Почему в России любят Михаила Барышникова, но безответно

Накануне Михаил Барышников вышел на сцену Нового рижского театра с премьерой моноспектакля «Бродский/Барышников». Попавшим на постановку завидуют, без преувеличения, миллионы, а мы тем временем вспоминаем, за что же любим артиста и почему это чувство невзаимно

Когда в апреле этого года стало известно, что Михаил Барышников готовит вместе с режиссером Алвисом Херманисом постановку под названием «Бродский/Барышников», никаких сомнений в том, что за билеты в Новый рижский театр придется побороться, не возникало. «Великий Михаил Барышников», «Король балета» и прочие весьма лестные характеристики звучат на протяжении десятилетий так часто, что с именем Барышникова уже действительно срослись. Как и определение «безупречный», умело подставляемое театральными рецензентами и балетными критиками: безупречный выбор материала, безупречная драматургия, безупречная техника и, конечно, безупречный — целиком и полностью — Михаил Барышников.

Детство в Риге, юность и молодость в Ленинграде и те самые гастроли Большого театра 1974 года в Канаду, с которых Барышников не вернулся. План побега сам он описывал не раз. После своего последнего выступления танцор должен был выйти из театра, сесть в машину и уехать вместе с адвокатом подальше от сопровождавших его в поездке агентов КГБ. Так, в общем-то, и случилось, но не без сложностей: занавес опустился чуть позже, поклонников оказалось чуть больше, и все они не хотели отпускать артиста, не получив автографа. В результате к поджидавшему его автомобилю Барышникову пришлось действительно бежать. Утверждение о том, что с этого дня у 26-летнего танцора началась новая жизнь, отдает излишней патетикой, но, в общем, это действительно так. Нет, он никогда не жалел, что покинул Советский Союз, сообщал Михаил Барышников спустя три с лишним десятилетия Ларри Кингу, сидя в его студии. Нет, он не собирается приезжать в Россию — неоднократно и с неизменным спокойствием отвечал он на вопросы интересующихся, среди которых русские журналисты быть мечтали, но никак не могли. Почему он ни разу не приезжал в страну, из которой сбежал, почему не хочет общаться с российской прессой, явно готовой, только помани, оказаться в любой точке земного шара, Барышников прямо не говорит, ограничиваясь односложным «нет» при ответе на вопрос о том, собирается ли показать новую постановку «Бродский/Барышников» в России. Впрочем, факт остается фактом.

«Воротишься на родину. Ну что ж.
Гляди вокруг, кому еще ты нужен,
кому теперь в друзья ты попадешь?
Воротишься, купи себе на ужин

какого-нибудь сладкого вина,
смотри в окно и думай понемногу:
во всем твоя одна, твоя вина,
и хорошо. Спасибо. Слава Богу...», — писал в 1961 году Иосиф Бродский, с которым Барышников подружился уже будучи невозвращенцем. Может, это и ответ? А может, и нет. О своем друге Бродский тоже писал, а вернее, рассказывал журналисту и писателю Соломону Волкову: «Я вообще отношусь к людям, которые меня моложе, с некоторым... как бы это сказать? Ну как старшеклассники относятся к приготовишкам? Такой взгляд сквозь пальцы, да? А Барышников моложе меня почти на десять лет. Но Барышников — это существо абсолютно уникальное. Он родился день в день с Вольфгангом Амадеем Моцартом. И у них, я думаю, масса общего». Вот и еще один эпитет — «уникальный». Отношения Бродский/Барышников — тема особая, тем более сейчас, когда о них узнали даже те, кто до моноспектакля в Новом рижском театре про эту дружбу мог и не слышать (ну вдруг).

Понимая, что карьера балетного танцора, даже в том случае, когда речь идет о «Короле балета», далеко не вечна, Барышников сначала переключился на модерн, а потом и вовсе на драматический театр. Продолжая подчеркивать, что никакой он не актер, Михаил Барышников играл, например, в спектакле Дмитрия Крымова «В Париже», поставленном по рассказу Ивана Бунина, «Старухе» Роберта Уилсона, где вместе с ним сложный мир Даниила Хармса познавал американец Уиллем Дефо, или уилсоновском же Letter to a Man («Письмо мужчине»), рассказывающем о судьбе Вацлава Нижинского, фигуры для мира танца легендарной. Барышников успел за свою жизнь в искусстве так много, что, казалось бы, осталось только пройти по потолку, что он, впрочем, тоже успел — в «Превращении», сценическом воплощении одноименной повести Франца Кафки. Если уж вживаться в образ Грегора Замзы, то только по полной.

Повторяя, что он совсем не актер, Барышников вряд ли лукавит, но факта о том, что на экране он смотрится весьма убедительно, его слова ничуть не меняют. В подтверждение — и дебют в ленте «Поворотный пункт», и драма «Белые ночи», в которой нашлось место биографичности, и, если хотите, сериал «Секс в большом городе». В последнем артист искусству тоже не изменяет и становится русским художником Александром Петровским, успевающим поить Кэрри чаем с вишней и зачитывать любимое из томика Бродского, находящегося и у Барышникова экранного, и у настоящего всегда под рукой.