Маркиза Казати всю жизнь провела, превращая себя в объект искусства. И ее стратегия сработала: самой неистовой маркизы давно уже нет в живых, но ее образ продолжает вдохновлять художников всех мастей. В том числе и Дриса Ван Нотена, посвятившего ей свою осеннюю коллекцию
Луиза Казати мечтала сохранить свою красоту в вечности, и главным способом осуществить это страстное желание стали для нее собственные портреты кисти разных художников. За мастерами, которые могли бы запечатлеть ее образ в красках, маркиза охотилась везде, куда бы ни пошла. И стратегия эта принесла свои плоды: до наших дней сохранились и многочисленные ее изображения, и истории о запечатленной на них женщине и ее неистовом нраве. О Луизе Казати, хотя с момента ее смерти прошло уже много лет, до сих пор пишут, рисуют ее портреты, а дизайнеры посвящают ей свои коллекции. Именно она, например, стала главной вдохновительницей Дриса Ван Нотена в новом осенне-зимнем сезоне.
Первой отсылкой к стилю самой Казати становится макияж: достаточно черных, словно углем обведенных огромных глаз, чтобы вспомнить об итальянской маркизе. А вот ее знаменитые медные волосы Ван Нотен прилаживать своим моделям не стал, чтобы избежать излишней театральности. Эта коллекция, несмотря на множество намеков на вполне конкретные увлечения взбалмошной дивы, все-таки очень реалистична, — все вещи вполне применимы в жизни даже тех, кто в неистовстве героине сезона явно уступает. А попытка скопировать образ Казати целиком неизбежно привела бы к тому, что все разом превратилось бы в парад костюмов из театральной костюмерной. А это, конечно, совсем не то ощущение, которое нужно дизайнеру в 2016 году.
Что еще досталось этой коллекции от легендарной маркизы? Например, леопардовый принт: леопардов Казати держала в качестве домашних любимцев и регулярно пугала венецианцев, гуляя по городу, — и это, пожалуй, самая известная из всех связанных с ней историй. Ван Нотен, к счастью, не заставляет своих моделей укрощать диких животных, а вот под леопардовую шкуру разрисовывает и пальто, и жакеты, и брюки — особенно роскошны, конечно, бархатные. Еще один повторяющийся рисунок, из рассыпанных жемчужин, напоминает о любви маркизы к бесконечно длинным жемчужным ожерельям, которые всегда рвались. И наконец, змеи, вышитые мерцающими нитями на длинных юбках вечерних платьев, — безопасные и «домашние» копии тех змей, которых Луиза Казати носила на шее.
Выбор редактора
Подборка Buro 24/7