Взять хотя бы NFT. Эти три буквы пару лет назад свели с ума мир искусства и мир финансовый. Будто вихрь, они налетели на арт-рынок — и так же стремительно осели, прежде чем некоторые поняли, в чем было дело. В памяти отпечатались только кадры, от которых коллекционеры старой закалки и сегодня просыпаются в холодном поту: покупатель жжет картину Бэнкси, чтобы превратить ее в цифровой актив.

К счастью, это был лишь пиар-ход: цифровая реальность не столь беспощадна к холстам и бумаге. NFT знаменует не мистическое превращение материи в чистую информацию, а лишь закрепление права собственности с помощью технологии блокчейна. Именно с ним цифровое искусство вышло на арт-рынок, ведь прежде оригиналом цифрового изображения, в отличие от полотна условного Сезанна, нельзя было обладать. Да что там: прежде к цифровому изображению вообще едва ли было применимо слово «оригинал».

Сегодня пик популярности NFT позади. По данным Art Basel, месячный объем рынка, достигнув цифры почти в миллиард долларов в августе 2021-го, к концу 2022-го упал примерно до 50 миллионов долларов. Судя по всему, такая судьба может ждать любые цифровые активы прошлого и будущего. С криптовалютами, во всяком случае, такое уже было и периодически случается по новой. И это даже не параллель, а прямое следствие первого из второго. Развитие технологий в принципе и блокчейна в частности, запрос потребителей (читай: мода) на цифровизацию всего и вся — искусство просто не могло игнорировать эти тренды.

Благодаря таким титанам NFT-сегмента, как Beeple или Pak, цифровое искусство в первую очередь ассоциируется либо с предельной простотой и минималистичностью, либо с картинами на стыке гиперреализма и сюрреализма в кислотно-неоновых тонах. Но картинами дело не ограничивается. Цифровые инструменты, помноженные на изобретательный талант мастеров кисти, рождают всевозможные формы искусства, получившие общее наименование digital-art.

Помните, например, движущиеся миниатюры ближневосточного автора с оленями и прочей живностью? Добавьте звука и длительности — и получите аудиовизуальное искусство. Не путать с кинематографом! Тут важно не что происходит, а как происходит. И когда. «Создавая видео, ты придаешь времени структуру», — говорит один из флагманов направления Билл Виола. И времени этого может быть сколько угодно — от нескольких секунд, как в «Новом мире» группировки ППСС, до целого часа, как в «Сне об океане» Алины Федотовой.

Теперь уберите картинку — и останется саунд-арт (не путать с музыкой!). Здесь электронные помощники играют второстепенную роль. На первом плане техника попроще, микрофон и подручные предметы. Их выбор требует изобретательности: попробуйте-ка изобразить шум моря при помощи коврика, как Джевдет Эрек, или искажать звук с помощью зеркал, как Флориан Хеккер.

А пока вы разбираетесь, что есть что, уже другие три буквы кружат голову публике — GPT. Нейросети во всем своем разнообразии учатся так быстро и достигают таких высот, что некоторые цифровые художники, едва успев найти уютную нишу, начинают опасаться за свой хлеб.

Дальновидные уже воспользовались ситуацией и применяют нейронки для создания новых шедевров со своим именем в уголке. К примеру, Линда Дуниа из Сенегала обучает программы идеально копировать ее собственный стиль в классической живописи — той, которая краской и кисточкой. Турецкий художник Мемо Актен идет дальше и полностью полагается на программы, развивающиеся за счет машинного обучения. Почерк нейросети на его картинах узнает каждый, кто раньше видел результаты их работы. И все же очевидно вмешательство человека, определяющего первоначальную концепцию и финальное исполнение. Так что нет, роботов-художников пока не предвидится.

Впрочем, художники тоже меняются. Стереотипные мастера красок в измазанных маслом блузах сегодня уже не одни в профессии. К ним присоединяются и те, у кого вместо кисти мышь, а вместо мольберта — компьютерные программы. Последние развиваются столь стремительно, что даже не берешься угадывать, как будет выглядеть рабочий процесс digital-живописца через десяток лет. Не будет ли он, к примеру, творить одной силой мысли?.. Но одно, вне всякого сомнения, останется неизменным — особое видение мира, присущее творческому человеку, и неукротимое желание запечатлеть его для всех.