Компания Kartell – чудеса из прозрачного пластика

На днях мне в Facebook пришло письмо с вопросом от не имеющего, в общем, к дизайну большого отношения молодого человека. Который, прослушав несколько моих лекций, дизайном заинтересовался настолько, что, выбирая себе домой светильник, решил купить не просто первую попавшуюся "сипатичненькую", а лампу с именем и даже, можно сказать, фамилией. Ну, к именам в дизайне все мы уже привыкли, знаем, что бывают стулья Филиппа Старка, а бывают Карима Рашида. Самые продвинутые слышали еще про кресло Чарльза и Рей Имзов, а также про кресло "Барселона" Мис ван ден Роэ. Но вот если говорить про "фамилии" — а под фамилией я тут понимаю название фабрики-производителя, которая каждую дизайнерскую вещь не просто придумывает, а материализует — то тут выбор существенно меньше. То есть мебельных компаний, чье имя было бы на слуху у неспециалистов, практически нет. Кроме, пожалуй, одной, чья известность существенно опережает всех остальных (и это всегда подтверждает самый незамысловатый опрос студентов в школе "Детали" и посетителей моих лекций в Дизайн-лектории).

Это компания Kartell — производитель стульев, кресел, столов, тумбочек, полок, табуреток, ламп и прочего из прозрачного пластика, бесцветного или окрашенного. Вспомните кресло того же Филиппа Старка под названием Louis Ghost — "Призрак Людовика", кресло со спинкой-медальоном а-ля Людовик XVI — наверняка многим приходилось с ним встречаться. Возможно, кому-то оно даже покажется избитым — настолько часто его можно встретить в кафе или дома у подруги. Не удивительно: это одна из самых популярных моделей мебели наших дней, и это единственная вещь из полиметилакрилата, которая штампуется на двух станках одновременно — чтобы удовлетворить уже лет десять не падающий спрос.

Кресло Louis Ghost Филиппа Старка

Про два станка — это не преувеличение, об этом секрете мне рассказал владелец и управляющий Kartell Клаудио Лути, который с осени прошлого года стал еще по совместительству и президентом компании Cosmit, организатора открывшейся во вторник в Милане мебельной выставки-ярмарки Salone Internazionale del Mobile: "Спрос на нашу мебель настолько большой, что мне регулярно предлагают открыть филиалы моей фабрики где-нибудь за пределами Италии, чтобы было проще и дешевле для покупателей. Например, в Бразилии интерес к современному дизайну и к нашей продукции в частности все время растет, и бразильские бизнесмены спрашивают меня, почему бы мне не начать производить свою мебель у них в стране. К сожалению, для Kartell это невозможно: каждая форма, в которой производится оттиск, стоит от 200-300 тысяч до миллиона евро, а специалисты, которые могут ее изготовить, есть только в Италии. При том, что с каждым годом эти формы становятся все сложнее и сложнее. И единственное в нашей почти 65-летней истории кресло, у которого есть две формы — это Louis Ghost Филиппа Старка. Оно пользуется феноменальной популярностью".

Клаудио Лути и Ферручо Лавиани

Сам Клаудио Лути, кроме того, что интереснейший собеседник — еще и человек, знающий лично многих "небожителей" модной индустрии и индустрии дизайна. Десять лет он был правой рукой, управляющим директором у Джанни Версаче, а когда покинул его компанию и купил половину компании Kartell (вторая половина уже принадлежала его семье), то продолжал сотрудничать с ведущими модными домами. Например, обивку для выпускаемых его фабрикой кресел Mademoiselle рисовали Dolce&Gabbana, Moschino, Missoni, Burberry, Etro, Gaultier, Lacroix и многие другие. Но все-таки главное, чем Лути гордится — это сотрудничество с Филиппом Старком. В 1988 году новоиспеченный владелец Kartell озаботился поиском новых дизайнеров и инновационных технологий, которые могли бы вывести его фабрику снова в лидеры дизайнерской индустрии, какой она была в 1960-е.

Старк был тогда еще отнюдь не такой звездой, как сейчас, но уже обратил на себя внимание, в частности, интерьером парижского кафе Costes и мебелью для него. Лути вспоминает об их первой встрече так, как будто она была вчера: "Я приехал к Старку в его дом недалеко от Парижа, мы поговорили, и Старк мне сказал, что согласен работать, если я разрешу ему сделать не один стул, а много. И тут же начал фонтанировать идеями. Пластик, с которым мы тогда работали, был тонкий листовой, а он сказал: хочу толстый, массивный, литой. Пластик у нас был матовый — он хотел глянцевый. Линии предметов всегда были округлые — он хотел квадратные, жесткие, с углами. Говорил: "Он у вас полупрозрачный — а нужен не прозрачный совсем. И давайте добавим металла!". И под конец Старк достал палитру из семи пастельных цветов, которую он привез из Японии, и сказал, что нужно, чтобы мебель была вот этих цветов. Таких цветов не было не то что у нас — их во всей Италии не было!

Для того, чтобы выполнить его пожелания, мне пришлось изменить на фабрике все, перестроить все технологические цепочки, не просто найти других поставщиков, а, используя свои знакомства, уговорить одну лабораторию, чтобы она сделала мне на заказ небольшое количество нового материала. Но новая мебель имела фурор — и с тех пор мы продолжаем работать с Филиппом. Он и сейчас такой же — работает как заведенный, по пять часов без глотка воды".

Эти свидетельства, конечно, уже принадлежат истории дизайна, но история эта делается прямо здесь и сейчас, на наших глазах. И за ней не надо идти в музей: ее факты — те самые стулья и кресла — каждый может купить хоть себе домой.

Патриция Уркиола