Московская биеннале современного искусства: эфемера совриска

Уже завтра в Павильоне № 1 закрывается основной проект VI Московской биеннале современного искусства. Размытость художественного высказывания демонстрируемых в нем работ стала поводом для ревизии статуса биеннале в России вообще и ее целей в частности

Биеннале впервые за свою 10-летнюю историю предложила не готовые концепции, а формулы вопросов на тему «Как жить вместе? Взгляд из центра города в самом сердце острова Евразия». Кто именно населяет современный город (в частности такой мегаполис, как Москва) и весь евразийский континент в XXI веке? Возможны ли добрососедские отношения между разными народами и культурами, да и просто между отдельными людьми? Существуют ли общечеловеческие ценности? Вопросы эти сформулировали кураторы Барт де Баре, Дефне Айас, Николаус Шафхаузен, а ответы на них искали больше 70 человек из разных стран. Не только художники, но и писатели, культурологи, экономисты. 10 дней они спорили, дискутировали, слушали лекции, обсуждали и понемногу делали искусство: в этом году от готовых работ отказались, решили показать рождение произведения искусства от замысла до воплощения. Ни созданные работы, ни дискуссии на поставленные вопросы так и не ответили.

Без эвфемизмов о сути биеннале рассказывает один из едва ли самых незаметных ее проектов. «Работник» Ли Му — это десяток листов дневниковых записей, написанных иероглифами и переведенных на английский и русский языки. Китайский художник выступил в роли наемного рабочего, чтобы исследовать тонкости процесса создания произведения извне. Он фиксирует не только детали работы с Элс Дитворст, чей объект «Череп-3» стал одной из самых крупных работ биеннале («Зачем Элс сооружает этот череп? Что означают эти человечки вместо зубов? Столько людей всю неделю работают над этой скульптурой, но в чем ее смысл?»), не только свои переживания по поводу безвестности труда ассистента художника, но и беседу с Сун Тао, членом китайского дуэта фотографов Birdhead, который признается, что «Москва ему совсем неинтересна, они просто не хотели отказываться от приглашения на биеннале, работа есть работа».

Неподдельный интерес к «деланию искусства», к художественному процессу, а не результату, так безыскусно задокументированному одним из участников биеннале, определил ее специфику. Задокументированное «делание» воспринимается, но впечатления не производит. Потому что для восприятия процесса требуется в него погрузиться, а времени на это хватает у единиц.

С другой стороны, «процессуальный» подход к организации основного проекта позволил биеннале максимально расширить поле своего влияния. 105 выставок специальной и параллельной программ тому подтверждение. По сути, биеннале стала зонтичным брендом, не требующим кураторского участия, но синтезирующим автономными усилиями арт-сообщества художественный продукт в области современного искусства. Продукт этот различается по качеству: мощные выставки Луиз Буржуа, Аниша Капура, Андрея Бартенева, Дмитрия Гутова, Михаль Ровнер, AES+F соседствуют в городском пространстве с беспомощной бязевой инсталляцией Дмитрия Семакова в лобби торговой галереи «Неглинная». В то же время банальность замаскированной масштабностью выставки «Надежда. Российские промышленные города глазами художников» меркнет на фоне небольшой, но ладной и гармоничной экспозиции «Вперед, в двадцатые! Художник и производство». В пространстве Radical Chic графические абстракции Евгении Биктимировой, облеченные в строгие черные ризы из акрилового стекла, выставлялись рядом с шелковыми платками марки. Флагман трендовой зоны престижной выставки создателей текстиля Premier Vision этой осенью неожиданно для себя стал объектом коллекционирования: Приморская картинная галерея купила больше 200 платков Radical Chic, справедливо отнеся их к современному искусству.

105 выставок в рамках биеннале — не только проверка состояния совриска в России, но и квест для зрителя, лакмус, позволяющий определить свои системы координат в современном искусстве, выглянуть из центра города в самом сердце острова Евразия.