Бернар Арно, глава LVMH назначил Александра Маккуина креативным директором Givenchy в 1996 году, чем вызвал шквал обвинений в непрофессионализме и инфантильном желании угодить прессе и возродить внимание к модному дому, который до этого ассоциировался с устаревшей хрупкой элегантностью. Андре Леон Телли, который был тогда креативным директором журнала W, в ответ на назначение еще одного безбашенного британца главой Givenchy (вслед за Джоном Гальяно) заявил, что Арно окончательно ослеп в погоне за вниманием медиа и с таким же успехом мог назначить главой ателье Принцессу Диану.

Эстетика Александра Маккуина, даже в большей степени чем Гальяно, действительно слишком резонировала с образом Одри Хэпберн, музы Юбера Живанши. В рамках собственного бренда Маккуин постоянно затрагивал табуированные темы и делал коллекции на грани жизни и смерти, уродства и красоты. Неудивительно, что первая работа Маккуина для Givenchy «The Golden Fleece», построенная на отсылках к эстетике Древней Греции, оказалась провальной и получила совсем не лестные отзывы в прессе. 

Как бы то ни было, шоковая терапия сработала, а шоу и творчество Маккуина до сих пор разбирают, анализируют и ставят в пример подрастающему поколению дизайнеров. Такой была коллекция pret-a-porte осень-зима 1999 года, ознаменовавшая конец ХХ века и проникнутая с одной стороны страхом, а с другой — живым интересом к тому, что же принесет ХХI век. Показ был открыт лазерным шоу, а модели, похожие на пронизанных проводами аватаров и роботов, шли по зеркальному подиуму и сияли в темноте. За световые элементы в коллекции отвечала компания Studio van der Graaf. Перед выходом на подиум моделей предупредили: «Старайтесь не потеть, иначе вас попросту убьет током».

После показа Кэти Хорин в своей колонке в газете The New York Times отметила, что, пусть шоу и было модной версией фильма «Трон», Маккуину все равно удалось сохранить свой отточенный тейлоринг. Впоследствии коллекцию окрестили «андроидным кутюром», а Маккуина — гением.