Во второй месяц весны на главных театральных площадках обеих столиц, Москвы и Петербурга, нас ждет несколько впечатляющих премьер и уже зарекомендовавших себя постановок. Рассказываем о спектаклях, на которые нужно обязательно попасть или хотя бы внести их в будущий must see лист.

В основе спектакля — роман «Страх и не­на­висть в Лас-Ве­га­се». Эта история не только о страхе, но и о любви, зависимостях и ожиданиях. Режиссер Филипп Авдеев и драматург Егор Прокопьев не занимались прямой инсценировкой, но создали свою пьесу, в которой сталкиваются, с одной стороны, идеи и стиль автора-журналиста, а с другой — образы страха и отвращения в современном мегаполисе. По словам Авдеева, перед началом работы он с командой провел собственное расследование в духе гонзо-журналистики (направление, создателем и главным идеологом которой, собственно, был Хантер Томпсон). Именно такой подход помог выявить болевые точки самых разных жителей нашей страны.

Отвечавший за инсценировку и режиссуру Антон Федоров (спектакль «Петровы в гриппе» — тоже его рук дело) собрал рассказы и письма американского писателя в своеобразный коллаж — так получился один день из жизни основателя «грязного реализма» в литературе. Федоров отправляет зрителя в 1970-е годы, на окраину Лос-Анджелеса, искаженную восприятием Чарльза Буковски. Режиссер строит спектакль на стереотипах, которые каждый нас держит в голове, когда речь заходит об «условных американцах условного времени».

«Мир, окружающий нас, очень непрост, жесток, напряжен, технологичен. Можно убить жизнь на попытки его изменить, а можно пойти путем барона Мюнхгаузена — попробовать создать собственный мир, невзаправдашний, иллюзорный, но в котором будет радостно жить», — именно эту мысль в течение трех часов будет пытаться донести и развернуть режиссер Виктор Крамер. Главная роль в этом «путешествии» отведена Константину Хабенскому.

В продолжение исследования творческого мировоззрения Алексея Франдетти — нашумевший «Суини Тодд». Иммерсивный мюзикл погружает в готическую атмосферу Лондона XIX века, где зритель — часть происходящего в прямом смысле слова. Он находится в центре детективной истории и полноценно вовлечен в ее разгадку. Работа Франдетти — первая российская постановка легендарного мюзикла Стивена Сондхайма, лауреата «Оскара», «Грэмми» и «Тони».

В отведенные 135 минут режиссер Галина Полищук покажет нового Есенина, расскажет о тайнах его детства и семьи, а также женщинах, повлиявших на судьбу, жизнь и творчество «крестьянского поэта». Кто они, женщины Есенина? Кого они любили? В основе постановки — книга «Сергей Есенин. Обещая встречу впереди» из серии ЖЗЛ. Автором инсценировки выступила драматург, сценарист и поэт Елена Исаева.

Одно из самых знаменитых произведений Владимира Набокова, тема которого (исследование греха, граничащего с преступлением) остается актуальной по сей день. Перед зрителем — пьеса знаменитого американского драматурга Эдварда Олби по роману писателя, который (как бы специально для театра) назвал ее «трагедией в веселом тоне».

Премьера спектакля Андрея Прикотенко (который к тому же стал автором нового текста) состоялась в сентябре прошлого года, а теперь его покажут в рамках проекта Russian Case Российской национальной театральной премии и фестиваля «Золотая маска». В постановке хорошо известный сюжет Льва Толстого переписывается на современный лад — в нем по-новому ощущаются, воспринимаются и решаются взаимоотношения между людьми вообще и главными героями в частности.

Костиком Дмитрий Крымов ласково зовет Константина Гавриловича Треплева (главного персонажа пьесы Чехова «Чайка»). «Он, сидя на даче, написал пьесу про людей, львов, орлов и куропаток и хотел порадовать маму. А ей не понравилось», — заключает режиссер.

За основу был взят перевод мольеровской комедии, сделанный поэтом и публицистом Дмитрием Быковым. Он сделал лексику XVII века более простой для понимания, нисколько не уменьшив психологизм действующих лиц.

​​Дипломный спектакль Никиты Кобелева по роману Гончарова, в котором вчерашние выпускники, а сегодня — молодые артисты — делятся историями взросления, где есть место и первым разочарованиям, и изменениям восприятия. На роль Александра Адуева режиссер пригласил сразу пять артистов — чтобы показать эволюцию героя. Кобелев не стал браться за перепись классического текста, лишь аккуратно перенес события в наши дни.

Спектакль литовца Оскараса Коршуноваса по мотивам произведений Даниила Хармса, Александра Введенского и Николая Олейникова. Елизавета Бам — главная героиня одноименной хармсовской пьесы 1928 года, которая становится главной и у Коршуноваса (надо сказать, что писатель вообще во многом сформировал театральное мировоззрение режиссера). В постановке ему частично удалось реализовать свою миссию по привлечению внимания к сути литературы Хармса: не абсурдной и анектодичной, а высокой и большой: «Для меня пьеса "Елизавета Бам" — метафизический детектив, где вопросов много, а ответов нет и не может быть».

За спекталем стоят режиссер Влад Фурман и художник-постановщик Олег Молчанов — они показывают «Гамлета» в специально сделанном для театра переводе Ростислава Орла. Это вторая постановка из трилогии Фурмана, которую в 2020-м открыла новая интерпретация «Венецианского купца». По словам режиссера, «Гамлет» позволяет каждому театру и постановщику выразить свое отношение к миру, а также ответить на вечные вопросы, которые возникают в шекспировских пьесах.

«Ведь это мужчины только непостоянны; а женская любовь и верность — до гроба», — убеждена одна из героинь пьесы Островского «Красавец мужчина». Главный по спектаклю, Сергей Грицай, рассказывает о большой любви и не менее большом предательстве, о жизненной драме, вобравшей в себя трагичное и комичное. «Это спектакль, в котором комедийными и гротесковыми средствами разрешается драматический конфликт».

Спектакль Дмитрия Крестянкина — авторская версия скандального романа Энтони Берджесса и не менее скандального кино Стэнли Кубрика. Режиссер обращается к табуированной теме насилия, которой, безусловно, задается каждое новое поколение. Он пытается раскрыть ее через мир Алекса, главаря криминальной подростковой банды. «Реализм "Заводного апельсина" растворяется в условном сценическом пространстве. Остается пристальный взгляд на природу зла и добра и психологически выстроенный путь от детства антигероя к осознанию себя взрослым».