Простите за рассказ «о себе» в начале, но я три дня пыталась написать первый абзац — этот текст дается мне очень сложно. И я знаю, почему возникает такое сопротивление внутри: мне страшно. Потому что это история о мире, вывернутом наизнанку, где добрые дела наказуемы, а подлость и глупость восславляются и поощряются. И мне страшно жить в этом мире и страшно говорить. А еще страшнее то, что я учу сына думать и анализировать, а значит, скорее всего, он вырастет неудобным для этого перевернутого общества. Но из-за этого же мой страх не имеет значения, ведь, чтобы что-то изменить, необходимо что-то делать. Я умею писать, поэтому читайте дальше, если, конечно, вам есть 18 лет.

ЛГБТ-активистка и художница из Комсомольска-на Амуре Юлия Цветкова вела паблик во «ВКонтакте», занималась с детьми в театре, рисовала всякие наивные штуки про бодипозитив и женское тело, призывающие не идеализировать его. С февраля прошлого года Юлю обвиняют в распространении порнографии, также на нее завели дело по статье 6.21 КОАП за «пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних» и оштрафовали на 50 000 рублей. Несколько месяцев она провела под домашним арестом. В день, когда в городах России по инициативе художницы Дарьи Серенко проходили одиночные пикеты в поддержку Цветковой, я увидела у одной девушки плакат с надписью «Порнография — это срок за искусство». И с этим согласна и считаю, что нормализация женского тела — обычного, не похожего на журнальный отфотошопленный манекен, — самое важное дело для современного сексуального образования.

Теперь начинается та часть текста, на которой мои (и, возможно, ваши) взгляды расходятся с тем, что полагают государство и Уголовный кодекс. Я считаю, что сексуальное образование для детей — это не рассказ про половой акт, позы и последствия. Секс — это пол, и это тело, которое есть у человека в любом возрасте, социальном и физиологическом статусе. Мы же не стесняемся объяснять детям, как координировать руки и ноги во время бега. Рассказываем им, почему опасно ударяться головой. Почему, если порезал палец, его надо промыть и заклеить пластырем. Но что-то невероятное возникает в публичном пространстве, когда нужно ответить на вопрос ребенка про половые органы.

Смешно, но даже здесь можно обнаружить гендерный дисбаланс: с анатомической точки зрения с мальчиками ситуация чуть лучше, чем с девочками. Пенис невозможно не заметить, и мужчины находятся с ним в контакте с раннего детства. Я говорю «чуть лучше», потому что в большинстве семей этот орган все еще называется «петушок», «огурчик», «пиписька» — you name it. И то, что половина мальчиков нашей страны воспитывается в «однополых семьях», состоящих из мамы и бабушки, также влияет на то, какой ведется разговор о сексе в сотнях тысячах российских домов. Вот представьте, заходите вы в комнату, а там ваш трехлетний сын обнаружил, что у него открывается головка полового члена — ваши действия? Действия многих — запретить, устыдить, испугаться самим и никогда об этом больше не говорить.

С девочками хуже: от середины бедра и до пупка их органы будто бы вообще не имеют внятных названий. Смотреть на себя там ребенку — стыдно. Говорить о менструациях с ним — все еще табу. Судить о культуре можно по тому, что на территории Российской Федерации все еще практикуется женское обрезание, а в подростковых пабликах появляются мемы, сравнивающие женские половые органы с тухлой рыбой или нарезанным ростбифом. Мужчины часто не представляют, где у женщин находится клитор, да и многие женщины сами имеют посредственное представление о природе своего удовольствия. Вы и сами наверняка верите в придуманный Фрейдом вагинальный оргазм, так вот — это миф. Я не врач и не сексолог, поэтому, если вам интересно подробнее разобраться в вопросе, то приглашаю вас в многочисленные блоги с секс-просветом. К Арине Винтовкиной, например.

А мир этот такой, где говорить правду может быть опасно. Юля Цветкова говорила — и хотелось бы, чтобы продолжила, — о нормальности женского тела. О том, что все мы — разные и это круто. О том, что девочкам и мальчикам могли бы рассказать родители, которые не знают, с чего начать. Я, как мама трехлетнего Кости, могу дать совет, хотя это очень редко делаю. Начните с названия! У мальчиков — это пенис, мошонка, яички. У девочек — вульва, клитор, влагалище, уретра. И у мальчиков, и у девочек есть анус, но тут можно обойтись попой — чего уж. У мальчиков с младенчества случается эрекция, и это нормально. И мальчики, и девочки трогают свои половые органы, потому что это приятно. Это тоже нормально: важно сказать им, что это надо делать, когда они остаются одни. У девочек в какой-то момент начинается менструация, потому что у них есть еще и внутренние половые органы: матка и яичники. Менструация может случиться и в 8 лет, и в 10, и в 16. Это нормально. Родителям мальчиков я бы тоже рекомендовала поговорить с детьми о том, что такое бывает с девочками. Да, это не разговор для трехлетки, но для третьеклассника — вполне.

Миром все еще движет любопытство. Даже если вы объясните детям важное правило «нижнего белья» — смотреть и прикасаться ко всему, что находится под ним, могут только родители или врач в присутствии родителей, дети все равно будут играть в доктора. И чем больше они будут знать о себе, тем безопаснее для них. Сексуальное образование касается не только полового акта, а реальный секс между мужчиной и женщиной сильно отличается от того, что можно увидеть в фильмах для взрослых. Рисунки Юли Цветковой при самом дремучем складе ума трудно считать настоящей порнографией, которую, кстати, по статистике, дети начинают смотреть и показывать сверстникам с девяти лет. У меня вопрос к родителям: как вы хотите, чтобы ваш ребенок узнал о своем теле и сексе? От вас или из видео с принуждением, насилием и отсутствием чувств и эмоций?

Разговор о теле с детьми — это не один час времени в какой-то специальной обстановке. Это беседы, которые начинаются в раннем детстве и идут всю жизнь. Это история о ребенке, который не боится задать вопрос, потому что его за это не осудят. Это история о маме с папой, которые не стесняются называть вещи своими именами, умеют подбирать слова и выбирать темы, учитывая возраст и психологическую готовность своих детей. Я знаю, что мы, молодые осознанные родители, понимаем это именно так. Я надеюсь, что мое желание и решение воспитывать человека, не боящегося задавать вопросы и говорить, что думает, — свойство целого поколения, и оно окажется сильнее, чем все, кто угнетает человеческое тело и душу.