Накануне Дня защитника отечества и в свете последних событий в жизни России создатель проекта «Мужчина, вы куда?» размышляет глубине нашего кризиса — не только политического, но и человеческого
Вы наверняка прочитаете еще массу текстов на похожую тему в ближайшее время и, вполне вероятно, увидите там мою фамилию. Что, собственно говоря, еще раз подтверждает то, из-за чего я начал делать подкаст и телеграм-канал «Мужчина, вы куда?» — о мужчинах и их состоянии говорится преступно мало, а с ними сейчас происходит очень много символичного и интересного, в том числе неотделимого от политической жизни страны.
Если попробовать посмотреть через оптику разных типов маскулинности на противоборство двух сил на улице — условной оппозиции и силовиков во главе с теми, у кого в руках сосредоточена власть, — то и тут можно увидеть противоборство разных мужских типажей. С одной стороны — воспетые Маргаритой Симоньян (ну, как умела) закрытые мужчины, которые готовы порвать за Родину и неиронично (а кто иронично-то?) слушают группу «Любэ», а с другой — какие-то непонятные подростки в коротких штанах да Алексей Навальный.
Мне совершенно не хочется в этом тексте заниматься евгеникой и провозглашать войну между двумя типами мужчин, указывая, что один хуже, а другой лучше, но нельзя не отметить, что сегодня у двух типажей правда стали видны более четкие границы. Причем каждый делает для этого что-то свое.
Начну с силовиков и государственников, которые все же существуют в парадигме традиционной маскулинности. Она предполагает закрытость, демонстрацию силы, сдержанность и все то, чему вас учили в детстве, приговаривая: «А настоящие мужики…» Но она, как вдруг выясняется, жмет и часто вызывает у наблюдателя логические нестыковки. Если настоящий мужик не обижает слабого и безоружного, если боевое братство предполагает спасение и выручку друг друга в по-настоящему экстремальных ситуациях, то почему в московских переулках по голове получили парни, у которых не было в руках ничего, кроме телефонов? Почему блогер с селфи-палкой походя получает по лицу от спортивного и мужественного омоновца?
Если настоящий мужчина — это тот, кто отвечает за свои слова и, что называется, за базар, то почему до сих пор Владимир Соловьев (явно считающий себя не только приличным журналистом, но и мужиком) продолжает бокс по переписке с подростками, Василием Уткиным и другими, заведомо зная, что ему ничего не будет?
Наверняка каждый себе эту «мужскую модель поведения» как-то объясняет, как-то натягивает ее на реальность, в которой существует. Я не скажу (и меньше всего, по правде говоря, хочу знать), как устроены мысли условного Соловьева, но если верить тексту журналиста Максима Солопова в «Медузе», то у силовиков такой двойственности в голове нет. Перед ними враги и провокаторы, которые сами не знают, чего хотят, и они действуют по закону.
Я долго пытался сформулировать, в чем дело с противоположной стороны, где пролегает этот водораздел, который, нет, не делает одних лучше других (хотя тот, кто не бьет безоружного и не издевается над задержанным, по факту лучше), а просто предлагает другую ролевую модель. Пока думал, истекли 15 суток главреда «Медиазоны» Сергея Смирнова, которые он получил за ретвит чьей-то шутки.
Мы все видели, как это начиналось, вполне себе образ современного отца: выходной день, прогулка с сыном и приятелями-коллегами, а затем группа оперов, звонки жене и маме под камеры с просьбой приглядеть за ребенком. А вот как кончилось: две прекрасные таксы бегут обниматься к освободившемуся главреду. Ну, или чего мы ходим вокруг да около: Алексей Навальный, который летит на верную погибель (а ведь настоящий мужчина должен иногда думать и даже стремиться к погибели) в обнимку с женой под новую серию «Рика и Морти». Вот он рисует сердечко на стекле судебного аквариума, а вот 14 февраля через инстаграм признается в любви к жене.
Ни то, ни другое, ни третье, повторюсь, не делает кого-либо святым, безоговорочно злым и так далее — все, конечно, всегда гораздо сложнее. Но если и искать ту точку, где две маскулинности сталкиваются и расходятся в разные стороны, то это открытость. Открытость эмоций, уязвимости, волнения, отношений. Речь не про эмоциональный эксгибиционизм, а о той степени уверенности в себе, которая позволяет быть раскрепощеннее и оттого — объемнее. Когда такое сложно устроенное существо, как мужчина, сводится к набору догматов «мужик должен», это автоматически опримитивливает его, отрезая от него целые ломти самоидентификации. Точно так же, если он занят типично маскулинными практиками, это не значит, что он не может быть открытым и что человек, демонстрирующий свои эмоции открыто, не может быть подлецом. Просто все эти разговоры о новых мужчинах снова приводят нас к пониманию, что они могут быть разными и что не все те качества, которые принято им приписывать, на самом деле значат то, что значат. Потому что иногда закрытость и сдержанность на самом деле таят в себе страх и неуверенность, а вовсе не силу.
19.02.21, 18:45
Выбор редактора
Подборка Buro 24/7