Рассказываем, что скрывается за дверями и панорамными окнами чугунной пятиэтажки, владельцем которой минималист Джадд оказался в конце свингующих 60-х
Если называть топ-10 американских художников современности, то имя Дональда Джадда неизменно будет в первой пятерке. И несмотря на то что художник ушел из жизни больше 10 лет назад, все, что с ним связано, до сих пор притягивает внимание поклонников архитектуры, искусства и дизайна. Его легендарный пятиэтажный дом в Сохо превратился в музей, в который по предварительной записи пускают на экскурсии небольшие группы заинтересованных. Мы нанесли свой собственный частный визит в дом Дональда Джадда, чтобы пообщаться с представителями его фонда, узнать о литературных опытах художника, его многочисленных путешествиях — в том числе и в Россию — и, конечно, о самом доме-студии, оказавшемся в 70-х центром внимания арт-общественности.
«Искусство и архитектура не должны существовать в изоляции, как это происходит сейчас. Это ключевая ошибка, характеризующая нынешнее состояние нашего общества. Архитектура почти исчезла, а ведь это искусство, в равной степени как и любое другое, как и все другие составляющие общества, следует снова вернуть к жизни, и даже в большем понимании, чем было когда-то» — эта цитата художника, датированная 1986 годом, вполне объясняет его отношение к пространству и восприятию искусства в целом. Таким было и его представление о собственном доме, в котором он не только жил, но и работал.
Рассказ о доме Джадда, расположенном по адресу 101 Спринг-стрит, Нью-Йорк, не был бы полным без ремарки: это прекрасное строение 1870 года, которое художник приобрел в 1968, является единственным нетронутым зданием во всем «чугунном» квартале и поэтому имеет статус исторического памятника и важной составляющей культурного наследия Нью-Йорка. Джадд был буквально влюблен в высокие потолки и огромные окна своей студии. По первоначальному проекту архитектора Николаса Уайета здание было, несомненно, из промышленных, так что и размер его площади был важен для функциональности всего строения. Для жизни же этот пятиэтажный чугунный дом был пригоден мало. В это особенно сложно поверить, прогуливаясь по просторным этажам особняка в послеобеденное время, когда теплое солнце заливает все пространство ярким, нежным светом. Впрочем, все это — результат трудов Фонда Дональда Джадда, занимающегося после смерти художника и скульптора регулированием всех вопросов, связанных с его наследием в Нью-Йорке и Техасе. Так, в доме-музее провели отопление, установили необходимое кондиционирование, сделали звукоизоляцию, а все стекла покрыли солнцезащитной пленкой, пробиваясь сквозь которую лучи не могут ранить, например, полотно Фрэнка Стеллы, которое находится на одном из этажей студии.
Сам Джадд все эти блага цивилизации, к сожалению, не испытал: его ждали пронизывающий холод, сквозящий изо всех щелей, невозможность полностью прогреть помещение из-за его больших размеров (а перекрывать пространства художник не любил), отсутствие тишины из-за постоянного шума в промышленном Сохо 70-х, бурлящем за огромными окнами. Его бывшая жена Джули Финч была профессиональной танцовщицей, поэтому студию мужа она использовала для репетиций. Нередко в дом приходили гости — те, кто дружил с семьей художника в 70-е, — так что шумный Сохо едва ли мог перекричать творческий гвалт дома Джадда. Сейчас же в здании стоит такая тишина, что даже голос сотрудницы фонда звучит словно гром среди ясного неба.
На первом этаже нынешнего музея располагаются временные инсталляции — это пространство сотрудники фонда используют для того, чтобы привлечь в дом как можно больше гостей. Из-за ограниченного количества показов-экскурсий в первый год работы музея он получил славу труднодоступного места, в которое невозможно попасть, если вы не абсолютный фанат работ художника — такой, который сутками отслеживает в интернете время возможных посещений. Кстати, на этом же первом этаже можно посидеть на мебели, сделанной по проектам Дональда Джадда. Ее впоследствии запустили в серийное производство, за которое художник так ратовал при жизни. Например, «его» диван сегодня можно приобрести за 10000 долларов, а разные тумбы стоят еще меньше. Здесь же можно обнаружить выставку известных джаддовских деревянных гравюр.
На пятом этаже здания находится спальня художника. И ее по праву можно считать одной из самых идеальных, по крайней мере из тех, что нам доводилось видеть. В ней нет ничего, кроме кровати и огромного количества окон, позволяющих осознать роль, которую в этом пространстве играет свет. Согласитесь, в сегодняшних условиях многомиллионного мегаполиса это большая роскошь. Впрочем, сотрудники фонда на правах ознакомления посетителей с наследием художника немного изменили внешний вид спальни, добавив произведения искусства из коллекций фонда и Дональда Джадда лично — несколько скульптур Дэна Флавина и Джона Чемберлена. Они, конечно, придают комнате свой шарм и еще большую утопичность.
Также на пятом этаже находится сконструированный художником кубообразный блок гардеробной и ванной, в котором весьма кстати пришелся объект Марселя Дюшана, а прямо над этой конструкцией располагается детская спальная зона: Джадд очень любил функциональность и старался работать с пространством, структурируя его таким образом, чтобы оно не только отвечало своему истинному предназначению, но и не имело излишней визуальной нагрузки. Любовь Дональда к дочери и сыну можно увидеть абсолютно в каждом пространстве студии, где все предусмотрено для их игр. К примеру, куб-гардеробная также спроектирован с учетом наличия детской лестницы, по которой Флавин и Рейнер забирались наверх, в свою спальню.
Все, что было создано руками и по проекту Джадда, имеет незримую взаимосвязь объекта, зрителя и окружения, и она, эта связь, впоследствии стала центральной темой творчества художника. Еще в самом начале своей карьеры он начал добавлять трехмерные элементы на поверхность своих работ. Затем от рельефов он перешел к «конкретным объектам» (specific objects), как он их называл. Кстати, в 1963 году Джадд сформулировал основной «словарь» своих форм — так появились «стопки», «коробки» и «прогрессии», с которыми он работал последующие 30 лет. Кроме этого, как раз в начале 1970-х Джадд обратился к искусству инсталляции. Получившиеся работы художник стремился выставлять в открытом пространстве — на этот шаг его вдохновил собственный просторный дом.
Третий этаж занимает мастерская художника, здесь же находится и место для медитаций. Известно, что Дональд Джадд — по образованию историк искусства — изучал также восточную философию. В библиотеке, расположенной на четвертом этаже, можно увидеть немало соответствующих этому увлечению книг и предметов: он собирал издания об истории разных стран и, много путешествуя по Азии, изучал философию региона. К слову, заезжал художник и в Советский Союз, написав по мотивам этой поездки отдельное эссе. Здесь же он нашел место и для рабочего стола, за которым наверняка писал свои многочисленные тексты для ARTnews, Arts Magazine и Art International, в которых проработал арт-критиком с 1969 по 1975 годы.
На сегодняшний день третий этаж также используется для демонстрации объектов, разработанных художником, и экспонирования коллекции предметов искусства, находящихся во владении фонда, — мебели как объекта дизайна, оказавшегося в идеальном для него интерьере. Используя для создания моделей промышленные материалы, подчеркивающие чистоту цвета и формы, Джадд описывал собственную работу как «простое выражение сложной мысли». И именно здесь понимаешь, что этот человек заложил новые основы в исследовании объема, интервала, пространства и цвета.
Сначала он обратился к простейшим промматериалам, среди которых оказались оргстекло, листовой металл и фанера, а с середины 1960-х переключился уже на промышленное производство, тем самым отвергнув традиционные формы и средства создания предметов, допустимые и общепринятые в то время. Кстати, многие из них при реконструкции здания с 2010 по 2012 годы заносились в дом через окна, чей размер значительно превышает пространство лифта и лестничных пролетов. К слову, о лестницах: они единственные не были задействованы при восстановлении дома — их оставили нетронутыми для того, чтобы посетители могли понять, в каком состоянии находилось пространство в период с 1994 по 2010 годы — до тех пор, пока фонд не начал работу по реконструкции.
Второй этаж рассказывает нам о жизни художника и его семье больше, чем другие. После ремонта сотрудники фонда даже выставили бар с алкоголем — и бутылки в нем стоят именно в том порядке, в котором находились при жизни его обитателей — провернуть это удалось по запечатлевшим бар фотографиям. Также в пространстве второго этажа располагаются кухня и ванная. В их оформлении вновь можно заметить увлечение художника восточной философией. Полностью деревянное пространство, выстроенное в духе японской бани-бочки, где все, начиная от стен и потолка и заканчивая самой ванной, сделано из дерева. Джадд был не просто философом и дизайнером, но также и большим прагматиком. Сейчас, воспринимая эту ванную комнату как идеальное пространство, собранное из ровных прямых брусков, совершенно не думаешь о том, что в 70-х находящийся в середине неотапливаемого лофта блок ванной нес в себе также функции сохранения энергии по принципу сауны, где дерево, впитывающее тепло, могло хранить его в течение довольно продолжительного времени, что позволяло комфортно находиться в этом пространстве всем членам семьи.
По кухне, которая напоминает скорее промышленное сооружение, чем уютный семейный уголок, также расставлены керамические работы Джадда. Здесь стоят кастрюли, банки со специями, развешены полотенца, как будто и не было этой паузы в 40 с лишним лет с того момента, когда после развода с женой Дональд Джадд в 1977 году навсегда переехал из Нью-Йорка в Техас, и до того, как фонд его имени вновь открыл двери этого действительно гостеприимного дома.
Другие истории
Подборка Buro 24/7