Супруги Антуан и Ольга покидают Францию и уезжают жить в испанскую деревню. Иностранцы надеются начать в глуши новую жизнь. Местные не рады чужакам, раздражительность проявляют даже родственники Антуана. Для них всех городские французы — и исторические враги, и бездельники, которые наверняка внесут беспорядок в размеренную сельскую жизнь. Постепенно напряжение между героями достигает пика, и наступает неминуемая жестокая развязка.

Триллер Сорогойена показывает традиционный конфликт города и провинции, который становился движущей силой и комедий («В тихом омуте», 2016), и хорроров («День женщины», 1978). Но в «Хищниках» это столкновение — верхушка айсберга смыслов и символов. Постепенно повествование расширяется и поднимается до противопоставления мифологических категорий «своего и чужого», «мужского и женского», «хаоса и порядка», между которыми идет непрекращающаяся борьба.

Семейство Ли родом из Кореи давно обосновалось в Калифорнии. Желание идти дальше двигает героев прочь от шума и суеты в американскую глушь, где можно заняться сельским хозяйством и культивировать корейское растение — минари. К ручному труду подключаются все члены семьи, но оптимистичное настроение сохраняет только отец.

«Минари» Ли Айзека Чуна — виртуозный, но не самый популярный проект студии A24. Как и в большинстве фильмов, вышедших под эгидой компании, в центре внимания маленькие люди и их большие проблемы. Режиссер достоверно воссоздает быт семьи и через неторопливое повествование знакомит с ним зрителей. Персонажи обосновались на чужбине, но связь с родиной через традиции — то, что не дает потерять надежду после неудач.

Эвелин Вонг (Мишель Йео) родилась в Китае, но сознательную жизнь провела в Америке. В Штатах женщина обрела, кажется, все: мужа, дочку и даже маленький бизнес — прачечную. Но за фасадом благополучия скрываются эмоциональные проблемы и финансовая нестабильность. Иллюзорное благополучие разрушается окончательно в тот момент, когда в гости приезжает отец из Китая. В эти дни Эвелин узнает, что видимый мир — не единственный, существуют параллельные реальности, и спасти их от могущественного зла может только она.

Один из главных претендентов на премию «Оскар» за лучший фильм «Все везде и сразу» Дэна Квана и Дэниэла Шайнерта («Человек — швейцарский нож», 2016) сочетает научные теории о мультивселенных и насущные проблемы иммигрантов: невозможность заплатить за аренду, изматывающий труд, конфликт культур. Убежать от быта или, напротив, проанализировать и посмотреть на него с новой стороны можно только через призму фантастического — слишком тяжела реальность, когда в ней нет «чудинки».

Чешская эмигрантка Сельма (Бьорк) работает в США на заводе: это единственный способ обеспечить себя и сына. Большую часть зарплаты героиня откладывает на операцию ребенку, которому передалась ее болезнь — постепенно мальчик теряет зрение. Единственной отдушиной в жизни Сельмы становятся фильмы-мюзиклы, но скоро она не сможет их увидеть.

Пытаясь спастись от мучительных проблем и неизбежно прогрессирующей слепоты, героиня драмы Ларса фон Триера представляет себя участницей музыкальных фильмов. Но действительность, в отличие от кино, оказывается враждебной для Сельмы, она буквально проверяет ее на прочность. Американская мечта разбивается руками тех, кто должен ее охранять и дарить слабым. Красивые голливудские мюзиклы остаются исключительно на экране, а жизнь редко завершается хэппи-эндом.

Демобилизованный израильтянин Йоав отрекается от прошлого и уезжает жить во Францию. С первых дней пребывания в Европе герой сталкивается как с невыносимыми трудностями, так и с показной неравнодушностью местных. Каждый добрый поступок укрепляет героя в решении «офранцузиться». Первые шаги на пути к мечте парень уже делает — старательно заучивает новые слова и их синонимы. Хотя язык — важное условие самоидентификации, зазубренных звуков для обретения новой родины недостаточно.

«Синонимы» Надава Лапида получили главный приз Берлинского кинофестиваля 2019 года. В истории реалистичный пласт повествования переплетается с мифологическими категориями. Мрачная, грязная Франция, напоминающая страну в фильмах Гаспара Ноэ, здесь сплетается к кафкианским абсурдным миром, в котором каждый человек — неприкаянный чужак.