10 книг, которые стоит прочитать после просмотра выставки «20:20. Время остановилось»

Небольшая статья влиятельной французской исследовательницы Катрин Малабу «От карантина до карантина. Руссо, Робинзон и я», вышедшая в разгар пандемии весной 2020 года, наряду с широко обсуждаемыми высказываниями других публичных интеллектуалов, таких как Джорджо Агамбен, Поль Пресиадо и Славой Жижек, стала ярчайшим заявлением о природе одиночества, в котором мы все оказались в условиях разрушенных привычных социальных связей, и необходимости продуктивной изоляции, использовать которую каждому необходимо для лучшего понимания собственных желаний. По мнению Малабу, мы все переживаем опыт Робинзона Крузо, и она парадоксальным образом приходит к выводу, что от одиночества нужно не спасаться, а, наоборот, воспользоваться им, чтобы лучше понять себя и свои желания. И тогда обычный разговор по скайпу становится событием, диалогом, а не «завуалированным монологом», совсем другой тон появился и у обычных электронных писем. «Нужно снять все покровы, одежду, занавеси, маски, покончить с бессмысленной болтовней, которая постоянно липнет, когда тебя отделяют от других, — пишет Катрин Малабу. — Заключение-в-убежище должно быть радикальным опытом Робинзона Крузо, опытом, который позволяет построить дом из ничего. Чтобы начать все заново. Или вспомнить». Продолжить знакомство с идеями философа можно в вышедшей в 2019 году на русском языке книге «Что нам делать с нашим мозгом?», в которой Малабу дает альтернативное прочтение пластичности мозга, находя в ней не просто синоним податливости, но и потенциал к сопротивлению, отрицанию навязанных форм, а также источник новой взрывоопасной биологической субъективности.

Отношения со временем у современного человека парадоксальны: в эпоху постоянного ускорения и технического прогресса, переосмысления девальвированных идей и ценностей XX века время постоянно ускоряется, порождая ощущение потери контроля над собственной жизнью. Профессор социологии Лондонской школы экономики Джуди Вайсман в своем труде, переведенном на русский язык Издательским домом «Дело» РАНХиГС, разбирается, как так произошло, что технологии, призванные изначально экономить наше время, обернулись против нас — и мы стали жить только быстрее, оказались всегда заняты и лишены свободного времени. Значительная часть книги посвящена крушению техномифов, например, о зависимости эффективности от скорости и необходимости постоянного подключения к Сети. В борьбе с ускорением автор рассказывает о возможностях медленной жизни, переосмыслении успеха и личного времени, обращая внимание читателей на нестыковки в речах техноевангелистов.

Идею еще большего ускорения техно-социальных процессов, характерных для капитализма как системы, взяли на вооружение философы-акселерационисты в качестве единственного способа генерирования радикальных социальных перемен. Лучшей книгой для понимания всех хитросплетений акселерационистской мысли будет вышедший в 2013 году сборник статей под редакцией канадского политолога и экономиста Ника Срничека и его коллеги Алекса Уильямса. Среди прочего, в сборнике есть манифест «#ACCELERATE MANIFESTO for an Accelerationist Politics», звучащий как призыв к действию («акселерируй!») и отражающий многие базовые положения левого акселерационизма и его отличия от правого. Если для «классического акселерационизма» ускорение было частью внутренней сущности капитализма и его поиск был связан с риском растворения в потоках этой системы, то в современном, левом, акселерационизме ускорение мыслится как что-то, что противостоит капиталу. Нужна не скорость как таковая, а именно ускорение, представляющее собой «управляемый экспериментальный процесс поиска в незамкнутом пространстве возможностей». На русском совсем недавно вышел и другой знаковый совместный труд Срничека и Уильямса «Изобретая будущее: Посткапитализм и мир без труда» (издательство Strelka Press), который можно рассматривать как продолжение и развитие идей «Акселерационисткого манифеста».

Непросто вообразить, что еще недавно людям было сложно мыслить время так, как мы мыслим его сегодня. Большую часть человеческой истории время означало местное время, рассчитанное исходя из положения солнца на небе. Единообразное. стандартизированное, среднее поясное время и мировой календарь уже не имеют столь прямой привязки к солнцу. Кампания по унификации времени стартовала в конце XIX века; это означает, что на протяжении огромной части человеческой истории эту задачу не видели как насущную или практически важную. Равномерное течение времени создает основание и темп современной жизни, ее заданный определенным ритмическим тоном фон, настолько неотъемлемый для текущего опыта существования, что его почти не замечают. Однако у времени, как и у всего остального, что значимо для нас, есть своя история, написать которую поставила перед собой задачу историк, доцент Пенсильванского университета Ванесса Огл. По мере того как новые сети железных дорог, пароходов и телеграфной связи делали отдаленные места беспрецедентно близкими, ранее незначительные расхождения в локальном времени стали глобальной проблемой.

Однако работа Огл не только хронология борьбы за стандартизацию часов и календарей с 1870 по 1950 год и опись многочисленных препятствий, с которыми столкнулись сторонники единообразия при установлении международных стандартов. Поистине глобальный взгляд ученого показывает, что написание истории времени требует обращения к проблемам, продолжающим влиять на видение нашего мира: переплетение путей глобализации и национализма, отчаянные попытки примирить единые стандарты с упрямым многообразием, локальные корни глобальных амбиций, влияние развития мировых коммуникаций и глобализационных процессов.

Внезапный карантин весной 2020 года привел к заинтересовавшему сомнологов и психологов феномену массового обострения ярких, компенсаторных и в буквальном смысле осязаемых снов, которые стали появляться во время пандемии у огромного количества людей по всему миру (многие выкладывали описания своих снов в сети под хэштегом #PandemicDreams). Любой существенный фактор, вызывающий стресс, приводит к появлению ярких тревожных снов, и осязаемые сны в период пандемии напомнили о том, как люди, столкнувшиеся с посттравматическим стрессовым расстройством, видят кошмары о своем прошлом. Лишь различием, что появление невидимого врага вызывает стимулирует воображение дорисовывать его во снах, наполненных ярким общением с друзьями в общественных пространствах, огромными стаями насекомых, цунами, бурями, смерчами и землетрясениями.

В своей книге Джонатан Крэри, американский теоретик, профессор истории и теории современного искусства в Колумбийском университете Нью-Йорка, сооснователь и редактор независимого издательского дома Zone Books, фиксирует глобальные изменения в отношениях современного человека со сном и рассматривает, как капиталистическая система — от промышленной революции до информационной эры — последовательно стирает грань между бодрствованием и сном, обрекая существование человека на «длительность без перерывов, определенную принципом продолжительного функционирования».

Период локдауна стал временем проявления не только неожиданных конспирологических теорий, но и, в целом, обострения нового магического мышления, увлечения гаданиями, астрологией, идеями нью-эйджа, алго-сеансами («алгоритмическими сеансами» — новыми духовными практиками, порожденными современной техногенной культурой). В целом возрождение мистического мышления стало убежищем и эскапистский практикой, предлагающей спасение от неприглядной и тошнотворной социальной действительности.

Изданная на русском языке в 2008 году культовым издательством «Ультра-Культура» книга Эрика Дэвиса ярко показывает, как наше увлечение технологиями пересекается с религиозным и мистическим воображением — порой, самым неожиданным образом, анализируя историю техники и историю мистики, выявляя на их пересечении мистические озарения и апокалиптические ожидания, которые пронизывают историю человечества и его взаимоотношений с природой. Книга открывает нам сегодняшнее «технологическое бессознательное», обнаруживая поразительную связь между такими, казалось бы, несопоставимыми темами, как электричество и алхимия, онлайновые ролевые игры и религиозные и оккультные практики, виртуальная реальность и гностическая мифология, языки программирования и каббала. По мнению фантаста и одного из отцов киберпанка Брюса Стерлинга, книга Дэвиса — самое грамотное из когда-либо изданных исследований истории технологий, оккультных идей и социальной теории.

В своих последних интервью Борис Гройс настойчиво проводит параллели между нашим временем и концом XIX — началом XX века, находя в двух эпохах больше общего, чем может показаться на первый взгляд: национализм и вспышки расовых конфликтов, мощная экономическая конкуренция, глобализация и ощущение полной безысходности для индивидуума, выход из которой был найден в спиритуализме, теософии и прочих мистических учениях. «Прекрасная эпоха» — вспышка перед новым модернизмом, и отделяет от него только война, социальное потрясение, требующее новых правил пересборки существовавшего до этого мира.

Для итальянского философа, анархиста и соратника легендарного итальянского теоретика Франко «Бифо» Берарди Федерико Кампаньи реальность меняется с каждой эпохой, цивилизацией и новым миром, в свою очередь формируя то, что мы делаем, думаем и воображаем. В своих философских практиках Кампанья исследует действующие принципы реальности и предлагает формы восстановления мира. Кампанья исследует проблемы и возможности, с которыми сталкиваются производители культуры, стоящие на пороге между разными мирами и разными эпохами, и что значит создавать искусство, музыку, философию, в ситуации кризиса, междумирья, смены эпох, когда будущее подходит к концу, а новое время еще только начинается. Кроме того, в своих трудах Technic and Magic: the reconstruction of reality (2018) и The Last Night: antiwork, atheism, adventure (2013) философ показывает надвременную значимость магии и технологий в формирований наших представлений о реальности.

Финский исследователь электронных медиа и цифровой культуры, автор нескольких книг, посвященных археологии и экологии медиа и преподаватель Винчестерской школы искусств университета Саутгемптона, в своей новой книге подвергает жесткой критике современный технологический прогресс. Смартфоны, ноутбуки, планшеты и электронные книги обещали сделать мир более экологически чистым, не зависящим от бумаги и вырубки лесов, но результат нашей повсеместной цифровой жизни прямо противоположный: не экологическое здоровье, а реальность, в которой медиа и технологии никогда не умирают и существуют вне механизмов переработки. Парикка исследует роль СМИ в нашей виртуальной жизни и изучает происхождение медиа — с его точки зрения, СМИ происходят из сугубо материального, а не цифрового мира. Автор критикует корпоративные и человеческие желания как силу, приносящую непоправимый урон планете, анализирует материальную сторону Земли как важную для существования медиа и вводит понятие «альтернативного глубокого времени» (alternative deep time), в котором СМИ живут в слое токсичных отходов, которые мы оставим позади в качестве нашего геологического наследства.

По статистике, в последние 50 лет более 300 инфекционных заболеваний возникали впервые или повторно на новых территориях. Эксперты всего мира напряженно готовятся к новых волнам сокрушительных смертельных эпидемий и предрекают переход человечества в новый режим существования. Нам придется научиться жить с постоянной угрозой мутации вирусов и новыми фатальными сериями планетарных эпидемий — и, по-видимому, на постоянной основе. Новая эпидемиологическая реальность окажет неминуемое влияние на нашу повседневность, биополитику, отношение к дихотомии человеческого и животного, миграцию, государственные границы и, разумеется, информационный ландшафт, потрясаемый собственными эпидемиями — инфодемиями. Анализ не только нынешнего опыта, но и исторических примеров, может помочь нам изобрести коллективное будущее.

Книга «Пандемия», написанная еще до коронавируса 2020 года удостоенной профессиональных наград научной журналисткой Соней Шах, — как раз такой пример исторического опыта, особенно актуального в наши дни. Шах проводит тонкие параллели между холерой — одним из наиболее опасных и страшных патогенов в мире — и новыми заболеваниями, подкарауливающими нас сегодня. Описывая этапы драматического шествия холеры — от безобидного микроба Vibrio cholerae до способной изменить мир пандемии, распространявшейся на протяжении всей человеческой истории из долины Ганга, — Шах рассказывает о патогенах, идущих за ней следом: начиная с метициллин-резистентного золотистого стафилококка, поразившего ее собственную семью, до новых, невиданных прежде убийц, появляющихся на китайских продуктовых рынках, в хирургических палатах Дели, в трущобах Порт-о-Пренса и на городских окраинах Восточного побережья. Книга глубоко исследует вопросы непростой науки, странной политики и запутанной истории одного из самых страшных в мире заболеваний, предостерегая о возможном тревожном будущем, которое нельзя игнорировать.

В ближайшие годы нас ждет много литературы, написанной в период пандемии и осмысляющей этот уникальный цивилизационный опыт, и наверняка каким-то отдельным произведениям удастся стать современной классикой, аналогом «Декамерона» Боккаччо, описывавшего события во время эпидемии чумы 1348 года. Только что вышедший на английском фантастический роман Кима Стенли Робинсона «Министерство будущего» посвящен климатической катастрофе и уже сейчас рискует стать культовым. Это история «Министерства будущего» — глобальной организации, призванной отстаивать интересы всех живых существ настоящего и будущего.

Классик «твердой фантастики» и экологический активист, Робинсон выступает за скорейшее решение проблем сохранения природы и не раз пытался уже вообразить будущее мира с терраформированием Марса, полетами к далеким звездам и возможностью жизни на Меркурии. Экологические катастрофы находили отражение во многих книгах автора, но особое внимание этой проблеме он уделил в своем романе «Нью-Йорк 2140», где описал будущее мегаполиса во времена, когда уровень мирового океана значительно повысился. В начале XXI века Робинсон издал «Годы риса и соли»: согласно сюжету еще в Средневековье большая часть Европы обезлюдела из-за чумы, и мировыми лидерами стали мусульманские державы и Китай.