Этот фильм обозначил начало чехословацкой «новой волны», став знаковым для этого направления и для творчества режиссера Штефана Угера. Атмосфера меланхолии и экзистенциализма царит в этой лирической истории, она — о несмелых чувствах юноши и девушки, которые встретились на крыше дома. Их жизни полны страхов, сомнений и трудностей. Именно это их и объединяет. Используя живую городскую обстановку и затрагивая социальные и политические проблемы Чехословакии тех лет, Штефан Угер показал реальность, в которой почти всё — метафора.

Для своего дебютного полнометражного фильма Ян Немец взял автобиографический рассказ «Тьма не отбрасывает тени» классика чешской литературы и свидетеля холокоста Арношта Люстига. Экранизация показывает путь двух еврейских подростков, сбежавших из «поезда смерти», который вез их в концлагерь. Каждый шаг определяет их судьбу, поэтому останавливаться нельзя. Обреченные на бегство и изнуренные бесконечной дорогой, герои видят не то сны, не то собственные воспоминания. Навязчиво повторяясь вновь и вновь, они запутывают сюжетный вектор и стирают грань между настоящим, прошлым и будущим.

Один из наиболее экспериментальных и абсурдистских фильмов «новой волны», непринятый чехословацкими властями до Пражской весны 1968 года, но высоко оцененный критиками. Снятый вопреки всем запретам и канонам, он иллюстрирует мир, находящийся на грани своего существования — тот, в котором умирают человеческие ориентиры и ценности. В этом хаосе и ощущении потерянности две героини с одним и тем же именем — Мария — решают выйти за рамки социальных норм и условностей. Вкушая запретные плоды, они наслаждаются разрушением любых границ вседозволенности, но этот эпатаж лишь на время заглушает чувство пустоты и заставляет вернуться к началу.

Этот фильм Яна Немеца работает с точной метафорой тоталитарных механизмов. Гости, приглашенные на праздник к некоему высокопоставленному лицу, сталкиваются в лесу с отрядом охраны. Оказавшись задержанными, они стараются адаптироваться к поставленным требованиям и с легкостью выполняют любые команды: разделиться на мужчин и женщин, встать по алфавиту или остаться за чертой. И весь абсурд ситуации принимается героями картины как должное — так в представлении режиссера выглядит тоталитарный режим — его мнимая свобода и манипуляция обществом.

Последний фильм, снятый Милошем Форманом до эмиграции в США, — это едкая сатирическая комедия, во многом предвосхитившая умонастроения Пражской весны. Картина рассказывает о торжественном бале пожарных провинциального чехословацкого городка, на котором все идет не по плану. Розыгрыш лотереи на балу с разорванными призами превращается в аллегорию разорванной страны, а веселье и смех переходят в горькую усмешку. И хотя, изображая фарсовые ситуации на балу пожарных, режиссер критиковал, скорее, всю политическую систему, после выхода фильма ему пришлось извиняться перед оскорбленными чехословацкими пожарными.

Мрачная и экспрессионистская картина Юрая Герца снята через год после выхода одноименной книги Ладислава Фукса. Ее герой — внешне порядочный семьянин и ответственный работник крематория — ведет достойную жизнь гражданина Чехословакии 1930-х годов. Но маска благочестия срывается, когда в Праге появляется фашистская партия и предлагает герою вступить в ее ряды. Друзья по партии убеждают его в том, что еврейская кровь жены и детей создает преграду для дальнейшего карьерного роста. Пронизанный элементами черного юмора, фильм воссоздает атмосферу ужаса времен холокоста.

Ознаменовав закат «новой волны» чехословацкого кино, этот фильм стал еще и одним из самых ярких, культовых ее примеров. Это сюрреалистическая «сказка» Яромила Иреша о приключениях юной Валерии, переживающей сложный этап взросления. Приключение похоже на кошмарно-прекрасный сон, полный подсознательных страхов, грез и фантазий героини. Реальное сливается с мифическим, день превращается в ночь, и границы между этими субстанциями перестают быть ощутимыми. Через фрейдистскую и языческую символику предметы, вещи и истории обретают новый смысл.