BURO. узнало у профессионалов области, что они больше всего ценят в своей работе и какие здания особенно любят
российский архитектор, преподаватель МАРХИ, сооснователь бюро Meganom, среди работ которого — Barvikha Luxury Village
В моей профессии мне больше всего интересна глубина и бесконечное погружение — ты никогда до конца не можешь научиться. У архитектора Леонида Павлова было две фразы: «Архитектор начинается после пятидесяти» и «Архитектура — это искусство фараонов». От себя бы я добавил, что архитектура объединяет все, и получается, что ты специалист во всем понемногу: социологии, философии, химии, физике и других сферах.
Пантеон в Риме. Внутри него — самое ценное, что есть в архитектуре, — присутствие космоса и человека одновременно. Когда ты там находишься, то помимо архитектуры самой по себе (которая есть далеко не во всех зданиях), ощущаешь, что ты — часть космоса. Каждый, кто хочет почувствовать себя частью космоса и частью культуры, может туда сходить — это подарок этого здания. Особое значение пантеона для архитектуры в том, что это сооружение одновременно представляет собой и здание, и площадь, и при этом является общедоступным. В этом есть возможность и значение архитектуры.
Впервые я там побывал после 2000 года, когда все начали чаще путешествовать. Вообще Рим — удивительное впечатление. Помню, мы зашли в Пантеон, чтобы спрятаться от надвигающегося дождя. Там собралось много людей. И вот через окулус (круглое окно в крыше или потолке. — прим. BURO.) полил дождь прямо на камень, и одновременно на капли падал солнечный свет. Была очень красивая картина. Все хотели быть ближе к дождю, но при этом не намокнуть. Дети и потом взрослые стали со смехом выбегать под дождь и забегать под крышу обратно. Когда дождь закончился, осталось впечатление, что каждый из толпы уносит с собой кусочек радости из этого дома. Искусство оказывает сильнейшее влияние на человека.
Совет: я никогда не делю архитекторов на молодых и старых. Я знаю людей почтенного возраста, которые по духу моложе студентов. Главное — бесстрашие, ничего не бояться и делать что-то важное, настоящее.
архитектор, основатель бюро «архитекторы асс» и ректор Архитектурной школы МАРШ, автор Музея Сахарова и проекта реконструкция здания Арсенала в Нижегородском кремле
Я люблю свою профессию за удовольствие, которое от нее получаю. Еще за нее иногда платят деньги. Не всякая работа дарит одновременно и удовольствие, и средства для жизни. А еще я люблю момент рождения проекта: когда водишь карандашом на чистом листе и чувствуешь начало. Через некоторое время набросок становится все более проработанным и превращается в проект. Но это первое мгновение — чудо, которое я всегда переживаю с особым волнением и восторгом.
Любимое здание — это то, с которым ты прожил больше всего времени. В своем я прожил на данный момент 72 из 73 лет своей жизни — дом 28/30 по Садово-Кудринской улице. Это в каком-то смысле родовое гнездо, потому что здание построено по проекту моего отца, Виктора Асса. Он был не единственным автором, с ним вместе работали архитекторы Лев Руднев и Владимир Мунц.
С этим зданием связана еще и моя профессиональная жизнь. Здесь же, рядом с квартирой Руднева, располагалась его мастерская. Все авторы этого здания жили на верхнем этаже в разных подъездах, но у каждого в квартире была тайная дверь в соседнюю квартиру. Все двери были настежь открыты, и архитекторы могли свободно ходить друг к другу. Я провел лучшие часы своего детства в этой мастерской, где работали и уже известные по тем временам, и молодые профессионалы. Я имел счастье наблюдать за этой жизнью. Собственно, это предопределило и выбор профессии, и всю мою дальнейшую жизнь.
Совет: молодым специалистам я бы порекомендовал больше смотреть вокруг, слушать музыку, читать книги и вообще жить культурной и интеллектуальной жизнью.
архитектор, соосновательница архитектурного бюро Form, проектировавшего среди прочих офис «Гаража» и интерьер ресторана «Техникум»
Я люблю наше бюро. Оно больше похоже на клуб со своим особым сообществом друзей, заказчиков и специалистов из разных областей. С ними мы совершаем открытия и разгадываем шаг за шагом новые загадки в процессе проектирования.
На сегодня это MASP — художественный музей Сан-Паулу архитектора Лина Бо Барди. Огромный бетонный параллелепипед, парящий над землей на красных скобах-ножках, — только видимая часть, выходящая на центральную улицу Сан-Паулу. Под землей расположено красивое пространство с временными выставками, кафе и магазином. Открытая площадь под «пузом» MASP — популярное городское пространство, где проходят ярмарки и концерты. Постоянная экспозиция заслуживает отдельного внимания.
Бразилия вообще оказывает большое влияние на меня и мое восприятие гармонии и инаковости в архитектуре. Каждый раз, будучи в Сан-Паулу, я прихожу посмотреть на постоянную коллекцию в MASP, которую главный куратор музея Томас Толедо выстраивает снова и снова ошеломительным образом.
Совет: не просто фиксировать реальность, а чувствовать ее — это зыбкая прерогатива человека. Оставайтесь в этом чувственном опыте как можно дольше.
архитектор, сооснователь творческой резиденции Chekhov#APi
Архитектура — лишь одна из профессий, которыми я владею. Это масштабная физическая метафора, способная оказывать мощное влияние на сознание человека и восприятие реальности.
Термы, спроектированные в конце 1990-х швейцарским архитектором Питером Цумтором в альпийской деревне Вальс. Я знаю, что этот проект будет сильно меняться в ближайшее время, поэтому его стоит посетить именно сейчас. Спроектировав несколько легендарных по своей архитектуре альпийских церквей, Цумтор переключился на создание пространств, которые можно описать как «храм без религии». Это по-своему сакральные для человека места, которые приводят все в баланс.
Термы Цумтора производят необыкновенное впечатление. Когда попадаешь в здание, понимаешь, что находишься одновременно и в произведении искусства, и в идеальном с точки зрения функциональности здании. Автору удалось уравновесить физический опыт и эстетику. В отделке Терм используются плиты кварца — камня, который добывается здесь, в Альпах. Единение природы и человека вызывает мощную созидательную и медитативную энергию.
У меня в планах написать небольшую книгу, которая будет состоять из историй местных жителей и нового владельца здания. Остается лишь поговорить с Питером.
Совет: рекомендации не работают — все слишком индивидуально. Профессию ждут серьезные трансформации, связанные в первую очередь с экологией и изменениями среды обитания человека. Как городской, так и природной. Но, чтобы заметить эти изменения, необходимо синтезировать разное — специализация нужна так же, как и широкий кругозор. Начинается интересная эпоха нового Ренессанса, так что будет интересно.
архитектор, партнер архитектурного бюро «КОСМОС» — авторы Nike Box в Парке Горького, профессор университета искусства и дизайна в Женеве (HEAD Genève)
В профессии люблю возможность видеть, как люди пользуются спроектированным тобой пространством, в том числе так, как ты не предполагал во время работы над ним.
Мне особенно интересна «тектура». Этим термином мы в бюро «КОСМОС» называем временную анонимную инфраструктуру города (1). Это строительные леса, рекламные билборды, электрические провода, указатели, трубопроводы, ограждения, дощатые настилы и другие утилитарные сооружения (2).
Временный характер позволяет тектуре обладать теми качествами, которые нормальные здания позволить себе не могут. Она радикальна и служит полигоном экспериментальной архитектуры. Тектура тестирует в городской среде и огромный масштаб, и динамичность, и абстрактность, и чистую геометрию, и яркость (3).
Когда я впервые увидел в Гонконге строительные леса из бамбука, опутывающие гигантские небоскребы, я был поражен: настолько нереально смотрелись эти, казалось бы, кривые и хлипкие деревянные дворцы. Самое забавное, что из этого удивительного кокона впоследствии появляется достаточно банальный небоскреб, который мог бы возникнуть где угодно (4, 4b).
Живя в Швейцарии, я открыл для себя местное явление «баупрофиль»: тонкие вертикальные палочки, которые воздвигают до строительства, чтобы очертить контуры будущего здания и чтобы местные жители могли проголосовать за или против архитектурной формы. Это пример прямой демократии в архитектуре (5).
Когда я преподавал в Бангкоке, мне очень нравились натянутые над улицами и дворами полупрозрачные сетки, защищающие от солнца. Эти реки напоминают мне арт-инсталляции художников Жан-Клода и Кристо, только создаются они не мэтрами современного искусства, а безымянными бангкокскими строителями (6).
Удивительно, насколько тектура бывает «невидима» горожанами. Тот факт, что здание — временное, заставляет людей смириться с его размерами, формой, цветом и расположением. Так, на Красной площади во время реконструкции мавзолея появился и исчез колоссальный белый шар: мечта модернистов посреди исторического контекста. Его появление и исчезновение прошло практически незамеченным (7).
Сейчас мы работаем над книгой-исследованием, где соберем целую коллекцию тектуры. Ближе к концу года планируем ее выпустить.
Совет: до того как открывать бюро, я советую понять, действительно ли это вам необходимо. Чтобы понять это, рекомендую постоянно (уже после института) продолжать самообразование, расширять границы своего опыта, участвовать в конкурсах и воркшопах, пробовать работать в различных бюро, в разных городах и странах, браться за разные типологии. Когда накопится этот опыт, станет понятно, действительно ли необходимо начинать свою архитектурную практику.
архитектор, основатель Archiproba Studios, занимавшегося в том числе реконструкцией ДК в Железноводске и интерьером салона Krygina Studio
Я ощущаю себя агентом от архитектуры. Мне нравится помогать людям создавать новую реальность, позитивно трансформировать их жизни и проживать новый пространственный опыт. Архитектура позволяет мгновенно переключаться с микро- на макромасштабы и наоборот. Именно это свойство наделяет профессию гибкостью.
Для меня здания — как люди: они вызывают определенные эмоции. К некоторым из них хочется возвращаться вновь и вновь и ощущать рядом удивительные пространственные переживания. Одно из таких мест находится в живописной швейцарской деревеньке Вальс, родине минеральных источников Вальсер. Здание термальных бань врезается в горный ландшафт Швейцарских Альп, где по лугам пасутся козлики и изредка слышны звуки часовни в бесконечной кристальной тишине гор.
Это мое место силы. Я приезжаю в термы, когда мне необходимо полное обнуление на определенном жизненном этапе. Как-то ночью я оказалась там совершенно одна. Было около двенадцати и абсолютная тишина, теплая вода с лазурным отливом, а над моей головой — бесконечное звездное небо.
Совет: забыть про тренды, никогда себя ни с кем не сравнивать, найти свой проектный метод, искренне верить в него и следовать ему.
Другие истории
Подборка Buro 24/7