Когда позавчера герцогиня Кембриджская Кэтрин (в просторечье — Кейт Миддлтон) появилась на крыльце госпиталя Святой Марии с герцогом Кембриджским (в просторечье — Уилл) и младенцем на руках — все сразу вспомнили принцессу Диану, 31 год назад стоявшую на том же крыльце при схожих обстоятельствах. И голубое платье в горошек стало тем, что их объединило. Но оно же стало тем, что обозначило принципиальную разницу между принцессой Уэльской Дианой тогда и герцогиней Кембриджской Кэтрин сейчас.
Кэтрин, в крепдешиновом легком платье василькового цвета Jenny Packham с ампирной талией (платье сшито на заказ и не будет запущено в серию, говорит представитель бренда Блэр МакКолл), отлично обозначавшем ее еще очень заметный живот, была практически антиподом Дианы образца 1982 года — и ничего, кроме белого горошка на голубом фоне, их не объединяло. 31 год назад Диана в своем длинном мешкообразном платье, скрывавшем ее тело, выглядела смущенно и скованно — Кейт позавчера выглядела свободно и максимально естественно. И комментарии в русском интернете — "какой у нее живот!", "неужели нельзя было надеть бандаж!", "пишут, к ней приезжали стилист и парикмахер с чемоданом — ну и где это видно?" — только максимально это подчеркивали. Да, девушки, именно так выглядят на второй день после родов. И да — именно так выглядит работа хороших стилистов и парикмахеров: простота и легкость, которые сегодня — главный тренд, и которыми мало кто так блестяще владеет. А простота и легкость не предполагают никаких бандажей, корсетов и прочих пыточных приспособлений прошлого века.
Принцесса Диана и Принц Чарльз, 22 июня 1982
Именно в легкой, радостной и на первый взгляд абсолютно естественной простоте состоит феномен Кейт. Потому что ее никак не назовешь модной девушкой — все эти ее аккуратные платья до колена, такие же аккуратные пальто в тон, прямые или в талию, выглядят мило, уместно, но несколько скучно. Несмотря на то, что ее знаменитое свадебное платье сделала Сара Бертон, она никогда не надевала яркие подиумные вещи Alexander McQueen — только самые сдержанные. То же самое с упомянутым выше Jenny Packham, а так же Erdem, Temperley London, Issa, Reiss и прочими любимыми брендами герцогини — все безупречно, аккуратно и очень предсказуемо. Но все это так хорошо отражает ее personality — открытость, дружелюбность и этакую натуральность, — и так идеально соответствует главному современному стилистическому запросу, что вполне компенсирует некоторое однообразие ее нарядов. И даже ее манера надевать одно и то же по несколько раз происходит вовсе не из заигрывания со средним классом и желания понравиться налогоплательщикам, как это часто объясняют, — а из общего принципа довольствоваться минимальным, а не демонстрировать избыточное (в масштабах Кенсингтонского дворца, конечно). Вполне, кстати, аристократического.
С простотой связан один парадокс — она сложна в исполнении. Легко быть экстравагантной, причудливой и вообще косплеить Анну Делло Руссо — а вы попробуйте вот так вот выйти из дверей родильного отделения и быть такой сияющей, как Кейт и держаться так естественно и убедительно. И вообще всегда держаться с такой очаровательной простотой и выглядеть свежей английской розой. Это уникальное умение, которым герцогиня Кембриджская наделена в полной мере. И, возвращаясь к тому, с чего мы начали, — принцесса Диана тоже им владела. Собственно, это именно она в начале 1990-х стала знаменем минимализма, появляясь в джинсах и белой футболке в обычной жизни и 30-граммовом шелковом платье-комбинации Гальяно цвета ночного неба на выставке в честь 50-летия Dior. Да, в ней все это соединялось с нервической взвинченностью с одной стороны, и некоторой внутренней скованностью — с другой, но, тем не менее, именно она создала образ современной принцессы, который стал бешено популярен. Ее стилистическая эволюция с 1982 года, когда она появилась на крыльце госпиталя Святой Марии с младенцем Уильямом на руках, к примерно 1994 году была колоссальной. И, судя по тому, что мы увидели по всем каналам позавчера, Кэтрин сейчас вызывает у британцев (и не только у них) практически такой же энтузиазм, граничащий с массовой истерией, как Диана в последние годы своей жизни.
В этом смысле, пожалуй, только и можно говорить о Кейт как о новой Диане. В какой степени это ее собственная природа, а в какой — работа хитроумных пиарщиков, трудно судить, но, судя по тому, что мы о ней знали еще до того, как она стала герцогиней, и то, и другое счастливо встретились и сработал эффект синергии. Мир с 1982 года стал куда более свободным и открытым, так что у Кейт есть все шансы реализовать самый положительный, самый сказочный, самый сомнительный, но самый утешительный для массовой публики сценарий под названием "Она вышла замуж за принца, родила наследника, и они жили долго и счастливо". Вообще-то, в реальной жизни так не бывает — но мы ей искренне этого желаем.