И кому оно вообще должно принадлежать
20 сентября в прокат выходит многострадальный триллер «Лондонские поля», где Эмбер Херд в роли роковой соблазнительницы узнает, что ее собираются сжечь на ее 30-й день рождения, и пытается найти своего убийцу. Несмотря на звездный состав с Билли Бобом Торнтоном и Джонни Деппом, фильм, по словам очевидцев, чудовищный, зато с интересной производственной судьбой. Релиз задержался на три года, потому что виновники торжества устроили круговорот взаимных исков. Buro 24/7 рассказывает о режиссерах, которые идут против системы, и кто прав в подобных ситуациях.
«Лондонские поля» сняты по трудно экранизируемому роману Мартина Эмиса. 10 лет проект коптился в производственном аду, где на него одно время засматривался даже Дэвид Кроненберг. В итоге постановку вверили дебютанту Мэтью Каллену. Когда картина была готова к показу на фестивале в Торонто в 2015 году, ее пришлось отозвать. Постановщик подал в суд на продюсеров, которых он обвинил в мошенничестве, отказе платить за работу и посягательстве на его финальный монтаж. Боссы не смутились и направили встречный иск, указав режиссеру, что он перерасходовал бюджет на 2 млн долларов, прошляпил два дедлайна для сдачи своей монтажной версии, подстрекал актеров к саботажу промокампании и еще на всякие пакости по мелочи. Продюсеры так раздухарились, что попросили взыскать 10 млн долларов еще и с Эмбер Херд за то, что та лезла в сценарий и манкировала озвучиванием. Херд не растерялась и тоже засудила нахалов! Ведь аферисты наняли дублершу для обнаженных сцен с Эмбер, чтобы казалось, будто она в фильме голая чаще, чем предусмотрено ее контрактом. Лишь в 2018-м стороны достигли соглашения, но горе-фильм, похоже, уже ничто не спасет.
Финальный монтаж — это святой Грааль всех режиссеров. Тот, кто решает, как итоговая версия картины будет нарезана, определяет, что увидят зрители, и держит в руках креативную власть. Войны за право монтажа разгораются на протяжении всей истории кино. В 1924 году режиссер Эрих фон Штрогейм разродился 9-часовой «Алчностью» и был весьма собой доволен. Студия его энтузиазма не разделила, и в результате «косметических» операций от фильма отпилили 400 минут, а гордый режиссер отрекся от своего детища.
Впрочем, на данном поприще постановщикам доводилось одерживать и славные победы. Ридли Скотта поначалу отогнали от его «Бегущего по лезвию» и добавили туда закадровый голос для ясности и хеппи-энд для позитива. От скорбного положения в прокате эти меры не спасли, зато, когда картина с годами стала культовой, возник спрос на правильную режиссерскую версию — добро восторжествовало.
Мир увидел «Бразилию» Терри Гиллиама такой, как он хотел: 142-минутной и с мрачной концовкой. Однако в США боссы Universal посчитали, что антиутопия производит тягостное впечатление на тестовых показах, и принялись над ней химичить, откладывая релиз. Возмущенный режиссер выкупил рекламную полосу в журнале Variety, где поинтересовался у продюсера, когда тот соизволит выпустить его фильм. Обычно подобные разборки не ведутся публично, но студийный воротила тоже ответил со страниц издания, что он охотно продаст фильм, поскольку это чудо-юдо в прокате денег не соберет. Гиллиам провел тайные показы своей версии для критиков, а те от имени своей ассоциации в Лос-Анджелесе вручили ей приз как лучшей картине. После этого Universal нехотя выпустила «Бразилию» в близком к первозданному виде — в прокате, правда, она действительно провалилась.
Случались у режиссеров и горькие поражения. Фееричнее всех сражался Тони Кэй за «Американскую историю Х». Когда студия и Эдвард Нортон предъявили режиссеру-дебютанту кучу правок, он их так обматюгал, что ему запретили показываться в монтажной комнате. Тони по проверенной методике начал выкупать рекламные полосы изданий, где взывал к справедливости. На встречу с дрогнувшей студией он отправился в компании раввина, священника и буддистского монаха — чтобы охладить страсти. Когда ему выделили 8 недель на перемонтаж, он заявил, что ему потребуется год и укатил на Карибы. New Line Cinema поручили переделку картины Эдварду Нортону, который на радостях увеличил свое экранное время. Разъяренный Тони потребовал, чтобы его имя сняли с титров. Это оказалось невозможно, поскольку по правилам режиссерской гильдии в таких случаях нельзя публично срамить свой фильм. Тогда Кэй велел, чтобы его указали в титрах как «Шалтая-Болтая» и даже собирался юридически присвоить себе это имя, чтобы у студии не осталось выбора. Он также пытался срывать показы в кинотеатрах, но в конечном счете добился только того, что угробил свою карьеру.
Производство «Врат рая» (1980) — это настоящая страшилка, которой можно пугать впечатлительные студии. Дотошный режиссер Майкл Чимино с легким сердцем игнорировал рамки бюджета и представил на суд продюсеров 5-часовой фильм. Когда те воззвали к его совести, он милостиво согласился отрезать парочку часов и на всякий случай повесил замки на монтажной комнате. Сильно смотрибельнее кино не стало и заработало лишь 3 млн долларов при затратах в 44 млн. Компания United Artists едва не разорилась.
Если прежде студии порой сквозь пальцы смотрели на финальный монтаж, то с того момента они принялись закручивать гайки. Противостояние производственных кинофирм и режиссеров принято рассматривать как борьбу между коммерцией и искусством, но также там замешан и здравый смысл, который временами оказывается по разные стороны баррикад. В продюсерах легко видеть злодеев (и в большинстве случаев это, наверное, будет справедливо), которые душат авторский замысел, но и их можно понять. Маркетинг стоит дорого, а на любой фильм завязано слишком много надежд, чтобы помещать его судьбу в руки одного человека. Тем более что режиссеры, как показывает практика, бывают неопытными и не знающими меры, а то и вовсе невменяемыми.
В голливудской системе право финального монтажа почти всегда по умолчанию закреплено за студией. Роскошь последнего слова могут позволить себе, как правило, лишь матерые и кассовые фигуры вроде Стивена Спилберга, Питера Джексона или Джеймса Камерона. В независимом и более скромном кино постановщикам дышится посвободнее, поскольку продюсерское давление меньше. Так или иначе, в контракте стороны всегда могут оговорить устраивающие их условия. Например, режиссерам обещают вольготный монтаж, если они уложатся в сроки и бюджет. Впрочем, если картина плохо себя покажет на тестовых показах, со студии станется запаниковать и пустить ее под нож без оглядки на режиссера. Продюсеры часто стараются добиться более светлого тона, резвого темпа, понятного повествования и терпимого хронометража. Для искусства это обычно плохо, но для бизнеса и рядовых зрителей — далеко не всегда.