Интервью Buro24/7: Вадим Захаров

После 55-й Биеннале Современного Искусства в Венеции, где художник Вадим Захаров представил дождь из золотых монет с надписью trust, unity, freedom, love, его имя, и без того известное всей российской художественной среде, зазвучало еще громче. Одному из крупнейших мастеров московского концептуализма, Захарову в этом году выпала честь представить Россию на Венецианской биеннале, и поработать вместе с первым в истории нашего павильона иностранным куратором — Удо Киттельманом, с которым Вадим дружит уже долгие годы.

Венецианская биеннале уже приближается к концу, а Московская биеннале современного искусства только начинается: с 18 сентября столичные площадки от "Манежа" до ARTPLAY представят арт-объекты как российских, так и зарубежных авторов. ЦУМ Art Foundation в числе главных участников смотра: на этой неделе специальным проектом Вадима Захарова универмаг при поддержке дома IRFE снова откроет свое выставочное пространство. В последние годы там проводились выставки работ Йоко Оно, современных китайских художников, Бертрана Лавье и не только.

На пятом этаже ЦУМа уже выстроился длинный коридор с анатомическими скелетами в рваной одежде, которые внезапно начинают танцевать, и человеческими языками, торчащими из стен. Рядом с ними — информация о мертвых и исчезающих языках, собранная по данным ЮНЕСКО. Вдоль коридора, вместе со зрителями, будет двигаться закрытая детская коляска, которую везет пожилая стильная дама. Из коляски слышен детский голос, как будто разговаривающий по мобильному телефону. Речь "ребенка" — аллегория на новый языковой суррогат русско-английского Интернет-языка.

Buro24/7 удалось первыми увидеть детали нового проекта и пообщаться с Вадимом Захаровым. Широкой публике инсталляция "Пляска мертвых языков" будет доступна с 20 сентября.

Buro24/7: Ваш новый проект для Московской биеннале посвящен деградации и исчезновению языков. Почему вы обратились к этой теме именно сейчас? 

В.З.: Мой проект посвящен не только проблеме умирающих языков и появлению сленга. Я концептуальный художник и создаю некий образ, где текст и языки играют большую роль. В данном случае я обратился к мертвым языкам. Эта тема одна из интересных для меня. Любой язык — это часть нашей общей культуры. Исчезновение языка — трагедия человечества. Но, как мы знаем, за последние 200 лет исчезло почти 100 языков. По-моему, это чудовищно.

Buro24/7: Как и любой ваш проект, "Пляска мертвых языков" — нечто сложносочиненное и многослойное, доступны несколько уровней его понимания. Как рядовому зрителю понять его глубже?

В.З.: Важно понимание, что в проекте есть дополнительные смыслы. Например, можно слышать звук цикад и получать от этого удовольствие. Или можно раздражаться. Но если залезть хотя бы в Википедию, то и там найдется много информации о цикадах, которую можно соединить с темой смерти в моей инсталляции. Например, в китайской мифологии цикада — символ воскрешения. 

Buro24/7: Куратор Московской биеннале Катрин де Зегер считает, что провокационные работы уходят в прошлое. Современное искусство — это скорее совместный поиск решения назревших проблем, а не способ шокировать зрителя. Вы согласны с этим?

В.З.: Пожалуй, согласен. Провокационные работы, конечно, будут всегда, в этом проявляется как раз наша двойственность. Провокационность идeт бок о бок в современном искусстве с актуальностью. Постоянное педалирование на этих двух аспектах утомляет, и, надеюсь, со временем ослабнет.

Вадим Захаров

Buro24/7: О "московском концептуализме" сегодня вы говорите, как о явлении странном, которому трудно подвести итог и финально описать. И все же, если попробовать?

В.З.: Московский концептуализм — это уже сложившееся явление в русском искусстве, нравится это кому-то или нет. Специфика, а одновременно и проблема концептуализма — растяженность во времени и присутствие трех поколений художников. Это явление выходит за рамки традиционного подхода в искусствоведении. Оно требует сотен диссертаций и исследований. Этого пока нет, а московский концептуализм, тем не менее, еще живой.

Buro24/7: Вы стали издавать журнал "Пастор" о московском концептуализме в 1992 году. И в первом письме издателя сказали, что уверены в его необходимости в тех условиях, когда наконец можно открыто публиковать все. Насколько он оправдал себя и что с ним случилось дальше?

В.З.: Начало издания журнала "Пастор" пришлось на время активного выезда московских художников с выставками на Запад — конец 1991 года. Я получил разрешение на поездку за границу, на выставку, лишь в конце 1988 года.

Я издал восемь журналов "Пастор", где собрал лучших московских художников. Я жил в это время на Западе, и мне было важно показать контекст современного московского искусства. Об этом мало кто думал тогда.

Вадим Захаров

Buro24/7: Ваше знакомство с Удо Киттельманом — куратором нынешней Венецианской биеннале — произошло еще в 1980-х, и с тех пор вы сделали не один совместный проект, в частности, вашу первую ретроспективу в Кельне. Легко ли вам было работать над проектом "Даная" вместе с ним?

В.З.: Когда есть понимание, работать всегда легко, это прописная истина. Когда понимание растягивается на 30 лет — это уже доверие. Работать с Удо Киттельманом —это всегда совмещение профессионализма, удивления и смеха.

Buro24/7: Что больше всего впечатлило вас на Венецианской биеннале в этом году?

В.З.: Основная выставка в Арсенале. Из павильнов — Румынский, француский, английский, греческий.

Вадим Захаров