Искусство видеть
Себастио Сальгадо вряд ли нуждается в особом представлении. Увидев хотя бы одну из работ Сальгадо, вы его уже не забудете. И все-таки мы решили вспомнить, с чего начиналась история бразильского фотографа, и намекнуть: его выставку в усадьбе Муравьевых-Апостолов пропускать никак нельзя
«Фотограф — это тот, кто переписывает мир при помощи света» — фраза, открывающая последний и, пожалуй, самый зрелищный фильм Вима Вендерса «Соль земли». Документальная лента, номинированная на «Оскар», взявшая премию «Сезар» и ряд других кинематографических наград, рассказывает о бразильском фотографе Себастио Сальгадо, который в свою очередь кадр за кадром рассказывает о мире. Двухчасовое медитативное созерцание серий Сальгадо, снятых на протяжении 40 лет по всей планете — от джунглей Латинской Америки до острова Врангеля — не позволяет назвать «Соль земли» фильмом о художнике или байопиком. Лента, просмотр которой крайне рекомендован перед посещением выставки фотографа в усадьбе Муравьевых-Апостолов, выходит за привычные жанровые рамки, становясь документальным фильмом обо всем человечестве.
Себастио Сальгадо родился в 1944 году в небольшом бразильском городке в семье фермеров. Он получил образование в университете Сан-Паулу и вполне успешно делал карьеру экономиста. Рассказывая об этой части его биографии, обычно пишут, что жизнь будущего классика фотожурналистики кардинально изменилась в 1970-м, когда в его руки впервые попала фотокамера. На самом же деле все меняется четырьмя года ранее, когда Сальгадо знакомится с Лелией Ваник, являющейся вот уже 50 лет его женой, другом и партнером. Они вместе борются с диктатурой, ходят на демонстрации, вдохновленные идеалами коммунизма, собираются даже переехать в Советский Союз, но, к счастью, переезжают в Париж. Вместе они продумывают идеи будущих проектов, вместе же сажают миллионы деревьев, спасая Атлантические леса в Бразилии, а потом она делает презентации из фотографий для его лекций. Тот фотоаппарат, с которого все началось, также принадлежал ей. По поручению Всемирного банка Сальгадо отправляют в командировку в Африку, куда он берет камеру своей девушки и делает первые любительские снимки.
Спустя три года Сальгадо бросает перспективную карьеру экономиста, на все сбережения покупает профессиональную фототехнику и начинает все с нуля. Он набивает руку в портретной съемке, снимает тело спортивное и обнаженное, работает репортажником для новостных изданий и даже снимает свадьбы, но вскоре находит себя в социальной фотографии. Полученные в университете знания по макроэкономике и геополитике в сочетании с бунтарским духом, а также поддержка Лелии, отправлявшей снимки супруга в крупнейшие редакции, приносят плоды: Сальгадо готов на свой первый серьезный проект, вписавший его в историю фотожурналистики, — «Другие Америки».
На семь лет Сальгадо отправляется в дебри Южной Америки. Он снимает жизнь небольших поселений и племен родной Бразилии, Эквадора, Перу, Боливии, Гватемалы и Мексики, обходя туристические маршруты, внедряясь в самые отдаленные части материка и становясь незримым наблюдателем «средневековой» культуры, существующей по своим законам параллельно цивилизации. В тот год, когда в Нью-Йорке на экраны выходит первая часть саги «Звездных войн», охотники в набедренных повязках с деревянными копьями принимают Сальгадо за посланника небес, спустившегося с тех самых «звезд», чтобы доложить об их поведении кому надо. После выхода первого альбома, получившего ряд премий и вознесшего фотографа пусть не в пантеон языческих божеств, но уж точно богов фотожурналистики, критики называют Сальгадо Гарсиа Маркесом мира фотографии.
Путешествие в Латинскую Америку дало начало большому антропологическому исследованию Сальгадо, которое приобрело по-настоящему планетарный масштаб. Он объездил сотни стран, снимая историю ХХ века сквозь призму библейской иносказательности: добыча золота в рудниках Серра-Пелада с 50 тысячами рабочих предстает возведением Вавилонской башни; подожженные на отступах иракской армии нефтяные скважины пылают пламенем адского котла, в котором теряются фигуры канадских пожарных; в бегстве африканских племен от ужасов войны угадывается великий исход. Глубокие черно-белые снимки, напоминающие гравюры старых мастеров, кадр за кадром, из серии в серию выстраиваются в глобальное повествование, в центре которого — человек и история его «болезни».
Одни из самых пронзительных кадров Сальгадо делает в Африке в середине 1980-х, когда континент сотрясают сразу несколько войн. Фотограф присоединяется к «Врачам без границ» и отправляется с ними в Чад, Эфиопию, Мали и Судан. Рискуя жизнью, он следует за распадающимися караванами людей, большая часть которых умирает в пустыни от эпидемий и голода. Беспристрастно, с холодным взглядом патологоанатома он снимает тысячи трупов и портретную галерею беженцев. Через несколько лет в книге «Глядя на боль других» Сьюзен Зонтаг обвинит Сальгадо в эстетизации нищеты и страдания. Ей и другим критикам фотограф отвечает, что не снимает человека в жалком состоянии. Герои его снимков, помещенные в независящие от них обстоятельства, полны достоинства и пусть призрачной, но веры в другую, лучшую жизнь. Словно психоаналитик, проговаривающий проблемы пациента, Сальгадо визуализирует болезненные точки, через следствия указывая на причину трагедий человечества.
1994 год становится для него переломными. Оказавшись свидетелем многолетней гражданской войны в Руанде, геноцида, унесшего за три месяца порядка миллиона жизней, Сальгадо решает закончить профессиональную деятельность. Растеряв последнюю веру в человечество и усомнившись в пользе дела всей жизни, он с женой и детьми возвращается в Бразилию, где их ждет следующий проект: они выкупают у государства землю, на которой находится опустошенная ферма отца Сальгадо, и основывают там «Институт земли», чьей главной целью становится охрана Атлантических лесов и просветительская деятельность в этой области. За несколько лет на опустошенных, высохших землях семья Сальгадо высаживает более 2 миллионов деревьев.
На этом можно было бы закончить историю сменившего объектив на плуг фотографа, но идея следующего, на настоящий момент последнего проекта вынашивается Сальгадо именно здесь, в созданном им заповеднике под шум дождевальной машины. «Генезис», представленный сейчас в усадьбе Муравьевых-Апостолов на Старой Басманной, показывает кардинально другого фотографа, с трепетом снимающего закаты, застилающие Гранд-Каньон величественные тени, скатывающихся с льдины пингвинов, пунктиром идущее по заснеженной реке стадо оленей. На самом деле «Генезис» — логическое продолжение исследования Сальгадо, в котором человек теперь (или еще) очищен от геополитических интересов, а если и появляется на снимках в лицах коренных народов Сибири или первобытных африканских племен, то оказывается прежде всего продолжением природы.
Экспозицию «Генезис. Фотографии Себастио Сальгадо» можно увидеть в рамках Фотобиеннале 2016 в усадьбе Муравьевых-Апостолов до 15 мая.
Другие истории
Подборка Buro 24/7