Битва за Рунет: как и зачем Роскомнадзор ломает интернет

Ключевой вопрос рядового пользователя: зачем все это нужно? Зачем ломать долгие годы создававшуюся снизу цифровую экосистему ради борьбы за несуществующие ключи шифрования одного, пусть и крайне популярного мессенджера? Вскрывать логику действий власти в случае с Telegram занятие тем более интересное, что едва ли не самый характерный типаж в мессенджере — это анонимный политолог, круглосуточно срывающий покровы с того, что якобы творится в кремлевских коридорах и кабинетах. Стоит ли ждать появления русского аналога файервола, который, если верить Дмитрию Киселеву, становится новой нормой, или на истории с Telegram истерия Роскомнадзора и закончится? В конце концов, есть расхожее мнение, что Роскомнадзору надо срочно отчитаться о падении популярности мессенджера, чтобы таким образом оправдать и свои действия, и свое существование — что сделать довольно сложно, потому что какого-то радикального падения числа пользователей и просмотров пока нет. Но даже если все закончится на Telegram, то как быть с возможным ущербом в два миллиарда долларов, который касается множества онлайн- и офлайн-компаний? Удар по мессенджеру обернулся ударом по конкурентоспособности всей IT-отрасли и, соответственно, инновационному потенциалу страны.

Как это часто бывает в последние годы, действия властей — той же Госдумы в режиме «взбесившегося принтера» — проще всего трактовать согласно принципу «потому что могут». Как говорит Дамир Гайнутдинов, юрист представляющей интересы Telegram правозащитной организации «Агора», «логика действий Роскомнадзора простая — продемонстрировать, что для достижения своих сиюминутных целей они готовы уничтожить половину Рунета и разгромить весь интернет-бизнес. Это такой частный случай, который прекрасно иллюстрирует подход к взаимодействию российских властей со всеми сферами жизни, и интернет — это просто показательный пример». И, хотя с ювелирной точностью действия Роскомнадзора предсказывать трудно, его войну с Рунетом можно воспринимать, с одной стороны, как проверку общества и общественного мнения на предмет того, как далеко можно зайти в удовлетворении прихотей силовых структур. А с другой стороны, по словам Козлюка, «одновременно это имеет смысл расценивать как возможную подготовку к более массовым шатдаунам и блокировкам других социальных сетей». Как добавляет Гайнутдинов, «ковровые бомбардировки показали, что юридические и политические риски для интернета в России возросли многократно. И нет никаких гарантий, что завтра такая ситуация не повторится».

Ситуацию осложняет тот факт, что юридическое отстаивание своих цифровых прав натыкается на преграду в виде российских судов. Как говорит Гайнутдинов, «нет никаких сомнений, что российские суды не будут защищать права граждан и пользователей и права интернет-предпринимателей и будут занимать сторону Роскомнадзора и властей в целом. Единственным юридическим способом защиты является обращение в Европейский суд по правам человека, в котором перспективы, на мой взгляд, хорошие». И, хотя Mail.Ru заявляет об отказе сотрудничества с властями, а принадлежащая ей «ВКонтакте» заявляет о внедрении end-to-end-шифрования, из-за которого и начались проблемы у Telegram, в то время как «Яндекс» высказывается об угрозе свободе и открытой конкуренции из-за действий властей, говорить о цифровом сопротивлении со стороны бизнеса пока рано. Из западных интернет-гигантов мы пока знаем о принципиальной позиции Amazon, в то время как Google, возможно, подстроится под новые хищнические запросы Роскомнадзора и будет способствовать попыткам блокировки Telegram. Между тем в пятницу, 27 апреля, против Роскомнадзора был подан первый иск, так что отдельно красочным эпизодом войны с Рунетом будут попытки судов все безумие Роскомнадзора как-то оправдать.

Неприятные новости для рядового пользователя в том, что IT-бизнес в России отличается крайне низким или даже отсутствующим уровнем самоорганизации и отстаивания и лоббирования своих интересов. Кроме того, IT-рынок крайне неоднороден и внутри него всегда присутствуют аффилированные с госструктурами игроки, которых вопросы конфиденциальности и защиты пользовательских данных и переписки волнуют в последнюю очередь. Проще говоря, за любым давлением на свободный интернет могут так или иначе стоять те или иные бизнес-интересы. Так, сразу после блокировки Telegram в СМИ начали появляться призывы государственных лиц переходить в созданный Mail.Ru мессенджер «Там Там». Впрочем, как говорит Козлюк, «несмотря на мнение, что блокировка Telegram — это такое импортозамещение, все попытки урвать кусок рынка являются скорее смежной историей. В целом интернет-бизнес высказывается очень осторожно. Мы это видим даже по комментариям со стороны Mail.Ru, представители которого после обвинений в помощи Роскомнадзору в поиске использовавшихся для доступа к Telegram прокси-серверов в итоге заявили, что они на самом деле выявили товарища, который этим промышлял на их серверах и что они на сотрудничество с Роскомнадзором не пойдут. Раньше я такого рода заявлений от представителей больших российских IT-компаний не слышал». Можно также предположить, что рвение Роскомнадзора затронет совсем крупных рыб вроде Игоря Сечина, и тогда ему придется совершенно точно сдать назад и расплатиться головами. Однако пока что режим блокировок продолжает работать, что может означать только то, что кредит доверия самой верхушки властного аппарата ведомство еще не исчерпало.

В каком-то смысле цифровая политика в России одновременно и последовательна, и истерична. С одной стороны, логика запретов и большего контроля интернета будет продолжаться, что отразится в законодательных актах. С другой стороны, к построению полноценного файрвола по китайской модели это не приведет — об этом говорят и в Минкомсвязи, да и чисто технически это будет нереализуемо. Русский файрвол потребует фантастических сумм, а легитимизировать его будет сложней — все-таки мы не можем похвастаться китайскими цифрами роста экономики и благосостояния, скорее наоборот. Однако новые запреты, штрафы и точечные репрессии будут возникать с напрягающей регулярностью, что, с одной стороны, укладывается в общемировой тренд все большей регуляции Сети, а с другой — делает эту регуляцию прямо антидемократической, в отличие от хоть и несколько кривых, но все-таки больше нацеленных на защиту прав и свобод общеевропейских законов.