Джордж Клуни: "Иногда я скучаю по временам, когда мог спокойно зайти в магазин и купить гвозди и молоток"

Вот уже неделю в отечественном прокате идет фильм братьев Коэн «Да здравствует Цезарь!». Наш голливудский корреспондент Нелли Холмс встретилась с Джорджем Клуни, чтобы узнать, как актер готовился к роли заправского идиота Берта Уитлока, смог бы он выжить во времена старого Голливуда и что значит для него чувство юмора

Обаятельному Джорджу Клуни так понравилось работать с братьями Коэн на съемках фильма 2000 года «О, где же ты, брат?», что он не уставал напоминать им об обещании сделать вместе еще один  — про недалекого актера, которого прямо из павильона киностудии крадут коммунисты. Братья не устояли и действительно написали сценарий о другом идиоте — в первом фильме Клуни тоже играл совсем не интеллектуала. В основе комедии «Да здравствует Цезарь!» — реальные факты работы хорошо отлаженного механизма, голливудской студии 50-х, пропущенные через призму фирменного юмора братьев-режиссеров. В своем интервью Джордж Клуни рассказал нам не только о работе двоицы и о том, как Ченнинг Татум учился танцевать чечетку, но и о Дональде Трампе, любви к собакам и вечеринках, которые умели закатывать в Голливуде в его золотую пору. 

Я читала, что ваш персонаж в картине «Да здравствует Цезарь!» — Берт Уитлок — во многом списан с актера Фреда МакМюррея, который был горячим сторонником Республиканской партии США...
Да, верно.

Но он вряд ли когда-либо поддержал бы идеи коммунизма...
И это тоже верно.

Вы проводили какие-то исследования, прежде чем приступить к работе над ролью или посчитали это излишним, так как «Да здравствует Цезарь!» — во многом фарс?
Специальных исследований я не проводил. Джоэл и Итан (Джоэл и Итан Коэны, режиссеры фильма. — Прим. Buro 24/7) сделали несколько ремарок напротив моей роли в сценарии, и мне было этого достаточно для погружения в атмосферу. Еще со времен нашего с ними первого фильма «О, где же ты, брат?» мы выработали некую формулу. Я помню, как пришел на съемочную площадку и начал играть своего персонажа Эверетта так, будто он круглый идиот. Коэны тогда сказали мне, что я не прав, что я должен вести себя так, будто я самый умный человек на свете и знаю это. Мне понравился этот урок — с тех пор я так и подхожу к любому персонажу. И с Бертом Уитлоком в «Да здравствует Цезарь!» та же история: каким бы персонаж ни выглядел на экране, я стараюсь играть его так, будто он самый умный парень в компании и во всем прав. Он объясняет всем вокруг идеи коммунизма с полной уверенностью в том, что это единственно правильная доктрина. Кроме того, я не считаю серьезные исследования материала таким уж обязательным моментом при работе над ролью, по крайней мере в большинстве случаев. Мне нравится история про Виктора Мэтьюра, который для меня самый лучший артист всех времен. Однажды его не пустили в загородный клуб, сославшись на то, что актерам вход запрещен. На что Мэтьюр ответил: «Я снялся в 75 фильмах, чтобы доказать, что я не актер». Смысл в том, что мы не играем и не изображаем — мы стараемся прожить жизнь. Поэтому сколько бы книг и научных журналов вы ни прочитали, все равно истоки роли надо искать где-то в глубине своей личности. Кстати, визуально Берт Уитлок очень похож на актера Виктора Мэтьюра, как мне кажется.

Наверное, это очень удобно — играть целый фильм в одном костюме. Как вам понравилась «юбка», в которой вы провели все время?
Это была ничего такая юбка, не правда ли?

Амаль каким-то образом повлияла на ваш стиль в этом фильме?
Нет, и, думаю, она с гордостью будет говорить, что никакого отношения к моей одежде в этом фильме не имеет, ведь это тот еще костюмчик... Помню, как Джоэл и Итан начали неистово смеяться, увидев меня на примерке. И они еще долго потом смеялись, кстати...

А повлияла ли супруга на ваш стиль вне экрана?
Нет, если честно. Подозреваю, ее немного смущают некоторые мои модные привычки, но она не навязывает своего мнения. Например, ей наверняка не совсем понятно, как я могу надеть на важное мероприятие костюм, который уже неоднократно надевал. Для женщины это всегда особый ритуал: выбрать платье, которое никто никогда не видел, сделать прическу и макияж. А я могу еще за полчаса до выхода играть в баскетбол, потом принять душ и надеть один из старых костюмов — и вот я уже на красной дорожке. У Амаль свой превосходный стиль, а у меня свой, такой, какой есть, и мы стараемся не мешать друг другу быть собой.

Если бы вам нужно было выбрать одного из воплощенных вами персонажей для сатирической зарисовки, кого бы вы выбрали?
Я обожаю Эверетта из «О, где же ты, брат?», и, мне кажется, продолжить работу с этим образом было бы очень весело. Еще мне нравится Джек Фоули из «Вне поля зрения» — было бы интересно узнать, насколько он изменился и утратил ли свой оптимизм. Я сейчас не имею в виду, что сделал бы сиквелы на указанные фильмы, нет. Мне просто эти персонажи кажутся настолько интересными, что я бы с удовольствием узнал, какие еще события с ними могли произойти и как бы они на них реагировали. Мне вообще нравится представлять, что происходит с моими героями после того, как заканчивается фильм — я будто продолжаю их истории в своей голове. Но если вернуться к вашему вопросу о сатирической пародии, то однозначно я бы выбрал для этого Эверетта.

«я могу еще за полчаса до выхода играть в баскетбол, потом принять душ и надеть один из старых костюмов — и вот я уже на красной дорожке»

Возможно, странный вопрос, но тем не менее задам его. Как вам кажется, кто из актеров мог бы сыграть Дональда Трампа в кино?
Понятия не имею... Я бы даже не стал никого из актеров пугать перспективой сыграть Дональда Трампа. Разве что ради шутки. Недавно я был в Голландии с одним фандрайзинговым проектом. Вот я выступаю перед, наверное, двумя с половиной тысячами людей, и кто-то задает вопрос о Трампе: неужели он может прийти к власти? Мол, весь мир в панике от возможной перспективы, что такой персонаж станет лидером США. Я им тогда объяснил, что это просто американская традиция: каждый раз во время предвыборной гонки должно происходить нечто безумное, должны появляться неоднозначные персонажи с абсурдными высказываниями и так далее. Конечно же, ксенофобные фашистские идеи Трампа о том, что мусульман нужно изгнать из страны, а мексиканцев расселить вдоль границы с Мексикой, да еще и стену между ними и американцами выстроить, никогда не будут приняты всерьез, а следовательно, никогда не станут реальностью. Могу ошибаться, но, мне кажется, это сказал Уинстон Черчилль: «Вы всегда можете рассчитывать, что американцы найдут правильное решение — после того как перепробуют все остальные». Так что сейчас мы позанимаемся болтовней, устаем от нее и примем в итоге верное решение.

Давайте вернемся к фильму «Да здравствует Цезарь!». Во время просмотра у меня возникло ощущение, что это что-то из старой доброй классики, созданной в технике техниколор. Скажите, а какое кино вы любите смотреть? И вспомните, пожалуйста, свое самое первое или лучшее свидание в кино.
Мое первое свидание в кино было на показе фильма «Чужой». И в тот момент, когда из груди Джона Херта вырвалось это жуткое существо, моя девушка была уже почти вся у меня на руках. Не смейтесь! Это был 1979 год, и мне было 18 лет, так что впечатление было ярчайшим. Что касается фильмов, снятых в технике техниколор, то к моменту, когда я начал активно ходить в кино, уже вовсю крутили другие фильмы, более современные. Но классику кинематографа я, конечно, всякий раз с удовольствием смотрю, когда ее показывают по телевизору. Уже есть некие традиции, типа показа фильма «Плащаница» на Пасху. Также раз в год один из каналов обязательно показывает «Волшебника страны Оз», и я знаю, что зрители специально планируют свое время, чтобы этот фильм посмотреть. Конечно, я в определенном смысле скучаю по старой доброй классике. Как вы верно подметили, «Да здравствует Цезарь!» действительно снят в эстетике техниколоровских фильмов. Как прекрасна Скарлетт (Йоханссон. — Прим. Buro 24/7) в своих эпизодах, как великолепен Ченнинг (Татум. — Прим. Buro 24/7) в сценах, где он отбивает чечетку (хотя он поначалу так нервничал, что не умеет, — вы не представляете!). Все эти музыкальные номера, отличные декорации и костюмы — да, наш фильм получился по-хорошему старомодным, и мне очень это нравится.

По сценарию ваш персонаж оказывается в некотором смысле отвергнутым голливудской системой. Интересно, как вы думаете, смог бы сегодняшний актер Джордж Клуни выжить в той системе старого Голливуда?
Это очень интересный вопрос. Мне близок дух товарищества, который был во времена старого Голливуда. Тогда все были добрыми приятелями, а не конкурентами. У меня есть своего рода тоска по временам, которые я не застал. Помню, как во время землетрясения 1994 года рухнула одна из стен в павильоне, где мы снимали какую-то сцену, и обнаружились старые фоны фильма «Касабланка» (знаете, такие рулоны, которые раньше разворачивали за спинами актеров). Мы все так заволновались тогда, будто прикоснулись к шедевру. Я выпросил один кусочек этого фона себе, обрамил его в багет, и теперь он висит в моем доме как картина. Но в системе, сложившейся в старом Голливуде, были и не совсем приемлемые для меня моменты. Например, тогда за актеров абсолютно все решали киностудии. Мне, конечно, это претит: я предпочитаю самостоятельно решать свои профессиональные вопросы. Именно поэтому я и начал сам снимать кино: мне хотелось нести полную ответственность за то, во что я вовлечен. Если меня и будут судить за какие-то из моих работ, то пусть лучше за те, которые являются по-настоящему моими, а не за те, которые стали результатом чьи-то неудачных задумок.

Я не то чтобы постоянный читатель таблоидов, но, выходя сегодня утром в магазин за продуктами, не могла не заметить вашего лица на обложке...
Что на этот раз? Я развожусь? На всякий случай скажу, что мы не разводимся.

Немного философии: что для вас означает время?
Конечно, и уверен, вы согласитесь со мной, время оказывается тем ценнее, чем старше мы становимся. Когда вы молоды, вы кажетесь себе бессмертным и всемогущим, и время не имеет никакого значения, ведь впереди вечность. Но сейчас я ценю каждую минуту, проведенную с моей женой, с моими родителями, с друзьями. Сегодня для меня важно, чем наполнено мое время. Я очень хорошо понимаю, какой я везунчик, какая прекрасная у меня карьера и сколько возможностей передо мной открыто. Но поверьте, я знаю и очень темные стороны жизни. Ни один путь в истории не был путем от одной вершины к другой и к третьей. Это всегда истории взлетов и падений. Сегодня я очень ценю свои взлеты, потому что знаю, каково это — падать. Я благодарен за то время, которое могу провести с близкими и которое наполнено счастьем. Время сейчас для меня категория не количественная, а всецело качественная.

«Мне близок дух товарищества, который был во времена старого Голливуда. Тогда все были добрыми приятелями, а не конкурентами»

Снова вернемся к «Да здравствует Цезарь!». Вы сказали, что ваш персонаж Берт Уитлок выглядит как Виктор Мэтьюр. Но мне кажется, он скорее похож на Роберта Тейлора в «Камо грядеши» или Ричарда Бертона в «Плащанице»...
Да, согласен, есть немного от этих образов. Но вот в чем штука. Все эти старые фильмы, и те, что вы обозначили в том числе, слишком декоративны, что ли. Они имеют сильный эффект на зрителя, только если зритель воспринимает их всерьез на 100%. Если же он хотя бы немного отвлечется или начнет воспринимать их как наивную сказку, весь эффект пропадает. А Виктор Мэтьюр мне нравится тем, что он создал не только потрясающие образы в кино, но и по жизни был весьма оригинальным персонажем. Эти его всегда идеально уложенные черные как смоль волосы, этот естественный акцент, будто он только приехал из Бронкса или Нью-Джерси, все эти известные колкие и умные остроты — он тоже во всем декоративен, но при этом он настоящий. Его образ мне кажется более живым и объемным, чем образы отдельных героев в отдельных фильмах.

Расскажите, каково работать с братьями Коэн? Что происходит у них на площадке?
Происходит полное безумие! Они работают очень быстро: общие планы, крупные, еще пару кадров — и вот никто не успел опомниться, а они уже смонтировали фильм. Во всех четырех картинах, над которыми мы работали вместе, ни разу не были изменены диалоги: как изначально текст был прописан, так его и воспроизводят актеры. Еще они очень много и очень громко смеются. Иногда даже не к месту смеются, и я пару раз думал, что они собираются испортить собственный фильм, так они долго придавались своему веселью. Но при этом они никогда не повышают голосов на актеров, даже когда обстановка напряженная. Они во всем друг с другом согласны, и это потрясающе: между ними прочная и очень особая связь, они во всем поддерживают друг друга. Мне очень нравится с ними работать.

«Да здравствует Цезарь!» — фильм, о котором вы начали говорить уже очень давно, но снят он только сейчас...
Забавно, но да. Еще во время работы над «О, где же ты, брат?» Джоэл и Итан рассказали о своей задумке — снять фильм о том, как недалекого актера старого Голливуда берут в плен коммунисты. Они предложили сыграть этого недалекого актера мне. Я тогда заметил, что они явно на что-то намекают, но согласился на роль сразу. Во время релиза «О, где же ты, брат?» журналисты меня спрашивали, какой будет моя следующая работа, и я с уверенностью говорил, что это будет фильм «Да здравствует Цезарь!» братьев Коэн. Название они придумали еще тогда, когда рассказывали мне о самой задумке, но за сценарий не приступали. Вот мы с ними делаем уже другой проект — «После прочтения сжечь», и во время релиза меня снова спрашивают о планах и я снова рассказываю о фильме «Да здравствует Цезарь!», за который Джоэл и Итан даже не садились. Я, можно сказать, все это время третировал и доставал их, заставляя возвращаться к истории. Лишь год назад они пригласили меня на встречу и сказали, что сценарий наконец готов. Мы позвали Джоша Бролина, с которым я всегда рад играть в одном фильме, Ченнинга Татума, с которым мы приятельствуем, и Скарлетт Йоханссон, которая просто прекрасна в амплуа инженю.

Вы неоднократно упоминали, что ваш персонаж — форменный идиот. Но вы также сказали, что играете идиотов всегда с мыслью, будто они самые умные люди в мире. Каково это — играть идиота с достоинством и уверенностью? И еще интересно: считаете ли вы себя кинозвездой, как Берт Уитлок, и если да, есть ли что-то идиотское в том, чтобы быть звездой именно сегодня?
Я не думаю, что можно играть идиотов с достоинством. Вы видели меня в этой дурацкой одежде в фильме — какое уж там достоинство?! Но с уверенностью — да, это возможно, даже если твой персонаж совершенно бестолковый дурачок. Секрет, наверное, в том, чтобы просто получать удовольствие и от души веселиться, даже если по сценарию тебе нужно оконфузиться перед зрителями. Есть какая-то особая энергия в братьях Коэн: если они просят тебя прочитать реплику, скажем, в стиле моряка Попая, ты читаешь, хотя любого другого режиссера послал бы куда подальше после такой просьбы. (Смеется.) Эти ребята всегда уверены в том, что делают, и эта уверенность передается актерам. А отвечая на вопрос о том, что самое идиотское в статусе звезды... Что ж, первый шаг на пути к тому, чтобы стать идиотом, это думать про себя: «Боже мой, я кинозвезда!» И тогда начинается эта болезнь, когда телохранители должны тебе расчищать путь, отталкивать от тебя людей, ведь ты король и все такое. На мой взгляд, самое идиотское в славе — это потеря связи с реальностью и обыденной жизнью, которой вокруг тебя живут миллионы людей. Я, например, иногда скучаю по временам, когда мог спокойно зайти в магазин и купить гвозди и молоток.

Одна из самых, на мой взгляд, интересных линий в фильме — это линия закулисной жизни. Мне нравится, как показана кинематографическая кухня: без прикрас, со всеми абсурдными решениями и действиями, с настырным желанием поставить круглые затычки в квадратные дыры. Вы уже довольно давно в индустрии, поэтому интересно, как бы вы описали сегодняшние отношения кинематографа с прессой, с распространителями слухов и мнений, с блогерами и так далее. Ведь рядовые зрители, не имея доступа за кулисы, всегда придумывают больше, чем есть на самом деле...
Хороший вопрос. Я обращался к природе информации и праву людей знать правду в своем фильме «Доброй ночи и удачи». Тогда мы рассказали историю о том, как от людей может быть скрыт тот факт, что им угрожает опасность, а знать это они имеют полное право. В «Да здравствует Цезарь!» другая ситуация. Тут общественность требует подробностей, но многое из того, что они хотят знать, им совершенно не нужно или даже вредно. Хотя опять же: у нас демократия, и каждый имеет право на своевременную и достоверную информацию. Это всегда палка о двух концах.

«Я не думаю, что можно играть идиотов с достоинством. Вы видели меня в этой дурацкой одежде в фильме — какое уж там достоинство?!»

Чувство юмора — важное ли это для вас качество в людях? Помогало ли оно вам справиться с какими-то жизненными ситуациями и смогли бы вы связать свою жизнь с кем-то, кто воспринимает жизнь иначе, нежели вы?
Думаю, ни один собеседник не ответил бы вам, что ему неважно чувство юмора в людях и особенно в партнере по жизни. Я считаю, что юмор — это проявление бесстрашия. И особенно важно не бояться шутить над собой и с легкостью воспринимать шутки в свою сторону. Помню, как Тина Фей и Эми Полер буквально разорвали меня всего двумя остротами на вручении премии Сесиля Б. Де Милля в 2015 году. Одна была о том, что лучше болтаться в космосе, чем встречаться с кем-то моего возраста. А другая была связана с Амаль: мол, ее резюме настолько внушительное, она занимается серьезным делом, а получаю награды я. Если у тебя нет чувства юмора и, что важнее, самоиронии, ты просто не сможешь расслабиться и радоваться жизни: ты постоянно будешь сосредоточен на том, серьезно ли тебя воспринимают и все ли ты делаешь правильно. Что касается нас с Амаль, то должен заметить, у нее потрясающее чувство юмора, просто невероятное! Несмотря на все те серьезные вещи, над которыми она каждый день работает, она очень веселый и остроумный человек.

Ваш знаменитый дядя Хосе Феррер рассказывал вам какие-то пикантные анекдоты о голливудской жизни прошлых лет?
Рассказывал, но они не для печати.

И все-таки вспомните что-нибудь о своей тете Розмари и дяде Хосе... 

Дом моей тети Розмари (известная американская певица Розмари Клуни. — Прим. Buro 24/7) и ее мужа Хосе Феррера всегда был полон знаменитостей — чуть ли не каждый день здесь устраивались шумные вечеринки. Мне рассказывали, как однажды вечером мой отец пил в гостиной коктейли с Марлен Дитрих. Там еще произошла довольно забавная история, но, увы, я не могу ею поделиться. Еще помню, как меня, тогда совсем мальчишку, привели в дом Грегори Пека, где на рояле играл Джек Леммон. Свою первую роль я исполнил на импровизированной сцене в доме дяди и тети в постановке двоюродного брата — Мигеля Феррера. Тогда на сцене я много кричал, плакал, заламывал руки и всячески старался проявить актерские способности, как я их в тот момент понимал. Дядя Хосе, первый в истории латиноамериканский актер, получивший премию «Оскар», тогда сказал мне, что лучше бы я держался подальше от всего этого. Он был очень строгим и критичным, но все же я многому у него научился. Все это были незабываемые впечатления. Я понимаю, что в определенной степени романтизирую эпоху старого Голливуда, но мне действительно близка эта эстетика. Фильмы тогда были настоящими картинами, масштабными и гламурными, а актеры были личностями и настоящими звездами.

А вы проводите дома шумные вечеринки со звездами?
Нет, мы не особо это любим. Чаще у нас собираются политики для серьезных бесед. Например, моя жена недавно помогла освободиться из тюрьмы бывшему президенту Мальдивской Республики Мохамеду Нашиду, и, если я не ошибаюсь, он последний приходил к нам в гости поболтать. Так называемые звезды бывают у нас редко. Чаще это люди, с которыми мы с Амаль связаны вне наших профессиональных жизней.

«Я иногда скучаю по временам, когда мог спокойно зайти в магазин и купить гвозди и молоток»

Вы ранняя пташка?
Да, я всегда просыпаюсь рано.

Как проходит ваш рядовой день?
Обычно я просыпаюсь около 7 часов и делаю себе кофе. Сейчас моя жизнь проходит между Америкой, Англией и Италией. Если мы, скажем, в Англии, я много пишу. Также здесь я легко концентрируюсь на гуманитарных проектах. Если я в Лос-Анджелесе, то в основном я режиссирую или собираюсь режиссировать. Обычно у меня все четко спланировано, и если что-то выбивает из плана, я нервничаю. Для Амаль, думаю, проще сосредоточиться на работе как раз в Лос-Анджелесе, как ни странно. Потому что в Англии у нее семья, много друзей, постоянные встречи и тому подобные вещи, а тут она может спокойно заниматься делами.

Расскажите о собаке, которую вы с Амаль взяли из приюта. Чья это была идея? Вы вообще собачник? Есть ли у вас уже опыт ухода за собаками?
Да, я собачник. В детстве часто бывал на ферме, куда мы всей семьей периодически приезжали пожить, — там у нас было много собак. Несколько лет назад я взял из приюта Эйнштейна, а в прошлом году мы с Амаль взяли бассет-хаунда, которого назвали Милли. У моих родителей тоже была собака, но они вынуждены были ее усыпить, что стало настоящей семейной трагедией. Я буквально заставил родителей снова взять собаку, хотя они категорически отказывались, вспоминая тяжелую утрату. Будучи на съемках в Англии, онлайн я нашел приют в Цинциннати, где живут мама с папой, выбрал собаку, которая уже три года находилась на попечении этого заведения и которую никто не хотел брать, и заставил отца прийти посмотреть на нее. Я знал, что он не сможет устоять и обязательно заберет с собой пса, от которого все отказываются несколько лет подряд. Сейчас этот песик везде неотступно следует за мамой. Может, это наивно, но я считаю, что помогать собакам из приютов, забирать их домой и делать полноправными членами семьи — прекрасная практика. Вы даже не представляете, насколько эти собаки преданны и как благодарны вам!