Пока одни о проблемах думают и делятся своими мыслями в Facebook, другие эти самые проблемы решают, причем без лишнего шума и пыли. О современных "героях невидимого фронта" рассказывает наш постоянный колумнист Алексей Беляков
Есть у меня подружка Катя. Длинноногая блондинка. Смешливая нимфа. Любит мужа, вино, пляжи и моду. Еще любит дурачиться и кататься на серфе. И вдруг совершенно случайно я узнаю, что Катя ездит в детский дом. Который даже не в Москве. Привозит детям вещи, развлекает ребят, как может. Она не числится ни в какой благотворительной организации, у нее нет никакого фонда, она не пишет манифесты в поддержку сирот. Она просто приезжает к детям, когда может. Бесшумно. Потому и не привожу здесь ее фамилию: она меня не уполномочила рекламировать ее скромные дела. А то еще и серфом по башке даст: ты с какой стати обо мне раструбил?
Но мне просто хорошо, что есть такая Катя. Я сам — балабол фейсбучный, кухонный моралист. А эта Катя, сама того не ведая, заставляет меня иногда напрягать дряблый организм, измученный клавиатурой, ибо как же так: смешливая блондинка может, а я нет? Ну не делаешь ничего сам, так хотя бы пиши о тех, кто делает.
Я вообще испытываю первобытный трепет, языческое поклонение перед теми, кто может. Перед теми, кто в моменты истерических ковровых "бомбардировок" по телевизору и тотального заражения радиоактивной ненавистью, делает что-то славное, старомодное, как игрушки из папье-маше, будто не в тот временной переулок свернул, но не возвращаться же. Впрочем, почему ж папье-маше? Попадаются материалы жестче.
Когда деревья были большими, а Женя маленьким, он начал за эти деревья бороться. Сумасшедший ботаник, конечно. Но перед такими и сложнее всего устоять, как ни смешно
Живет, например, такой парень — Евгений Соседов. Двадцатишестилетний юрист. И уже несколько лет сражается за усадьбу Архангельское. Это его малая родина, он в тех местах вырос. "И когда у тебя под окном начинают пилить усадебный парк для строительства торгового центра, — говорит он, — лично мне сложно остаться безучастным. А именно это и произошло под моим окном, мне тогда было 16 лет".
Когда деревья были большими, а Женя маленьким, он начал за эти деревья бороться. Сумасшедший ботаник, конечно. Но перед такими и сложнее всего устоять, как ни смешно. Они занудны, педантичны и бесстрашны. Ценнейший экземпляр, коллеги! Кстати, для тех, кто захочет написать о Жене больше, подробнее и смелее, отдаю даром заголовок — "Опасный Соседов".
Теперь Соседов возглавляет Областное общество охраны памятников, и его имя без содрогания не могут слышать очень важные персоны. О каждом очередном судебном заседании Соседов подробно рассказывает в Facebook и везде, где может. Спокойно, чуть иронично. Со структурами Виктора Вексельберга, у которых свои виды на парк, борьба идет очень тяжело, но, объясняет Соседов, "здесь, надо понимать, самый серьезный из всех возможных оппонентов". "Слушайте, Женя, а вы вообще не боитесь воевать с Вексельбергом?" — "Нет, куда страшнее было воевать с Сердюковым и всякими областными и местными бандитами". — "Пытались с вами договариваться?" — "Да, неоднократно: в разных формах, от подкупа и всевозможных "интересных предложений" до прямых угроз".
Я не знаю, почему он не боится. Какой Брюс Уиллис вселился в этого тощего парня. И ведь чем он занимается? Спасает мир? Нет, какую-то рухлядь. Кстати, Соседов с единомышленниками еще пытаются консервировать заброшенные церкви в русских деревнях. Мы все, конечно, очень православные, если верить российскому телевидению, но каждодневная ковка духовных скреп и креативная покраска пасхальных яиц не позволяют нам отвлекаться на руины и прочие глупости. Вот, например, росписи в Богоявленской церкви, в селе Еськи Бежецкого района Тверской области — почти микеланджеловский размах сюжета и кисти. Еще лет пять в полуразрушенном храме — и они исчезнут. Тут Вексельберг уже не виноват, хотя если б он продал пусть одно свое яйцо Фаберже, хватило бы на реставрацию пяти таких Богоявлений. Но сбор денег объявляет Соседов. Он — этакий прагматичный романтик, если угодно. Стальной интеллигент. Любопытный социальный тип.
Так он и его "апостолы" и колесят по России, которой наплевать на свои же храмы. Смотрят, где что можно сделать. Мусор убирают: представьте, православные, в церквях у нас гадят! Если после этих моих сумбурных заметок к ним присоединится хоть один человек или три человека перечислят по сто рублей — уже здорово.
Мы все, конечно, очень православные, если верить Российскому телевидению, но каждодневная ковка духовных скреп и креативная покраска пасхальных яиц не позволяют нам отвлекаться на руины и прочие глупости
И наконец, музыка. Представляю дуэт. Между Москвой, Веной и Сибирью носится Илья Кухаренко, музыкальный критик, продюсер и просто умница. Сейчас служит в Новосибирском театре оперы и балета. Он вообще там, где ему интересно. Я встречался с ним, например, в Перми, когда Илья работал в местном театре: он сразу показал мне прекрасную пельменную, где к порции сразу подают стопку водки. Но занимается он не пельменями, а классической музыкой.
Однажды сидел Кухаренко со своей доброй знакомой, скрипачкой Еленой Ревич, и подумали они, а почему в России нет музыкальных фестивалей на воде? Как знаменитый оперный фестиваль в Брегенце, на берегу озера, или Piano Festival у реки — в американском Мэриленде. То есть воды у нас в стране — залейся, а фестивалей нет. И обратились они, нет, не в кооператив "Озеро", а к Сергею Капкову. Они вовсе не дружны с ним, потребовалось выстроить логистическую цепочку, но идея до Капкова дошла. Идея простая и изящная: устроить концерт на Патриарших прудах. Да, привязать к Булгакову, который был большой меломан (в его романах музыка всегда звучит где-то в углу страницы), и "урезать марш"! Капкову идея понравилась, бюджета я не знаю. Но думаю, скромный день рождения какого-нибудь борца за права детей на Лазурке раз в пять дороже.
Короче, на глади пруда возвели понтон, на него воздвигли пианино и аппаратуру. И 9 августа дали первый концерт. По периметру Патриаршего скопились зрители, продавцы-букинисты расставили столы с книгами, по центру пруда плыли белые лебеди, а со сцены звучал Вагнер, Лист, Шуберт. Вел концерт сам Кухаренко, который будто родственникам в гостиной рассказывал под чай с чабрецом, какую музыку любил Булгаков. И я там был. С семьей бродил. Дочка Кира под Листа собирала листочки, а жена купила шеститомник Акимушкина "Мир животных" 1971 года.
Зачем это надо Илье Кухаренко и Елене Ревич? Наповал меня бьете этим вопросом. Думаю, просто захотелось. Не было классической музыки на Патриарших под вечерним небом, а теперь зазвучала. В течение двух часов несколько сотен человек слушали и радовались, других мотиваций мне искать недосуг. Илья, правда, человек амбициозный и обстоятельный, он мне долго рассказывал о культурной среде и мировых фестивалях, но версию "просто захотелось" это никак не отменяет.
Так мы приблизились к информационному поводу. А то что за текст без повода? Дело в том, что 6 сентября, там же, на Патриарших, будет еще один концерт. Тут уже грянет целый оркестр — сыграет "Музыку на воде" Генделя. Да-да, Георг Фридрих Гендель еще триста лет назад подготовился. Ну и много другого будет, включая выступление солистки Хиблы Гирзмава. В финале концерта — салют. Мирная стрельба в честь нас, дуралеев, которые только спустя время поймут, как они были счастливы в это мгновенье.
Алексей Беляков, зам. главного редактора Allure
Выбор редактора
Подборка Buro 24/7