Вообще, любые подавления вредны — это мое глубокое убеждение. При этом, когда включается самоконтроль, мы получаем возможность выбирать, что делать, например, с негативной энергией, выплескивать ли ее сразу или трансформировать. Надо понимать, что это топливо, которое можно использовать в мирных целях. Музыка в этом смысле очень хороший доктор. И неспроста в песне «Музыка моя» я пою строчки: «Музыка моя лечит». Она действительно может распаковывать самые потаенные уголки нашего сознания и вытаскивать оттуда негатив в экологичной форме — когда энергия освобождается, но не разрушает человека и все вокруг, а трансформируется в ритмические, мелодические и гармонические вибрации. И вместе с самоконтролем музыка может помогать во многих ситуациях. Определить эту грань, мне кажется, — одна из самых сложных задач в этой жизни. Все время пытаться понять, когда твой самоконтроль должен выключаться, а где наоборот — включаться.

При записи на английском ты все время думаешь о произношении. Я проверяю его с кем-то из моих англоязычных друзей. Русский же я проверял на тему читаемости слов: давал слушать демо друзьям, чтобы убедиться, что они все понимают. В остальном это все равно, что переехать из одного мегаполиса в другой. Ты достаточно быстро привыкаешь к устройству жизни в этом новом городе, и переключение с английского на русский для меня происходило таким же образом. Может быть, в самом начале, при записи песни «Холод уйдет» год назад, у меня был момент внутреннего преодоления, но он быстро прошел.

На этот раз я специально не обращался к классике русского рока, хотя думаю, что участие в съемках фильма «Лето», где я сыграл Андрея Тропилло, записавшего первый альбом группы «Кино», тоже на меня повлияло. Другая важная вещь, которая случилась со мной в этот период, — участие в трибьюте выдающемуся советскому и российскому саунд-продюсеру и сонграйтеру Юрию Чернавскому «Возвращение на банановые острова». Окунувшись в его материал, я действительно приобрел новые навыки, и самое главное — какое-то новое ощущение того, как может работать русский язык в современной музыке.

Довольно сложно заниматься самоанализом. Я в каком-то смысле сознательно не хочу это делать, поскольку для меня любая песня начинается с ощущения. Если что-то меня цепляет, значит, я чувствую и понимаю. Все остальное — работа аналитической части мозга, а он часто подводит и не дает увидеть суть. Да простят меня некоторые — даже известные — отечественные коллеги: я знаю, что мне удается то, чего не удается многим. Я не копирую конкретные стили. Конечно, разбирая мою музыку на атомы, мы можем увидеть влияние и фанка, и электро, и хауса, и каких-то отдельных музыкантов. Музыка не берется из воздуха. И тем не менее, на мой взгляд, мне удается создавать необычную современную музыку со своим лицом и стилем, не опираясь на референсы, конкретные треки и не копируя других исполнителей.

«Экстаз» — фильм о том, как люди могут замкнуться в своем маленьком мире, вокруг своего дела, что не всегда заканчивается хорошо. Меня эта история очень зацепила — прежде всего визуально. Саундтрек к фильму — моя ранняя юность, и я испытывал определенную ностальгию, параллельно наслаждаясь потрясающим видеорядом. В каком-то смысле, когда люди отправляются на рейв или концерт, они отправляются в путешествие. Это как выйти в открытое море на лодке: есть возможность попасть в шторм, но всегда хочется верить, что ты вернешься обратно. Почему-то я подумал об этом.

«Новый папа» вышел в январе, как раз на финальной стадии моей работы над пластинкой. Вместе с героями я мысленно обнаруживал себя в Ватикане и Венеции. Для меня большая ценность всего, что делает Соррентино, заключается в соединении вещей, которые на первый взгляд невозможно склеить. Например, монашки, танцующие под электронный танцевальный бит. Песня «Абьюзер» — о домашнем насилии, но она веселая, под нее хочется плясать. Я подумал, что интересно сделать трек на сложную и болезненную тему, но не отражая чувства страдающих, а предлагая им некую мантру, молитву, шаманский танец, который будет изгонять злых духов. Это тоже объединение вещей, которые на первый взгляд не могут существовать вместе. И это сложная задача, но в результате может получиться что-то по-настоящему ценное и крутое, что цепляется за ухо, заставляет человека задуматься. В этом есть определенная странность, и это здорово.

Мне нравятся некоторые песни исполнителя Шарлот, у него большой потенциал. Очень радует все, что делает Тося Чайкина, я ее большой фанат. А также люблю группы «Свидание» и «Синекдоха Монток».

Я считаю, что в сложившейся ситуации это одна из немногих возможностей не терять связи с аудиторией и создавать атмосферу присутствия и единения с людьми, которые сидят в изоляции в своих квартирах. Конечно, это не заменит живой концерт, но скрасит то время, что нам необходимо провести в одиночестве или со своими близкими, снизив тем самым риски заражения других.