Кирилл Шаповалов устраивает в Петербурге рейвы на манер французских. Для него такие вечеринки — возможность поделиться своей музыкой с другими и показать, что костюмы из бархата на голое тело — это new normal. Мы узнали, что происходит на френч-рейвах и почему на них не стоит стесняться.

Мне всегда нравилось миксовать вещи и придумывать необычные образы. Я создаю их интуитивно, никаких икон стиля у меня нет. Мне нравится быть разным каждый день. Например, сегодня я могу выйти в черном костюме-тройке и берете, а завтра — в спортивном костюме с косухой. Люблю искать винтажные вещи: мне кажется, и сейчас любая из них выглядит актуально. Я меняю образы в зависимости от настроения. Но принцип выбора одежды остается неизменным: ходить в том, в чем захочется, и никогда не думать, кто и что обо мне подумает. Прежде всего то, как я выгляжу, должно нравиться мне самому.

Я точно уверен, что родился с чувством стиля — не прилагал никаких усилий, чтобы его сформировать. На самом деле в Петербурге и Москве мало кто одевается так, как я на вечеринки. Например, в последний раз на мне были бархатные брюки, ярко-красный бархатный халат, пиджак огромного размера с подплечниками и черные сапоги-казаки. Это выглядело стильно и при этом странно и необычно. Ведь сейчас все в основном за простоту и минимализм. Мне нравятся персонажи, которые, как я, сочетают брендовые вещи с одеждой из винтажных магазинов и масс-маркета. Если человек способен создать целостный образ из таких деталей, тогда его стиль можно назвать оригинальным.

Обычно я ношу простые вещи — потому что это удобно. Хотя не так давно в повседневной жизни я одевался так же эксцентрично, как и на вечеринки. Например, два года назад я терпеть не мог спортивную обувь. Сейчас в моем гардеробе есть шесть-семь пар кед и кроссовок, я комбинирую их со спортивным костюмом и шубой из шерсти яка. Это чуть-чуть трешово, но в моем стиле. В такой одежде мне комфортно и тепло. Ведь в Петербурге я живу около Финского залива, на Васильевском острове, а там всегда ветрено и холодно. В таких условиях ходить каждый день в костюме на голое тело как минимум глупо.

Пару лет назад я стилизовал фотосъемки, видеоролики и музыкальные клипы. В какой-то момент я понял, что это не приносит мне никакого морального удовлетворения. Тогда я очень много тусовался и подумал, почему бы самому не стать диджеем, если мне так нравится атмосфера вечеринок. Я часто смотрел на танцующих людей и понимал: я хочу играть для них свою музыку. Все прояснилось, когда я побывал на больших рейвах, где французские музыканты играли сеты. Тогда я понял, что электронная музыка с текстами на французском — то, что мне по-настоящему нравится, я хочу заниматься именно этим.

Я начал играть примерно полгода назад. Азы мне объяснил мой друг — музыкант Миша Глотов, и я за два-три месяца самостоятельно научился сводить треки и записал первый микс в стиле френч-рейв. Теперь все мои вечеринки посвящены подпольным французским рейвам 80–90 годов. Я играю музыку в двух направлениях — френч-рейв и haute dance. Haute dance — это музыка для тех, кто приходит на вечеринки расслабиться. Она спокойная, ритмичная, мелодичная. Френч-рейв — это электронное диско, под которое уже можно отрываться. Эта музыка более драйвовая, безбашенная, сексуальная.

Для меня каждая вечеринка — это праздник. Мне бы хотелось, чтобы другие воспринимали их точно так же: приходили не просто послушать музыку, но и показать свои необычные образы, потанцевать — и ничего не стеснялись. Кстати, такое отношение я встречаю нечасто. Ведь большинство людей на вечеринках просто стоят у бара, болтают со своими друзьями и не танцуют. Они даже не наряжаются: приходят в базовых вещах или делают тотал-лук от какого-нибудь люксового бренда. Кроме того, эти люди смотрят на необычных персонажей с осуждением: как можно вот так одеваться и беситься — нужно быть скромнее.

Когда я играю, я получаю, во-первых, необыкновенный драйв от того, как люди двигаются под мою музыку и радуются ей. Безусловно, мне очень нравится и cам процесс сведения треков. А сейчас я планирую записывать свой цифровой альбом. Он будет состоять из четырех электронных треков с моим вокалом на французском — я изучал этот язык еще в школе. Мне нравится звучание французской речи: она способна сформировать ритмический рисунок музыкальной композиции.

Я дружу со многими молодыми русскими дизайнерами: здорово, что люди из моего окружения такие талантливые и приятные в общении. С некоторыми даже выходит посотрудничать: они дают мне свои вещи, чтобы я включал их в свои вечериночные образы. Я уверен, что дизайнеры родом из России, Грузии и других стран постсоветского пространства все равно стремятся на Запад, как бы они ни были успешны у себя на Родине. Там модная жизнь интереснее и возможностей больше. А здесь они не могут в полной мере реализовать себя — вряд ли кто-то примет их смелые задумки.

На мой взгляд, система русской моды устарела. Что делать тем, кто не хочет под нее подстраиваться? Тем, кому интересно делать коллаборации с брендами мирового масштаба и снимать провокационные лукбуки и рекламные кампании? Кроме своего бренда развивать какую-нибудь марку с историей на посту креативного директора? У нас таких модных домов и нет, впрочем. Поэтому, например, Давид Кома и уехал из родного Петербурга: сейчас он и своим брендом в Лондоне занимается, и делает коллекции для Mugler.

Что российские дизайнеры могут дать остальному миру? Почему, например, Gucci должны искать своего следующего креативного директора среди русских? Многие задаются этими вопросами, я же в них смысла не вижу. Мне кажется, что в современном мире совершенно неважно, из какой ты страны. У сознания нет национальности, хорошие идеи могут прийти кому угодно, ведь сейчас все мы имеем более или менее равный доступ к информации. Словом, в расчет нужно брать идеи, а не то, откуда приехал дизайнер.