Анна Винтур позвонит

Место действия

Город N, примерно 500 километров от столицы, примерно полтора миллиона человек, избавленных от тревог по поводу того, как произносится правильно — Гескьер или Жескьер.

Редакция журнала «Цвет моды»

Лана — главный редактор, жена учредителя: «Я в Милане, мы можем обсудить это позже?»

ЕА — учредитель: «Мне звонили из прокуратуры, надеюсь, это не из-за вас?»

Кити — менеджер по продажам:  «Слушайте, вы вообще знаете, с кем вы разговариваете?!»

Викуся — фэшн-редактор: «Эни-бени, люки-паки, куль-буль-буль, каляки шмаки, эос, деос, кракадеос, бац!»

Барбара — дизайнер: «В смысле: черный цвет не подходит?»

Ванечка — фотограф: «Давайте снимем ее топлес!»

Костик — фотограф: «Свадьбы, лав-стори, детские и семейные съемки. Пишите в личку».

Я (Эми) — заместитель главного редактора журнала:  «Нет, это не Эми, ее нет. Я честное слово не знаю, где она».

Глава 1

Лана приезжает на собрание, благоухая каким-то невероятным «селективом», унция которого стоит столько же, сколько месячная аренда всего нашего офиса, в руках у нее свертки с подарками для нас  — ее смешных, ручных обезьянок, дождавшихся наконец возвращения своей благодетельницы.

— Привет, мои дорогие, — больше поет, нежели говорит она, и ее складная, славная песня убаюкивает нас мелодией счастья и благополучия. — Как ваши дела? Это что, новый цветок у нас тут? Очень к месту. Как ты хорошо выглядишь! Знаешь что? Тебе бы еще новый цвет волос. Подожди я дам тебе номер. Ну потом. Ванечка, а это тебе, посмотри, посмотри. Как, нравится? Давайте выпьем кофе! Кофе очень хочется! День такой хороший, да? А, может быть, пойдем в парк? Ну ладно. Подайте телефон, где-то звонит мой телефон. Все видели шоу Рафа Симонса? Я была там. Это невероятно. Мы сделаем про это материал.

Эта песня уносит меня в мир параллельной реальности, там все хорошо, там я качаюсь на волнах, а может облаках, сотканных из шерстяных нитей Agnona и кашемира Max Mara. Лана — это чистое счастье, высокое, красивое, щедрое счастье с рыжими волосами и большой грудью, целомудренно задрапированной в блузу Bottega Veneta.

После продолжительного перезвона чашками, блюдцами и даже бокалами («А что это у нас за вино тут стоит? Давайте его сюда, нужно вдохновение!»), распаковав все подарки и обсудив Рафа Симонса так, будто он чей-то одноклассник, внезапно выбившийся в люди, мы распахнули свои блокноты, включили планшеты, щелкнули ручками и извлекли на свет божий черновики с идеями.

Лана сплела пальцы, от чего бриллианты на ее кольцах озарили наши лица солнечными зайчиками, обвела нас сияющим взглядом, полным одобрения, и произнесла небольшую речь о том, что наступило время нового номера, и этот номер должен быть особенным, ведь на том высочайшем уровне, которого мы достигли, у нас уже нет возможности предложить аудитории что-то менее великолепное, чем прошлый выпуск, поэтому вперед и только вперед. Аминь, ура, виват!

Первой говорит Викуся, прерываясь на продолжительные копания в исписанных листах бумаги. Я сижу рядом с ней и, как ни пытаюсь, ничего не могу разобрать в ее записях, по-моему, она принесла инструкцию к стиральной машинке, переписанную рукой какой-то пожилой женщины, однако Викуся, бросая взгляд в свои манускрипты, выдает одну идею за другой.

— Во-первых, я предлагаю нам сосредоточиться на нормкоре. Это тот столп, на котором сейчас все держится. Священный Грааль моды нового времени, — провозглашает она, и мне хочется перекреститься. — Все эти серые, безликие, нарочито обычные вещи — это то, о чем мы не можем молчать. А потом еще спорт! Спорт интегрируется в нашу жизнь со сверхзвуковой скоростью! Высокотехнологичные материалы, кроссовки и лекала профессиональной экипировки. Затем… — Викуся ненадолго умолкает, опустив взгляд в свои листы, и у всех появляются  жалких секунды, чтобы  успеть подать хоть пару реплик.

— Нормкор — это, конечно, хорошо. Но как снимать весь этот хлам? Это же ноль эстетики и привлекательности, — подает голос Ванечка. Викуся мечет в него взгляд острее рапиры и саркастически выгибает брови:

— В самом деле?

— Ну конечно, — Ванечка кое-как принимает сидячее положение в глубоком диване, для чего ему приходится барахтаться в нем, словно в море. — Модели, похожие на алкоголиков у вокзала, это, конечно, актуально, но, я прошу прощения, некрасиво.

— То есть ты хочешь сказать, то, что делает Харли Уэйр, — это некрасиво?

Надо погуглить, кто это вообще такой.

— Ладно, — говорю я. — Ваня просто за более классические представления о красоте, проехали.

— Они устарели. Нет никаких представлений, нет никаких правил! — Викуся призывает на баррикады.

Судя по тому, что Ванечка не отвечает, он-таки утонул в диване, революция захлебнулась.

— Это прекрасные идеи! — резюмирует Лана. — Но это нельзя назвать темой всего номера. Это слишком узко. Нужно понятие, которое зацепит людей, что-то очень острое, актуальное, живое!

— Может, музыка? Или, например, черно-белое кино? Это как минимум концептуально, — пожимает плечами Кити. — Возьмем это за идеологическую основу и добьем фэшеном.

— Кажется, у «Гида шопинга» недавно было темой кино, — припоминаю я, пренебрежительно произнося название другого регионального журнала, которому, конечно же, до нас далеко.

— Ну не черно-белое же, — хмурится Кити.

— Отпадает! — категорично встряхивает головой Лана.

— Слушайте, я забыла вам сказать: жена губернатора звонила в пятницу. Она спрашивает, когда мы будем снимать ее гардероб, у нее там почти все платья Dolce & Gabbana Alta Moda с прошлого лета. Что с ней делать-то? — спрашиваю я совершенно не к месту.

Викуся предлагает не брать трубку. Лана говорит, что надо как-то «аккуратненько слиться». По лицу Ванечки я вижу, что лично он готов ехать и снимать губернаторшу в кружеве хоть сейчас. Кити напоминает, что первая леди города помогла бы нам собрать рекламодателей в номер: «Ну вы же знаете, как все эти свадебные салоны и химчистки (а именно это — наши основные заказчики рекламы) ведутся на подобное. Я назову ее фамилию, и они передерутся, лишь бы их макет поставили поближе к этому материалу. Но вам со своей идеологией, видимо, нравится быть нищими!» —Кити безнадежно отмахивается от наших невдохновленных физиономий, и мы возвращаемся к теме номера. Удовольствие от жизни. Свобода. Свободная любовь! Еда. (Что?) Новая любовь. Старая любовь. Прошлое. Будущее.

В этот момент открывается дверь и появляется Костик — еще один наш фотограф. Они с Ванечкой тихо ненавидят друг друга, хотя и не показывают этого, но постоянно соревнуются и ревнуют нас друг к другу. Костик в мотоциклетной амуниции и со шлемом подмышкой.

— Привет всем!

— Кость, подскажи идею номера? — просит кто-то из нас наугад.

— Проще простого! — безмятежно отзывается он, расстегивая свой костюм гонщика, и на самом деле никак не собирается продолжать эту мысль. Но уже и не нужно. Пазл начинает складываться сам собой. Викуся произносит: «Мода становится все проще, призывая нас к тому же. «Проснитесь! —говорят нам дизайнеры. — За вещами вы уже не видите сути».

— Кажется, мы и правда слишком усложняем свою жизнь, — соглашаюсь я.

Лана рисует восклицательный знак в своем «Молескине» и произносит победоносное: «Да!»

— Простота — это то, что нам нужно сегодня! — Лана закрывает глаза и начинает говорить голосом пророка. — Я вижу обложку: на ней девушка в белом пальто Balenciaga стоит, раскинув руки, открытая этому миру, принимая его таким, какой он есть, без прикрас. Простой фон, никакой прически и биркенштоки!

«Святая простота» — пишу я маркером на белой доске для записей, Викуся вскакивает в места и размашисто добавляет рядом: «Easy Chic». Аплодисменты.

Поскольку первая встреча по номеру — это всегда больше балаган, нежели что-то дельное, то больше ничего полезного там не происходит, все начинают просто болтать о разном, я клянусь к завтрашнему дню сделать план номера и открываю Instagram. Щелкаю всю компанию, пока они не видят, и выкладываю картинку с хэштегом: #скоробудетновыйномер.

Фото успевает набрать примерно 20 лайков, когда мой телефон нервно дергается от нового письма, свалившегося в почту. После того как число входящих в моем ящике достигло 17 627 писем и я потратила 4 дня на то, чтобы их разобрать, я поклялась всегда открывать и отвечать на письма незамедлительно. Поэтому я захожу в ящик и не верю своим глазам! Должно быть, вид у меня сильно ошарашенный, потому что Кити хватает меня за руку и шепчет:

— Что там? Это твой бывший?

Не знаю, кого именно из моих выдающихся бывших она имеет в виду. Каждый из них, в принципе, способен на что-то такое, от чего волосы встают дыбом, но адресатом этого письма значится организация «Медиа Комьюнити Групп», а в тексте обозначено следующее: «Уважаемые представители журнала «Цвет моды», доводим до вашего сведения, что ваше издание номинировано на почетную премию «Медиа Комьюнити Групп Лидерс» в номинации «Лучшее печатное издание о моде, стиле, здоровье и красоте с тиражом более 3 000 экземпляров». Вашими соперниками в данной позиции являются издания «Гид шопинга», «Красота души» и «Бонджорно стайл». Победитель будет определен голосованием среди читательской аудитории и назван на торжественной церемонии, которая состоится в концертном зале «Профсоюзный Плаза».

Кажется, только со второго прочтения я понимаю, что это не повестка в суд (несмотря на язык, явно позаимствованный у пресс-службы МВД), а приглашение на мероприятие, которое, похоже, может нас прославить. «Лучшее печатное издание о моде, стиле, здоровье и красоте с тиражом более 3 000 экземпляров» — это, знаете ли, не жук лапкой потрогал!

***

Во второй главе мы будем собираться на премию в «Профсоюзном Плаза», писать статью о биркенштоках, искать свою любовь в Tinder и выбирать новый фирменный шрифт. Присоединяйтесь!