амбиции, голод, авантюризм. Эта привычка не сидеть на месте и постоянно перемещаться передалась моей сестре по отцовской линии, чья работа заключается в постоянном курсировании между российскими регионами, а досуг — в путешествиях по миру. Она была и в нашем отце, которому не сиделось на месте настолько, что он отправился изучать Африку на советской «Волге». Я вглядываюсь в себя и понимаю, что этот ген постоянного перемещения долетел и до меня, трансформировавшись в привычку скакать между проектами и задачами и в целом обустраивать жизнь как приключение, увольняясь в пустоту и ввязываясь в авантюры.
Дарьяльское ущелье.
1862 год
Имеет ли это отношение к моим армянским корням или тут где-то есть ещё и латышские или татарские национальные особенности? Дело не только и не столько в этом. Тогда зачем же сегодня искать свои корни и изучать своё происхождение? Мне кажется, нет ничего более актуального для нашего времени и повестки, чем это занятие. В эпоху, когда нас не идентифицируют ни работа, ни гендер, ни политические взгляды, ни национальность, ни цвет кожи, нам все равно важно быть кем-то. И окинуть взглядом своё генеалогическое древо — лучший способ сказать, кто ты такой. Сегодня для того, чтобы даже самому себе описать всё многообразие кровей, корней, людей, профессий, перемещений, драм, разводов и свадеб, мне достаточно сказать одну короткую фразу: «Я — Туманов». И мир сразу становится немного понятнее.