Полина Сохранова: "Престиж работы главреда — он уже не тот"

Полину Сохранову долгие годы ассоциировали с Vogue, затем непосредственно с Аленой Долецкой, а уже как следствие — с зародившимся в России под началом все той же Долецкой Interview. Наконец, Сохранова доросла до должности главного редактора — правда, издания, по формату чрезвычайно отличающегося и от Vogue, и от Interview — журнала Cosmopolitan. 

Один из первых глянцев 1990-х, который в те времена читала вся страна, сегодня обязан не терять своей актуальности и держать марку. Задач много, и все они ложатся на хрупкие плечи Полины! Наш колумнист Наталья Лучанинова расспросила нового главреда Cosmo о ее литературных прототипах, карьерных поворотах и далеко идущих планах.

В 2006 году ты пришла в Vogue младшим редактором отдела моды. Сейчас 2014-й, и ты уже главред нашего главного журнала. Вот это карьера!
Ты помнишь книжку Алексея Белякова "Шарманщик"?

Как не помнить: он там описал всю редакцию Vogue, и меня в том числе. Я фигурирую под именем Снежана — дома были большие неприятности после выхода этого романа! А про тебя что там написано?
В том-то и дело, что меня в данной книжке нет. Но там есть девочка, по образу напоминающая меня. И вот об этой практикантке, которую автор встречает в лифте, сказано, что через семь лет она станет главным редактором журнала.

Класс!
Да, и когда я стала главредом Cosmo, Алексей мне написал в Facebook: "А помнишь, я же так и говорил!"

Ты знаешь, почему-то сразу было понятно, что тебя ждет большая карьера. Ты пришла в  Vogue сразу после института?
Я еще училась, мне был 21 год, я была на четвертом курсе журфака и решила, что пора бы уже что-то делать. Порассуждав на тему "Женщина в журналистике", я подумала про Vogue, тем более что моя мама всегда его читала. Когда я пришла на собеседование в редакцию и увидела старые обложки, то поняла, что я их все прекрасно помню: они хранились у мамы. Она вообще всегда была в нашей семье главной по стилю и моде.

А кто мама по профессии?
Вся моя семья — геофизики, это очень серьезная профессия. Мой дедушка, Нектарий Нектариевич Сохранов, светило советской геофизики, написал целую кучу книг, у него огромное количество последователей и учеников. На этом фоне заниматься журналистикой — это все равно что природа отдохнула на мне... Как и моем двоюродном брате, он тоже закончил журфак.  

Сколько ты в результате проработала в  Vogue?
Пять лет, четыре из них с Аленой Долецкой и год с Викторией Давыдовой. А потом поступило предложение от Interview.

"группа "Война" ехала в багажнике нашей машины, потому что у них были проблемы с правоохранительными органами"

И началась новая жизнь?
Совершенно новая. Я вспоминаю, как мы делали первые номера: это было так классно и так страшно одновременно. Море вдохновения! До сих пор я смотрю эти выпуски и вижу, что людей, которые их создавали, просто несло! Interview вообще журнал на эмоциональном подъеме. Хотя это непростой проект, и я помню, с какими лицами нас поначалу встречали потенциальные партнеры, а потом они втягивались и говорили нам: "Как же круто вы это придумали!" Множество людей: художников, фотографов, музыкантов — перезнакомились друг с другом, стали общаться.

Вы целое сообщество создали.
Да, именно! А сколько крутых моментов было. Вот однажды, например, мы целый месяц уговаривали Лимонова взять интервью у группы "Война", и в итоге ребята из группы ехали в багажнике нашей машины, потому что у них проблемы были с правоохранительными органами. Лимонов, правда, в результате не открыл дверь нашему корреспонденту.

Как же ты отказалась от такого творчества?
Если бы мне кто-то сказал, что через год я серьезно поменяю жизнь, научусь водить машину и стану главным редактором Cosmopolitan, может быть, я бы сидела и вообще ничего не предпринимала — только бы не было никаких изменений. По статистике ведь люди боятся перемен больше, чем смерти. Но здесь от меня ничего уже не зависело. Когда совершенно неожиданно раздался звонок с предложением от Cosmo, у меня только одна мысль возникла: "Надо же, как странно! Эти люди подумали обо мне?!" А потом я очень много размышляла про Cosmopolitan, про то, что он такое, каким был в 90-х, какой он сейчас. Для меня этот журнал — это не просто модный глянец. У Cosmo масса возможностей разговаривать с людьми, рассказывать непростые, неглянцевые истории и подсказывать, как переживать их и находить в них счастливый конец. И когда я все это увидела, то сразу же решилась. Кроме того, Алена Долецкая сказала мне: "Даже не думай отказываться: от таких предложений не отказываются!" Она меня благословила, в общем.

У каждого журнала свой читатель, свой язык: у Vogue он один, у Interview совершенно другой. У Cosmo, мне всегда казалось, язык очень простой, это так или что-то изменилось? 
Читательниц Cosmo более 6 миллионов. Думаю, среди них есть и те, кто также читает Vogue или Interview, им нравятся разные вещи. Cosmopolitan обращается лично к тебе, мы действительно говорим на "ты". И это как раз то, что трогает людей, и оно никуда не уйдет. Но хотелось бы не стоять на месте и внедрять ассоциации, которые возникают с современным днем, и в язык, и в визуальный ряд, чтобы возникало ощущение: журнал издается сейчас, для тебя сегодняшней.

"Боже, опять эта неделя моды!  Только Милан на этот раз? Господи, спасибо большое!"

Сколько лет читательнице Cosmo?
Ядро нашей аудитории — это девушки от 20 до 35. Конечно, у нас есть читательницы помоложе — это девочки, которые вступают в подростковый период, начинают интересоваться своей внешностью, молодыми людьми и отношениями. Есть более старшая аудитория, которая выросла или, вернее, повзрослела вместе с Cosmo в России. Такие женщины в основном живут в регионах, для них Cosmopolitan — ежемесячное чтение, они привыкли к нему. Потом вырастают их дочки, племянницы, и они передают журнал следующему поколению. Подобных писем очень много в редакции: "Мне 35, моей племяннице 15, она становится девушкой, и я даю ей читать Cosmo". Cosmo — это подруга, это не модный глянец, это журнал  про женщин.

Но про моду вы пишете?
Мода интересует и читателя, и редакцию с одного ракурса — как современной женщине выглядеть свежо, модно, красиво, не потратив при этом целое состояние. Такой очень практический подход.

А на недели моды ты будешь ездить?
Да, буду.  Этот сезон я пропустила, правда. Я уже из тех самых динозавров, которые говорят: "Боже, опять эта неделя моды! Только Милан на этот раз? Господи, спасибо большое!" Вот поеду сейчас в новом качестве.

Будешь сидеть в первом ряду?
Не знаю, наверное. Я как-то еще об этом не думала! (Смеется.) Помнишь эту историю, когда Анна Винтур оказалась во втором ряду, и это было целое событие для журналистов. Что случилось? Почему не в первом ряду? Это дизайнер так решил? Оказалось, она пересела сама: в первом ряду было очень тесно.

А ты хотела бы такую карьеру, как у Анны Винтур?
Это смотря с какой стороны посмотреть.

Со стороны влиятельности в мире моды.
Ты понимаешь, в чем дело, я много думала об этом. Время очень сильно изменилось: появились блоги, сайты, самих глянцевых изданий стало невероятно много, даже магазины выпускают журналы. Имеют ли современные издания то же влияние, что и раньше? Не факт. И престиж — быть главным редактором печатного журнала — он уже не тот. Но если говорить о карьере Анны Винтур в смысле влиятельности, то да, конечно, хотелось бы!