Виктория Андреянова начинала свою карьеру в одном ряду с такими дизайнерами, как Валентин Юдашкин и Вячеслав Зайцев. Однако, кажется, только Виктории удается идти в ногу с современностью — ее вещи успешно продаются как в концепт-сторах, так и в крупных магазинах на родине и за рубежом. Мы встретились с Викторией в ее ателье и расспросили, какой была индустрия в Советском Союзе и что с ней стало теперь.

О моде в Советском Союзе

Я родилась и какое-то время работала в Советском Союзе, когда амбиции людей были направлены исключительно вовнутрь, на поддержание внутреннего рынка. Слова из песни Высоцкого «мы с тобой в Париже нужны — как в бане пассатижи» были для творческих людей единственной правдой. Во всяком случае, для меня так оно было. Я росла в семье филолога и историка, где считалось, что мода — это что-то неприличное. В советское время не было принято задумываться о том, во что ты одет: только белый верх и черный низ. Поэтому мне постоянно приходилось доказывать родителям, да и самой себе, что я не просто «девочка, которая шьет», а выбрала действительно серьезную профессию.

Из ничего сделать что-то — это была наша цель. И это вкупе с постоянным дефицитом материалов оказалось мощным стимулом для меня как для дизайнера. Я выворачивала ткань наизнанку, красила ее в ополаскивателе «Фантазия» в голубой и розовый цвета. В результате получался крепдешин цвета хаки с непонятным рисунком, и тогда уже начиналось творчество. Еще я могла из разных кусочков, даже из боксерских перчаток, сшить кожаное пальто.

О том, как важно иногда говорить «нет»

В 2002 году я получила две премии «Золотой манекен» и одну «Золотую вешалку». Тогда же открылся мой бутик на Петровке, и туда пришла редактор журнала «Атмосфера». Ей очень понравилось все, что я делаю, и было решено, что я должна возглавить выход российских дизайнеров на европейский рынок. Меня пригласили в Париж, был устроен обед с коммерческим директором Bon Marché и представителями прессы. Но я четко понимала одно — я не тот человек, за кого они меня принимают. Да, любой дизайнер мечтает, чтобы ему предложили проводить показы в Париже, выпускать по коллекции раз в полгода, стать полноправным участником модной индустрии на мировом уровне. Но мало кто в такие моменты представляет, какой это груз, как много придется делать, чтобы не выпасть из этой гонки и держать марку из сезона в сезон. Я вдруг осознала все это и ответила «нет». И главное — я ничуть не жалею.

О работе на государство

В 2003 году я выиграла тендер на разработку формы для «Аэрофлота», и это было судьбоносное событие. Победа позволила мне и моей команде вырасти как профессионалам, перейти на принципиально новый уровень. За этим последовали приглашения сделать форму для работников РЖД и метро. Но потом вышел федеральный закон 44 о контрактной системе в сфере закупок для государственных нужд. Он не сводил роль дизайнера к работе над формой к нулю, но, по сути, единственным критерием победы в тендерах стала цена. На рынке появилось множество компаний, которые предлагали услуги по низким ценам, и мы оказались не в состоянии с ними конкурировать. У меня на тот момент уже сложился определенный имидж, так что я не могла снизить цены, а вместе с ними и качество своей продукции. Так мы ушли из этого бизнеса, но у нас уже была линия Parole, на развитие которой мы и бросили все свои силы.

О зарубежных выставках и байерах

Одна бельгийская консалтинговая фирма помогла нам структурировать бизнес, и мы вышли на Paris sur Mode — выставку, притягивающую байеров со всего мира. В первый же выход нами заинтересовались клиенты из Японии, и вот уже шесть сезонов они с нами. Мы ни на что не рассчитывали, но нас оценили, о нас написали. Такая реакция сразу придала сил, и я по-настоящему поверила в себя. Потом мы пять сезонов принимали участие в Tranoï — выставке уровнем еще выше, чем Paris Sur Mode. Но, несмотря на то, как важны были эти достижения, я понимала, что бренду необходим постоянный шоу-рум. Мы пообщались на эту тему с коллегами и узнали, что во многих случаях шоу-рум просто берут у дизайнеров вещи и никак не занимаются ими. В таких вопросах необходимо еще и работать с людьми, которым можно доверять. Мне невероятно повезло, что нашелся шоу-рум Point. С начала нашего сотрудничества я приобрела бесценный опыт, узнала индустрию с новой стороны и, главное, получила прекрасную площадку, где мои вещи находят свою аудиторию.

О современной моде

Мой путь как дизайнера был очень непростым, не было ни необходимой информации, ни образования. Сегодня дизайнерам, конечно, легче. Во-первых, нет тех жестких установок, которые были в наше время. В те годы ты не мог заниматься чем-то, если не относился к этому как к святыне. Если тогда работу дизайнера воспринимали как высокое искусство, то сейчас это во многом коммерция. Теперь необязательно владеть конструкторскими или швейными навыками — ты можешь просто чувствовать моду на уровне стиля. Раньше такое было невозможно. Когда я получала образование в театрально-художественном училище, нам объясняли, как шить, конструировать, ориентироваться в истории искусства, в истории костюма. Сейчас я сама преподаю и скорее направляю своих студентов. Современная мода во многом отрицает те каноны, которые установили Шанель и Сен-Лоран. И я не вижу в этом ничего плохого. Я восхищаюсь тем, что делает моя дочь — она учится в Антверпене. Я бы так точно не смогла. Я в восторге от их преподавательского состава — это люди, благодаря которым студенты обретают моду в самих себе. Для меня это настоящее искусство.