Впрочем, все это уже никому не интересно, потому что всем интересен скандал. Книги в принципе не скандалоемки, в литературной индустрии серьезный скандал — редкость, проза почти не дает инфоповодов, писательницы редко оголяются в инстаграме, уход писателя из семьи не попадает на обложки журналов. Литераторов, которые сами по себе являются инфоповодом, не так много: Пелевин, возможно, Сорокин, Быков, Лукьяненко, Глуховский, Минаев, Улицкая и немного странно смотрящаяся в этом списке Гузель Яхина. Странно — потому что она написала всего три книги, потому что не так часто дает интервью (хотя от интервьюеров и не бегает), почти не высказывается по нелитературным вопросам, потому что тихая, приятная интеллигентная женщина. Правда, книги оказались суперуспешными, а дебютный роман «Зулейха открывает глаза» разошелся рекордными тиражами при вполне обычной пиар-поддержке — если что и сработало, так это сарафанное радио.

Тем не менее скандал состоялся: самарский историк и краевед Григорий Циденков написал в «Живом журнале» пост, в котором обвинил Яхину в плагиате. Собственно, претензий у Циденкова две. Первая: он убежден, что Яхина, работая над романом, использовала опубликованные им документы. Вторая: Яхина использовала наброски сценария фильма об эвакуации детей из Самары в Среднюю Азию, которые Циденков выкладывал в своем блоге. Просто вместо Самары у нее фигурирует Казань. Яхина ответила, что ничего ни у кого не заимствовала, а сама ходила в архивы и читала опубликованные свидетельства. Вообще, в разрез со сказанным выше, скандалы с плагиатом встречаются на мировом книжном рынке как раз довольно часто. Это почти неизбежный спутник любой литературной сенсации, полезный обеим сторонам, поскольку обе стороны получают дополнительный пиар. Просто у нас такие скандалы скорее редкость.

Сюжет ненаписанного сценария Циденкова действительно похож на вышедший роман Яхиной. Ну в том смысле, что и там, и там есть голод, Поволжье, эвакуация, начальник эвакуации, многонациональный состав поезда с эвакуированными, проблемы по дороге, разрушенная Гражданской войной страна, тиф и отчаяние. Думаю, подобные элементы, персонажи и сюжетные конструкции встретились бы в любом сценарии. Плагиат идеи недоказуем, украсть можно персонажа, сюжетные повороты, диалог, но и в данном случае юристам придется попотеть, доказывая, что воровство состоялось.

Впрочем, есть тут один неловкий момент: Циденков действительно крупный, если не крупнейший исследователь темы голода в Поволжье. Многие документы, посвященные периоду голода 1921–1923 годов, выложены в публичный доступ именно им. И вроде как, изучая эту тему, ты никак не можешь обойти Циденкова, не наткнуться на следы его воистину титанических действий. Яхиной действительно стоило бы указать его в послесловии, где она указывает список работ, которыми пользовалась при написании романа.

Впрочем, скандал был неизбежен. Сама Яхина, несмотря на всю свою вежливость и бесконфликтность, токсична для довольно внушительного круга публицистов и блогеров. Просто как популярная и успешная писательница. Как писательница, которую относят к условно либеральному лагерю. Как писательница, описывающая нерусскую часть русской истории, — у нас сложная многосоставная страна, не всем эта сложность нравится, многие предпочли бы о ней забыть; Яхина забыть не дает. Вот история сталинского террора, рассказанная от лица татар («Зулейха открывает глаза»). А вот был народ такой — немцы Поволжья, не русские и не германцы, а нечто другое, третье, давайте вспомним про них и про их сказки («Дети мои»). Конфликтен удивительным образом и сам метод Яхиной: она не просто напоминает, она предлагает вместе с ней поплакать. Она умеет выжимать из читателя слезы, возможно, она это делает лучше всех на российском книжном рынке. Кто-то плачет вместе с ней. Кто-то бесится и возмущается.

Яхина внимательно читает все критические отзывы на свои книги и делает определенные выводы. «Зулейху» критиковали за то, что это не роман, а почти сценарий. Только действие и немного рефлексии главной героини. Во втором романе Яхина нарочито много описывает природу: вот, вы ругали меня, я исправляюсь. Дальше вступает коллективный хор имперцев, советоманов и националистов, которые ругают Яхину за то, что она не любит советскую власть, что пишет много про нерусских, что жалеть она предлагает немцев и татар, а кто русских пожалеет? И вот в «Эшелоне на Самарканд» Яхина отвечает и этой критике. Вот вам советская власть, не из-за нее случился голод, в голоде виновато стечение множества обстоятельств, а советская власть, сама истекающая кровью, сама невыспавшаяся и голодная, спасает детей. Другая власть вряд ли справилась бы. Кстати, в романе почти ничего нет про иностранную помощь, которую оказывали люди из самых разных стран — для Яхиной это неважно. Ругают за то, что про русских пишет мало и плохо? Два главных персонажа «Эшелона» как раз русские. Героические.

Гузель Яхина «Эшелон на Самарканд»
АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2021