Написано пером: литературные опыты художников. Часть I

Хотя искусство и литература используют принципиально разный инструментарий, связь между ними гораздо теснее, чем кажется на первый взгляд. История знает немало примеров, когда художник пытался примерить на себя образ литератора. В нашей подборке — книги, которые были созданы известными — и не очень — живописцами

Сальвадор Дали: «Дневник одного гения»

Пожалуй, самая известная на сегодняшний день книга авторства художника. Можно бесконечно спорить о том, кем на самом деле являлся Дали: великим мастером изобразительного искусства или поп-идолом от живописи, сколотившим себе громкое имя за счет эпатажных выходок. Вместе c тем нельзя отрицать, что Дали в любом случае был феноменом, чей образ до сих пор повсеместно цитируется в массовой культуре. «Дневник одного гения» не стал вместилищем сокровенных мыслей художника, однако в очередной раз доказал: ведущей чертой личности Дали была самоирония, поэтому ключ к пониманию его творческого эго лежит отнюдь не в плоскости глубокого искусствоведческого анализа.

Энди Уорхол: «А», «Философия Энди Уорхола (От А к Б и наоборот)», «Дневники Энди Уорхола»
Ключевая фигура в истории современного искусства, популяризатор банок супа «Кэмпбелл», Энди Уорхол прежде всего был творцом едва ли не главного арт-мифа второй половины XX века — мифа имени себя. А любой миф рано или поздно находит литературное воплощение. Уорхол издал несколько книг, и каждая из них в той или иной степени автобиографична — в том числе роман «А», в героях которого с легкостью угадываются современники художника и он сам. Смелый экспериментатор в изобразительном искусстве, он и над книгами работал не в традиционной манере: литературные опыты художника в основном выглядят как стенограммы его разговоров с представителями ближайшего окружения — в частности, с верной подругой писательницей Пэт Хэкетт. Она же стала редактором книг Уорхола.

Винсент Ван Гог: «Письма к брату Тео», «Письма к друзьям»
Эпистолярные шедевры нидерландского гения, чья непростая судьба не сулила его картинам грандиозного успеха. На фоне неудачных прижизненных попыток обрести признание в качестве художника несомненный литературный талант Ван Гога вполне мог сделать его востребованным писателем. И хотя в итоге он все-таки вошел в число великих живописцев: пусть и посмертно, письма Ван Гога по сей день представляют огромный интерес не только для искусствоведа, но и для рядового читателя. Адресованные брату Тео и друзьям, например художникам Полю Гогену, Эмилю Бернару, Полю Синьяку, они рассказывают о муках и радостях Ван Гога: от любовных разочарований до редких мгновений удовлетворенности своими работами.

Яков Минченков: «Воспоминания о передвижниках»
Как художник Яков Минченков известен немногим: ученик Николая Касаткина и Валентина Серова, он писал нежные, воздушные пейзажи, но прославился в первую очередь как деятельный администратор и распорядитель Товарищества передвижников. Воспоминания Минченкова о своих подопечных — удивительно человечная, добрая и смешная книга, в которой культовые российские живописцы последней трети XIX века предстают обычными людьми. Левитан — трогательным молодым мужчиной с печальными глазами; Куинджи — разговорчивым, исполненным жажды знаний благотворителем; Суриков — решительным, наделенным несгибаемой волей сибирским мужиком.

Поль Гоген: «Ноа Ноа», «Прежде и потом»
Начав свой творческий путь с идиллических сельских пейзажей, изображавших родную Францию, в историю Гоген вошел как певец полинезийской экзотики. Впервые оказавшись на Таити в начале 1890-х годов, он обрел там если не рай, то неиссякаемый источник вдохновения, в том числе писательского. Витиеватая философская поэма в стихах и прозе «Ноа Ноа», название которой можно перевести с таитянского как «Благоухание», вряд ли, наверное, может считаться выдающимся памятником литературы: за нагромождением красивостей слишком сложно рассмотреть идею. Зато дневниковые записи, собранные в книге «Прежде и потом», полны жизни, динамики и метких, ироничных замечаний о современниках художника.

Николай Рерих: «Сердце Азии», «Держава света», «Алтай — Гималаи»
Художник, писатель, философ, путешественник, публицист, коллекционер, сценограф, археолог — кажется, нет такого поля деятельности, на котором не попробовал своих сил Николай Рерих. Придерживаясь чрезвычайно широких взглядов, он стремился обнажить мистическую суть вещей повседневных, а пурпурные Гималаи в голубой пене облаков предстают на его картинах словно увиденные внутренним взором. В арсенале Рериха-прозаика и путевые дневники, и научно-популярные заметки, и философские трактаты. В каждом произведении — безграничный полет мысли, искреннее любопытство и свидетельства несгибаемой силы человеческого духа.

Пабло Пикассо: «Желание, пойманное за хвост», «Четыре маленькие девочки»
Известный работой над декорациями и костюмами к Русским балетам Дягилева и женитьбой на танцовщице Ольге Хохловой, в 40-е годы Пабло Пикассо решил приблизиться к сцене еще на шаг и написал две пьесы, тяготеющие к театру абсурда и сюрреалистической поэтике. В «Желании, пойманном за хвост» Толстоступ, Ватрушка и Тишина обмениваются, на первый взгляд, бессмысленными репликами, создавая гипертекст, который отсылает то к Библии, то к цыганскому романсеро. А «Четыре маленькие девочки» жизнеутверждающим пафосом напоминают финальный монолог Молли Блум из «Улисса». Вдохновенное ассоциативное письмо — столько же причудливое и броское, как картины Пикассо.

Марк Шагал: «Моя жизнь»
Пройдя полный препятствий путь от каморки в крохотном еврейском местечке в Витебской области до выставочных залов Лувра, от нищеты и голода до звания крупнейшего представителя авангарда в живописи, Марк Шагал в душе всегда оставался вдохновенным мечтателем, покорителем неба. Вне зависимости от сюжета и символики, картины Шагала подкупают своей легкостью, прямотой и умением художника видеть прекрасное в обыденном. То же самое можно сказать и о книге «Моя жизнь» — автобиографии, которую Шагал написал в 1922 году в Москве. Наивное, трогательное, ностальгическое произведение показывает художника человеком чувственным и нежным — и нежности этой в его сердце было столько, что купались в ней не только люди, но и предметы: стол, стул, корыто.

Василий Кандинский: «О духовном в искусстве»
Написанный на немецком языке в 1910-м году и выдержавший множество переизданий, лаконичный, но вместе с тем емкий труд Василия Кандинского «О духовном в искусстве» стал своего рода манифестом абстракционизма, ключом к пониманию его сущности. Постулаты, выдвинутые автором, порой кажутся, пожалуй, чересчур категоричными, однако масштаб личности Кандинского вполне позволяет ему оперировать не вопросами, а утверждениями. Рассуждая о преемственности в искусстве, творческой индивидуальности, особенностях смешения красок, он выводит истину, которая во все века была и будет применима к любому направлению в живописи: «Художник есть рука, которая посредством того или иного клавиша целесообразно приводит в вибрацию человеческую душу».

Илья Кабаков «60—70-е... Записки о неофициальной жизни в Москве»
Один из основоположников московского концептуализма, Илья Кабаков несколько десятилетий в качестве иллюстратора сотрудничал с издательством «Детская литература», но сам написал книгу для взрослых. «Записки о неофициальной жизни в Москве» — летопись становления столичного художественного андеграунда в эпоху, когда официальное искусство тяготело к так называемому суровому стилю, монументализму, романтизации советского быта. Воспоминания Кабакова о 60—70-х, вроде бы не претендующие на объективность, на деле представляют собой важный исторический документ, рассказывающий, в каких условиях зарождалось «подпольное» искусство, впоследствии получившее мировое признание.