Вторую неделю говорят о законопроекте сенаторов Мизулиной и Нарусовой с менее известными Еленой Афанасьевой, Александром Башкиным, Риммой Галушиной и Максимом Кавджарадзе, которые собираются запретить трансгендерным людям создавать семьи и заводить детей в России. Он также существенно понижает права опеки и предлагает считать родителями исключительно кровных мать и отца ребенка. Колумнистка BURO. и ведущая блога об осознанном родительстве «Мать года» пообщалась с теми, кого напрямую коснутся эти изменения, если их рассмотрят и примут осенью в Думе.

BURO. вынуждено предупредить, что содержание статьи подходит только совершеннолетним читателям.

Что меня поражает в поколении бумеров — напомню, это люди, родившиеся после войны, а не любой ваш знакомый старше тридцати, — большинство из них не способно учиться. Речь не про уроки и занятия, на которых усваивается свежая информация и появляются новые навыки — речь об эмоциональном развитии, возможности учиться сердцем и душой. Им сложно проявлять чувства, им сложно их распознавать, и эмпатия для многих из них — просто модное молодежное слово. Это грустно, ведь законы в России почему-то пишут именно они (Мизулиной — 65 лет, Нарусовой — 69).

Я уже писала в BURO., почему каждый родитель должен поддерживать ЛГБТ+-сообщество (вкратце: чтобы дети жили в безопасном обществе, чтобы умели проявлять эмпатию, чтобы доверяли нам, а мы — им) и неоднократно говорила об этом в инстаграме. Но для того, что я хочу обсудить сегодня, одного моего голоса недостаточно: новый законопроект с поправками в Семейный кодекс об укреплении семьи разрушит семьи тех, кто поделился со мной своими мыслями в этой публикации. Эта законотворческая инициатива заберет у них часть жизни.

Меня спрашивают: Лена, а тебе-то какое дело? Мне стыдно, хотя я уже давно живу со жгучим стыдом за все, что происходит в России с отношением к гендеру, расе и любым прочим проявлениям инаковости. Я не хочу объяснять сыну, что в нашей стране не у всех есть права, что многих людей, которым повезло родиться или стать не такими, как все, здесь дискриминируют, унижают и втаптывают их в пол, как это делали активисты радикально-православного движения «Сорок Сороков» с радужным флагом у посольства США. Мы думаем, что нас это не касается, и если «за нами придут», то точно не сегодня. Но послушайте, уже пришли — просто это такие невидимые дементоры, которые заполняют собой пространство вокруг нас, и воздуха становится все меньше и меньше.

Любой транс* или интерсекс-человек, сменивший документы, по этим законам будет находиться фактически вне правового поля, потому что у него/нее будет ДВА пола одновременно — один в свидетельстве о рождении, другой в паспорте (звездочкой в комбинации со словом транс* принято обозначать, что речь идет также о небинарных людях. — Прим. BURO.). Однополые браки запрещены, но если у тебя два разных пола, то хотя бы по одному из них твой брак окажется однополым. Всех существующих супругов, где хотя бы один человек менял документы, смогут законно развести принудительным образом.

Все, кто уже поменял свидетельства о рождении, обязаны будут получить старые обратно — вероятно, со старым именем и с новой графой «пол». Это вызовет волну аутингов. Люди, которые не рассказывают близким или коллегам о своей трансгендерности или интерсексности, подвергнуться огромному риску, что это станет известно против их воли, и часто это смертельно опасно.

Если пол в документах будет заменен, брак транс*человека признают однополым и недействительным, а что, если он/она имеет общих детей в браке? По этой логике выходит, что свидетельство о рождении ребенка тоже должно быть заменено, а транс*родитель оттуда должен быть удален. Что будет с транс*людьми, которые усыновили или удочерили ребенка в браке? Если нельзя быть опекуном, то детей могут отнять и вернуть в детский дом.Суть этого законопроекта продемонстрировать, что транс*люди и интерсекс-люди второго сорта, что они опасны для детей и общества. Это повышает уровень агрессии и насилия по отношению к нам. Агрессоры теперь могут оправдывать свои действия тем, что даже государство не считает нас за людей. Насилие будет подкреплено чувством безнаказанности — раз мы унтерменши, то понятно, что за нас не заступятся.

Интерсекс-людям по всему миру живется не здорово, потому что это группа невидимая. Если за границей об этом говорят больше, то у нас, к сожалению, не говорят вообще. Сейчас сообщество состоит из 70–100 людей, хотя их гораздо больше. Среди них есть и родители, у которых интерсекс-дети.

Проблема номер один, с которой мы боремся, главная проблема нашего сообщества — калечащие операции на интерсекс-детях. Интерсекс-люди биологически или генетически по хромосомам имеют отличия от типичного женского и мужского тела, необязательно смешанный набор. Это может быть полностью женское тело, но без матки или яичников, или без влагалища. Или у мужчины может быть дополнительная Х-хромосома. Большинство вариаций не влияют на внешность человека: все интерсекс-люди выглядят довольно типично для женщин и мужчин. Операции бывают двух типов: косметические, которые делают детям, родившимся с промежуточным вариантом гениталий. Врачи рекомендуют делать такие, чтобы якобы ребенок чувствовал себя психологически комфортнее. Часто они рекомендуют родителям не рассказывать детям об этой операции. Второй тип — удаление гонад. Например, если в женском теле находят яички в брюшной полости, их тоже удаляют, потому что якобы есть вероятность развития рака, хотя такая связь не доказана. Эти операции травматичные, несовершенные, у человека на всю жизнь происходит потеря сексуальной чувствительности, проблемы с мочеиспусканием, с почками, с психикой, с самооценкой… Можно перечислять сколько угодно. Эти операции оставляют людей бесплодными.

Нам в целом живется сложно. Мне лично сложнее всего было из-за документов. В 16 лет я сделал себе нейтральные имя и фамилию с разрешения родителей, но пол все равно остался, и стало сложно устраиваться на официальные работы: было много вопросов, так как я выглядел уже как парень, а документы были женские. В общем, платили всегда мало, и если бы не помощь отца, на комиссию бы денег отложить вряд ли смог (необходимые медицинские освидетельствования для перехода. — Прим. авт.). В общем, Т-людям из-за дисфории довольно дискомфортно живется в любой стране, а дополнительные преграды для перехода влияют на это нелучшим образом.

Общее мнение у всех, кто не занимается активизмом, одно: мы вспоминаем, какие языки лучше знаем, и собираем вещи. Обсуждали, в какой стране проще получить визу, где меньше условий для получения политического убежища, короче сроки пребывания для гражданства и т.д. Куда можно уехать, если документы еще «старые», чтобы сменить их там, независимо от российского госаппарата.

Нам 33 и 38, мы в браке 5 лет, малышу 2 года. У меня была очень успешная карьера в России, но, когда родился сын, мы испугались и уехали так быстро, как только смогли (за несколько месяцев, бросив вообще всё). За два года до этого я пыталась усыновить малыша, но как раз тогда внесли поправки о требованиях к усыновителям, где было ограничение для лиц, состоящих в однополом браке, поэтому последняя часть поправок не нова, но не менее ужасна от этого.

Я долго читал эти 100 пунктов, и меня абсолютно раздавила идея, что опека теперь не имеет почти никаких прав. Как мне казалось, предполагается, что, укрепляя семейные ценности, ты даешь ей больше возможностей, но, видимо, наоборот. Плохие условия содержания, по их версии, недостаточный повод для перемещения ребенка. То, что только полиция может входить в квартиры к проблемным семьям, чтобы проверять их бытовые условия, означает, что никакая социальная служба не сможет вмешиваться в ситуации бытового насилия.

История, что родителями ребенка теперь считаются только кровные мать и отец, закрывает возможность усыновленному или удочеренному ребенку считаться родным. Весь законопроект выглядит пугающим; в нем далеко не только те вещи, которые относятся к трансгендерам, шокирующие и абсолютно средневековые. По этому закону трансгендер — неважно, в каком он статусе, — не сможет вступать в брак, создавать семью и иметь детей. То есть фактически путь такой: если ты официально меняешь пол, значит, навсегда остаешься без семьи. Или не меняешь пол.

Очевидно, что трансгендерные семьи в российском законодательстве хотят приравнять к гомосексуальным семьям. Глобально так и есть, но все равно это кажется ужасным и раздавливает еще тем, что если поправки про права детей еще могут откорректировать, то позиция по отношению к трансгендерам не изменится. Потому что слишком мало про них — про нас — знают, и в целом общество под влиянием последних лет пропаганды к нам настроено враждебно. И в этот момент хочется заорать во всеуслышание: я нормальный, и я такой! Но это страшно и опасно. В том числе для наших детей.

Написать обращение в Госдуму по подробной инструкции