Что делать в Бургундии и почему ее обязательно нужно увидеть

Елена Стафьева побывала в Бургундии и поняла, насколько недооценен этот регион Франции, некогда часть Великого герцогства Бургундского

Все во Франции — если это не побережье, горы или Прованс — сливается в сознании русского человека в нечто расплывчатое и путаное. Вот что, например, мы знаем о Бургундии? "Три мушкетера", бургундское, шато, еще раз бургундское, песенка "Бургундия, Нормандия, Шампань или Прованс…", то есть опять "Три мушкетера". Но если вы застали моду на Хейзингу и прочитали его “Осень Средневековья”, то тогда это Карл Смелый, Людовик XI, Филипп де Коммин, битва при Нанси, драматический закат рыцарства и вообще Средних веков. Я вот застала, поэтому для меня Бургундия — это то, что когда-то было Великим герцогством Бургундским, могущественным европейским государством сильнее Франции и богаче Нидерландов, от которого ничего не осталось, кроме названия одной из французских провинций. И мне всегда хотелось ее увидеть.

На месте выяснилось, что не так мало и осталось, а кроме того, современная Бургундия отнюдь не исчерпывается этими остатками. Ну, конечно, тут есть шато, и их много, и можно только представить себе, как много их было, например, шесть веков назад. На этих самых замках буквально завязано все пространство южной Бургундии с городом Маконом в центре и окружающими его холмами, покрытыми виноградниками. В самом Маконе средних веков и Ренессанса сохранилось не так много, а именно: бывший публичный дом с деревянными тематическими барельефами на фасаде, великолепный мост Святого Лорана через Сону, ну, и несколько жилых домов в центре. В последние годы центр бережно расчистили, отреставрировали все исторические здания, убрали стоянку с соборной площади, обустроили набережную (тут теперь можно и гулять, и кататься, и просто сидеть в кафе), построили еще один мост через Сону и привели город в очень приятный и современный вид. Но главный его вклад в культуру — это фильм "Дитя Макона" Питера Гринуэя. А вот вокруг, в области Маконэ, есть совершенно поразительные вещи.

для меня Бургундия — это то, что когда-то было Великим герцогством Бургундским, могущественным европейским государством сильнее Франции и богаче Нидерландов, от которого ничего не осталось, кроме названия одной из французских провинций

Когда я ехала сюда, в моей голове были две неподвижные идеи: во-первых, я давно и маниакально хотела увидеть знаменитое аббатство Клюни, вернее, то, что еще можно там найти. 60 лет при аббате Гуго Клюнийском, а потом и до конца XII века это место было центром христианского мира, главным, как сейчас бы сказали, местом силы. Не Париж, не Лондон и даже не Рим, а это небольшое местечко на юге Бургундии с бенедиктинским монастырем, где Гуго построил самый большой христианский собор, который оставался таковым вплоть до строительства нынешнего собора Святого Петра в Риме, то есть четыре века. После революции добрые христиане из окрестных деревень сожгли его, разграбили и растащили буквально по кирпичику — во всех окрестных домах есть камни великого собора Клюни. Осталась пара башен, основания колонн и часть стен. И вот когда стоишь там, где был вход, и смотришь на огромные постаменты колонн, на колоссальные ступени, разрушенные стены и колокольню где-то вдали, масштабы всего этого совершенно поражают. Эти грандиозные развалины просто завораживают так, как, возможно, не завораживала бы целая базилика. Хотя, наверное, завораживала бы, тем более, что тут придумали гениальный способ показать, как все это выглядело при Гуго. Среди стен Клюни стоят специальные подвижные экраны вроде больших айпадов: наводишь его на остатки каменной кладки, поросшие какими-то фиолетовыми цветочками, и видишь своды, покрытые фресками. Это просто головокружительное развлечение, когда перед тобой вдруг появляется то, чего нет уже несколько веков, причем непосредственно там, где все это и было. Полное ощущение, будто смотришь в какое-то магическое зеркало — мало кто так блестяще, как французы, умеет использовать современные технологии в своих культурных проектах.

Впрочем, увидеть реальные фрески, какими они были во времена Гуго, все еще можно не в самом Клюни, а совсем рядом от него, в часовне Монахов, в коммуне Берзе-ла-Виль. Ее построили в XI веке, именно тут Гуго Клюнийский любил молиться в одиночестве в последние годы жизни. Часовня была заброшена, там был хлев (да-да, французы со своей революцией тоже извели много прекрасного), и только в XIX веке под слоем грязи и копоти нашли великолепные фрески, которые нарисовал в XII веке какой-то специально приглашенный итальянский умелец. И вот, глядя на эту волшебную красоту, можно себе представить, как выглядело Клюни времен свего расцвета.

Среди стен Клюни стоят специальные подвижные экраны вроде больших айпадов: наводишь его на остатки каменной кладки, поросшие какими-то фиолетовыми цветочками, и видишь своды, покрытые фресками

Если же развалин все-таки недостаточно, то в Турню (минутах в 15-ти езды от Клюни) сохранилось великолепное и совершенно нетронутое романское аббатство Святого Филибера с собором, клуатром, рефекторием, залом капитула и всем, что положено такому аббатству. Самый большой и один из лучших романских памятников Франции, да и вообще Европы.

Второй моей идеей было, конечно, бургундское. Причем не столько само вино, сколько все, что вокруг него, — вся винная культура, потому что Бургундия была единственным великим французским винным регионом, которого я еще не видела. И, надо сказать, разочароваться тут невозможно. Более того, Бургундия не только с культурной, но и с сугубо гедонистической точки зрения очень недооцененный регион, по сравнению, например, с явно переоцененным Провансом. Вино и шато тут неразделимы. Практически в каждом шато есть не только отель и гастрономический ресторан, но и свои виноградники. Château de Pierreclos, Château d’Igé, Château de Besseuil — они либо производят собственное вино, либо подают в своем ресторане вина с соседних виноградников. А Château de Fuisse просто специализируется на вине, и там по-прежнему живут его владельцы, и вся семья занимается вином. Кстати, оказавшись буквально через пару недель в ресторане Брюсселя (который, к слову, тоже был частью великого герцогства Бургундского), я увидела там именно это вино и радостно его заказала, чем вызвала восторг сомелье. Это просто отличное шардоне (главный здешний сорт) и пока еще вполне доступное, потому что, как только виноградники Пуйи-Фюиссе станут гран-крю (а это произойдет скоро), цена его взлетит в несколько раз.

Бургундия не только с культурной, но и с сугубо гедонистической точки зрения очень недооцененный регион, по сравнению, например, с явно переоцененным Провансом

Вообще, путешествие от шато к шато, от ресторана к ресторану и от виноградника к винограднику — это лучшее, что можно тут делать, особенно, если вас не очень интересуют развалины. Здешние шато — живая иллюстрация к сказкам Шарля Перро, вот прямо как вы их помните из детских книжек. Внутри могут быть номера в стиле “Спящей принцессы”, со штофными обоями и шелковыми балдахинами, как, например, в Château d’Igé, где в XVI веке натурально жил трубадур. А могут быть расчищенные каменные стены и современная минималистичная мебель, как в Domaine la Source des Fées, или компромиссный между этими двумя вариант, как в Château de Besseuil, где утром можно прямо в халате выйти во двор из спальни и босиком по траве пойти плавать в открытый бассейн, сразу за которым начинается виноградник. Если же хочется чего-нибудь небывалого, можно пожить в хижинах на деревьях в Domaine De Poiseuil, которые выглядят ровно, как эльфийские дома из “Властелина колец”.

Но главное между вином, гастрономическими ресторанами, романскими соборами и прочими радостями бургундской жизни — непременно доехать до Roche de Solutré, то есть горы Солютре — ее трудно пропустить, она буквально парит над пейзажем Маконэ. И дело даже не в том, что эта гора причудливой формы с отвесными вертикальными склонами и плоская сверху, как стол, — один их главных доисторических объектов Франции (у ее подножия есть даже пре-исторический музей) и национальный памятник, и не в том, что это любимое место президента Миттерана, куда он с друзьями поднимался каждый год в Троицын день. Дело в том, что когда вы взберетесь на Солютре — а это со всеми остановками занимает не больше часа — вам откроется один из самых прекрасных видов, какие только есть в Европе. Это охристые черепичные крыши деревни Вержиссон внизу, а дальше, сколько хватит глаз, — бургундские холмы, сплошь покрытые виноградниками, берега Соны, луга, перелески и опять виноградники. И на самом горизонте — сияющие вершины Альп и Монблан, которые отлично видны в ясную погоду. Максимально окультуренная природа, где под каждой виноградной лозой видно вековое присутствие человека, но при этом сохранившая всю естественность и все свое головокружительное очарование.