Сериал Паоло Соррентино «Молодой Папа» плавно подошел к финалу. Одиозный понтифик Пий XIII (он же Ленни Белардо, он же актер Джуд Лоу) успешно воплотил свои планы в жизнь, перехитрив политиков, священников и миллионы простых католиков. Более того, ему удалось обмануть и зрителей всех конфессий, заставив их полюбить католицизм. Перед вечерней мессой прочитайте, как папе это удалось, — возможно, еще не поздно соскочить с крючка.

Чудо, Тайна, Авторитет

Именно на этих трех принципах покоился маркетинг Ватикана в его лучшие времена. Понтифики гораздо спокойнее относились даже к самым грязным сплетням о своей персоне. Безусловно, пара-тройка толковых пиарщиков смогла бы спасти репутацию Александра VI (он же Родриго Борджиа), однако ему это было совершенно не нужно. На мнение средневековой желтой прессы викарии Христовы плевали с вершины собора Святого Петра, упиваясь собственной безнаказанностью. Святой престол был всесилен.

После многовекового разгула Ватикан озаботился отношениями с прессой. Появление папской пресс-службы можно считать одним из самых ярких признаков упадка Церкви. О какой тайне с большой «Т» может идти речь, когда папа постоянно выпускает заявления? Чего стоит авторитет, который могут осмеять колумнисты «Телеграфа»? Даже монополию на утверждение чудес отобрали всевозможные «разрушители мифов». Все стало значительно прозрачнее и приняло откровенно светский характер. Да, Ватикан уже не тот.

Пий XIII тоже пришел к этому выводу. Первым делом он создал вокруг себя тайну, отказавшись от публичных выступлений, фотографий и интервью. Журналисты словно с цепи сорвались — каждое слово «невидимого папы» сразу же обрело невиданный вес. Вторым его шагом стало возвращение единоличного права на чудеса. Творить их способен только папа и только с согласия Всевышнего. Народного чудотворца по имени Тонино Петтола Пий без сожалений устраняет. Наконец, он возвращает Святому престолу былой авторитет. Папа угрожает итальянским политикам, игнорирует общественные организации и выступает с хлесткими заявлениями в адрес простых верующих. Былое величие начинает постепенно возвращаться.

Однако Пия едва ли можно упрекнуть в цинизме Великого Инквизитора. Папа пытается использовать средневековую механику для достижения благих (на его консервативный вкус) целей. Он закрывает двери Ватикана, однако ему определенно нечего скрывать. Он творит чудеса, но не торгует ими. Даже используя силу своего титула, он лишь пытается отсеять слабовольных и укрепить веру наиболее сильных. В этом и заключается его главное отличие от героя Достоевского. Великий Инквизитор задает Христу следующий вопрос: «И если за тобою во имя хлеба небесного пойдут тысячи и десятки тысяч, то что станется с миллионами и десятками тысяч миллионов существ, которые не в силах будут пренебречь хлебом земным для небесного?» Мессия, как вы помните, молчит. А вот его наследник, не моргнув глазом, отвечает: «Верующие вернутся».

Католичество — это сексуально

«Вы красивы как Иисус, но вы — не Иисус», — говорит с издевкой кардинал Войелло. «Возможно, я красивее, но держите это при себе», — парирует папа. Для бестелесного понтифика, который не желает являть свою красоту народу, Пий чертовски много времени уделяет своему телу и внешнему виду. Он регулярно тренируется, а одним из первых его приказов в качестве папы становится требование вернуть папскую тиару из Вашингтона.

Никакой показной скромности — папа знает, что он красив. Над его самолюбованием подшучивает даже Соррентино, включая в сцене облачения папы перед встречей с кардиналами I'm Sexy And I Know It. Не стоит упускать из вида и довольно очевидную вещь — молодость папы настолько важна для сюжета, что режиссер вынес ее в название сериала.

Красота и молодость Пия становятся мощным средством для обольщения — как паствы, так и зрителя. Папа понимает, что первое же его появление на публике произведет эффект разорвавшейся бомбы. Лик понтифика мгновенно попадет на обложки всех глянцевых журналов. Без единого слова Пий способен влюбить в себя весь мир. Однако в этом и таится главная опасность.

Пий понимает, что из-за своей красоты может легко впасть в прелесть сам и отвлечь от Бога других. Его скромный для папы возраст, сорок семь лет, — не только показатель силы и здоровья, но и период серьезного кризиса веры. Кроме того, Пий прекрасно осведомлен о родстве религиозного экстаза и сексуального. Появиться на публике — значит ввести миллионы людей в искушение, в какое не мог ввести их ни один папа. Что же до зрителя, то он от папского обаяния не застрахован. И спасти вас может только многолетняя нелюбовь к Джуду Лоу.

Папа, который смеется

На вопросе о том, смеялся ли Иисус Христос, Умберто Эко построил сюжет романа «Имя розы». Вильгельм Баскервильский утверждал, что мессия знал толк в хорошем каламбуре. В реплике Христа «Ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою...» кроется забавная игра слов, ведь имя Петр с древнегреческого переводится как «камень». Кроме того, по мнению Вильгельма, остроумные шутки смущают грешников и ободряют приспешников. Его противник Хорхе Бургосский называет смех признаком глупости и источником сомнения. 

Пий XIII выбирает промежуточную позицию — он практически не смеется, однако делает остроты своим главным оружием во внутренней политике. Перед публикой папа не позволяет себе даже иронии, но в общении с кардиналами превращается в желчного трикстера. Папское чувство юмора выбивает у них почву из-под ног — никто не в состоянии определить, является ли та или иная реплика понтифика серьезной. Это остается загадкой и для зрителя. Как замечает сам Пий, он ни перед кем не объясняется, и это относится даже к тем, кто сидит по ту сторону экрана.

Это выделяет Пия из сонма героев нашего времени — Фрэнка Андервуда, Грегори Хауса и Уолтера Уайта. Все перечисленные персонажи были честны, по меньшей мере — со зрителем. С пультом в руках он ощущал себя их соучастником, однако в случае с Пием вынужден примерить довольно унизительную роль. Да, мы одарены привилегией видеть папу, несмотря на его анонимность, более того — мы проникаем в его сны и воспоминания, но его юмор так и остается для нас непостижимым. С Пием слишком высок шанс засмеяться невпопад и выставить себя идиотом.

Его главный оппонент, кардинал Войелло, ломается уже в третьей серии: «Понимаю, я больше не единственный человек в Ватикане, кто отпускает шуточки. Теперь это вы, ваше преосвященство». Пий отвечает в своей парадоксальной манере: «В моих шутках — правда». Это вам не папа Франциск с его нелепыми анекдотами про тещу, которые явно рассчитаны на публику. Нет, этот папа смеется не с вами, а над вами. Но делает это столь тонко, что вы этого даже не замечаете.

***
Финал первого сезона «Молодого Папы» появится на экранах уже в эту пятницу. Тем временем понтификат Пия XIII продлен на второй сезон.