За что мы полюбили Неделю моды в Тбилиси — и не можем разлюбить

Основные недели моды в глазах редакторов мод — не столько удовольствие, сколько работа, утомительная и вполне рутинная. Показы, презентации, встречи с рекламодателями, ночные афтепати, не менее обязательные, чем дневная программа, — конца модного сезона ждут как школьных каникул. С Mercedes-Benz Fashion Week Tbilisi все иначе — рекламодателей здесь нет, прямо-таки «обязательных» шоу, место даже в третьем ряду на которых означает высшую степень признания, — тоже. Но журналисты, стилисты, фотографы и прочие модники все равно приезжают сюда каждый сезон — по любви.

Все это вряд ли стало бы возможным без двух людей: Софии Чконии, основательницы Mercedes-Benz Fashion Week Tbilisi, и Демны Гвасалии. Чкония, женщина со статью голливудской звезды прошлого и такой же манерой держать себя, сделала для популяризации грузинской моды все и даже больше. Именно она зазывала международных судей на конкурс для молодых дизайнеров BeNext, отправляя победителей учиться в международные школы. Она уговаривала европейских журналистов приезжать уже на Неделю моды: помогли связи, образовавшиеся в течение многих лет работы в Париже. Организовывала самих дизайнеров, которые не видели для себя никакой возможности когда-нибудь всерьез выйти на международный модный рынок. И она же делала все для того, чтобы журналисты, раз приехавшие в Грузию, захотели сюда возвращаться, представляя Тбилиси так, что его невозможно было не полюбить. А потом случился Демна Гвасалия — и попасть на родину нового героя вдруг захотели все.

Но личность одного-единственного человека, давно не показывающегося в Грузии и ставшего переводчиком на западный язык всего постсоветского, восточно-европейского, а не именно грузинского, поддерживать интерес к другим местным дизайнерам на протяжении стольких лет бы не смогла. Окажись местная фэшн-сцена безынтересной, через пару сезонов все любопытствующие журналисты о ней бы позабыли. Однако этого не случилось. В первые сезоны после чествования Vetements коллекции многих тбилисских дизайнеров и в самом деле были полны заимствований — порой ну очень буквальных. Но они схлынули, когда угасли страсти именно по этой неприкаянной, агрессивной, бросающей вызов некрасивости, а дизайнеры с собственным стилем, легко определяемым и узнаваемым, остались.

Ни с кем не спутаешь, например, Джабу Диассамидзе, которого называют «грузинским Сен-Лораном». Его роскошные платья и костюмы, как и носящие их героини и герои, не привязаны ко времени — скорее чуть-чуть в нем потеряны, словно существуют в собственном маленьком мире, пока где-то идут войны, выбирают президентов и носят безразмерные худи. Каждый показ Диассамидзе — не модный рейв, а камерный светский вечер для своих, где все повидали друг от друга всякое, и не удивятся, чем бы все ни закончилось и что бы ни вынесли на подносах. Гостей могут угощать шампанским и ледяной водкой в запотевших стопках, кто-то может пуститься в пляс. А в роскоши, так не соответствующей времени, в котором мы живем, чувствуется некий надрыв — как раз из-за этого драматичного несоответствия.

В весенне-летней коллекции Djaba Diassamidze, показанной в Тбилиси, все это ощущается в большей степени в мужских образах. Белые шорты, моряцкие воротники, канотье на кудрявых головах, банты на шеях, белые пижамные костюмы, перекинутые через плечо не то шарфы, не то длинные-длинные перчатки — нам как будто пересказывают с подиума мечту о какой-то невозможной, красивой и беспечальной жизни, где мальчики всегда остаются мальчиками и никогда не вырастают в безжалостных и страшных людей. И с женщинами в жемчугах и красивых платьях с корсетами ничего не случается, и если белые воланы кажутся вдруг похожими на облака — это почти наверняка не случайность. Такой эскапизм во времена, когда в моде непременно должен быть какой-то социальный подтекст, выглядит почти неприлично — и потому так хорошо.

Практически полная его противоположность как в идейном, так и в визуальном плане — Иракли Русадзе, создатель Situationist. Его бренд за каких-то два года существования взлетел так, что, пожалуй, поспорить с ним по известности не сумеет ни одна грузинская марка. Русадзе — вполне в грузинской традиции, здесь всегда была сильно развита эта сторона производства, — много работает с кожей, а своими героинями называет сильных, волевых женщин, игнорируя традиционалистское представление о слабости как главной женской силе. Массивные силуэты, размашистые плечи, любовь к монументальной, объемной и угловатой верхней одежде, напоминающей одновременно и те вещи, которые носили за неимением лучшего в 90-х, и боевые латы, — одежда Situationist стремится не подчеркнуть формы тела, а создать новые — такие резкие, чтобы другие боялись. Облегающие же юбки, брюки или комбинезоны выполнены исключительно из кожи, которая то же воинственное настроение несет в принципе всегда. И ни сетчатые вставки, ни неожиданные вырезы, через которые смотрят на зрителей, например, грудь или обнаженное бедро, нисколько не добавляют его героиням хрупкости — потому что коллекции Русадзе существуют в реальности, а не в прекрасном вымышленном пространстве и становятся комментариями к ней. Личное — это политическое. И модное — тоже.

В ночь сразу после окончания Mercedes-Benz Fashion Week Tbilisi прошлого сезона в Грузии начались массовые акции протеста. Полиция в один вечер взяла штурмом сразу несколько ночных клубов. Но толпа местных и не только тусовщиков вместо того, чтобы разойтись по домам после нескольких статусов в Facebook, восстала. О кампании «We Dance Together, We Fight Together» написали, кажется, все — молодые люди, танцующие за свободу на главных площадях Тбилиси, еще раз доказали миру, что энергия юности еще способна менять мир вне Сети, и в Грузии этой энергии хватит на то, чтобы встряхнуть не только индустрию моды. Участвовали в акции и местные диджеи, и фотографы, и главные дизайнеры — все то новое поколение, заставившее Запад взглянуть на Грузию как на полноценного игрока модной сцены, а не просто страну, подарившую ему Демну Гвасалию.

Среди тех, кто присоединился к движению, был и Русадзе. «Техно-культура в Тбилиси — не просто развлечение. Танец — форма политического самовыражения. Клубы, в которых прошли рейды, стали домом для левых политических активистов, квир-людей, феминисток, — говорил он сразу после событий «черной пятницы». — Вечеринки Horoom в Bassiani — безопасное пространство, где транс-женщины могут быть собой без риска, что их осудят, что с ними поведут себя грубо или что на них нападут. Эти вечеринки — поддержка прав ЛГБТ-сообщества. Именно поэтому тысячи молодых людей восприняли клубные рейды как покушение на наши ценности». И именно поэтому свой весенний показ Русадзе провел в Bassiani, а ходить на нем позвал в том числе трансгендерных моделей.

С политическим выступлением выступил и Джордж Кебурия — радужная бахрома, ставшая основным декоративным элементом его весенней коллекции, отсылает к символике ЛГБТ. Кебурия — один из дизайнеров Mercedes-Benz Fashion Week, за чьим развитием сезон за сезоном было наблюдать интересней всего. 2018 год, конечно, стал для него прорывным — его крошки-очки, которые носили все американские селебрити, от Рианны до сестер Хадид, практически задали тренд на эту форму оправы. Но и первую известность в Грузии несколько лет назад ему, что интересно, тоже обеспечили аксессуары — легкие деревянные серьги с хвостатыми звездами и крупными полумесяцами, продававшиеся тогда на More-is-Love. Потом была яркая коллекция осени-зимы 2016 года с отделкой, напоминающей елочную мишуру, принтами из автоматов и слоганами «GAY» на свитерах, о которой тут же написал i-D — да и как мог бы не написать? Именно такой бодрый и дерзкий стиль идеально соответствовал тому образу Грузии, который было легко принять и понять человеку со стороны. Политизированный, но без мрачных визуальных решений, очень оптимистичный и яркий — разве не чего-то такого ждешь, когда речь заходит о «новом поколении, которое меняет модный ландшафт»?

Со временем стиль George Keburia усложнился и оброс новыми подробностями — легким духом ретро, постоянными играми с объемом и традиционными кодами женственности, даже девичества. Но то же чувство детскости, наивности и оптимистичности по-прежнему составляют львиную долю обаяния марки. Крой вещей никогда не кажется сложным — насыщенность картинке добавляют детали вроде огромных, по-мультяшному гипертрофированных карманов, той же красочной бахромы, бантов или крупных блестящих пуговиц, асимметричных обрезанных рукавов. Преувеличенные объемы, к которым Кебурия обращается постоянно, выглядят так, словно эскизы этих вещей рисовались на раз-два — вот дизайнер, от души размахнувшись и без специального умысла, прочертил пару-тройку толстых линий по бумаге. А потом уже решил, что здесь будет рукав, здесь — ворот, а где-нибудь снизу — скошенный подол.

Совершенно другое впечатление производят коллекции Aleksandre Akhalkatsishvili. Ахалкацишвили будто бы роднит с Кебурией любовь к объемам и чистым, не разведенным краскам, но складываются они в его коллекциях во что-то совершенно иное. Его объемы выглядят, наоборот, очень продуманно — каждый рукав и складка, каждый сантиметр, на который вещь отходит от естественных линий тела. И сидят они по фигуре, не пытаясь ее перерисовать, переделать, просто сидят свободно, оставляя, скажем, простор для действий. Классические представления о том, как выглядит в одежде понятие женственности, Ахалкацишвили не оспаривает — мягко подчеркивает талию, выделенные резкой линией плечи уравновешивает струящимися, плавными «низами». Но выглядят его героини все равно и сильными, и свободными, и чуть строгими, а главное, очень-очень спокойными.

Имя Александре Ахалкацишвили мы узнали сперва благодаря другому бренду — Matériel, для которого он делал коллаборационные коллекции последние пару сезонов. Через эту школу вообще прошли многие герои грузинской моды. Школа здесь — понятие условное: просто дом Materia, открывшийся еще в 1949 году, много работает с молодыми талантливыми дизайнерами, приглашая их создавать собственные линейки под крылом линии Matériel. Сейчас, однако, все линейки слились в одну — и работают над ней сразу два дизайнера: Ахалкацишвили и Ладо Бокучава, экс-креативный директор Atelier Kikala. За годы работы на этот бренд Бокучава (и не только на него: дизайнер, например, в какой-то период помогал заодно и команде Lalo) запомнился как мастер работы с кожей, сочетаний тяжелого и невесомого, пластичных природных форм и жестких антропогенных. В совместной коллекции для Matériel сошлись сильные стороны обоих дизайнеров. Особенно удалась алая часть и изделия из кожи: от юбок с разрезами до облегающих плащей, сидящих на теле так плотно, что согнуться в них, кажется, вовсе невозможно — приходится держать спину и марку.

«Природную» же, совершенно не минималистичную, насыщенную деталями сторону своей эстетики Бокучава оставил для собственного бренда Lado Bokuchava. Нашлось в ней место и принтам, словно имитирующим акварельные разводы в утреннем небе, и скульптурным драпировкам, и контрастам выверенно четкого и плывущего, текучего — иногда в рамках даже одной единственной вещи.

Этими дизайнерами, конечно, грузинская мода не ограничивается — здесь много героев с собственным видением и стилем. Причудливая женственность Anouki, тяжелая и мрачная роскошь Datuna Sulikashvili, полная достоинства сдержанность Tatuna Nikolaishvili, очень современный и лаконичный Teyo, бойкий и по-своему элегантный Mach & Mach, ни на кого не похожие истории Ria Keburia, давно отошедшие от просто моды в сторону современного искусства и романтичной рефлексии, — всех не перечесть. А самое приятное, пожалуй, в том, что за развитием каждого бренда, за ростом, который идет сезон за сезоном, можно наблюдать практически в прямом эфире. И именно этим мода тех стран, где индустрия еще не разрослась до масштабов французской и американской, всегда будет интереснее, чем стран, в этом плане признанных, с системой устоявшейся. За то, собственно, и любим.