Почему беда России — не дураки, а умники

Уже полицейские перестреляли террористов в Париже, уже наши каникулы подошли к концу, во время которых только и обсуждали проблемы ислама и карикатуристов, как вдруг в фейсбуке возник умник из молодых и рьяных властителей дум. Он написал в том духе, что все каникулы сильно болел, в Интернете был мало, но теперь-то выскажется о Шарли, слушайте! То есть умник был совершенно уверен, что мы его очень ждали, очень скучали по нему и по его мнению и без него нам никак. Все высказались, а он что, рыжий? Молчать будет?

И он прав, наш болезный. Каждый, каждый интеллигентный человек посчитал своим долгом высказаться. Другие интеллигентные люди мгновенно подключались, некоторые еще явно продолжая праздновать.

"Я Шарли!" — писал один. Тут же выскакивал другой: "А по-моему, ты не прав!" Включался третий: "Оба вы хороши!" Каждая дискуссия заканчивалась интеллигентно: обвинениями в продажности, подлости и отдельных физических недостатках. По ходу дела решали всякие мелкие вопросы: есть ли Бог или нету Бога?

Пережевали Шарли, а тут как раз подоспел "Левиафан". С пылу с жару. И давай обгладывать его сочные косточки. Кто-нибудь промолчал? Ну хоть один? Нет! Кто-то старался, сдерживался, пытался в окно смотреть, пыль вытирать... А потом — бросок к компьютеру — и строчить. И снова битва фейсбучных котиков.

Социальные сети подарили нам отличную игру: каждый трибун и эксперт. Каждый — кинокритик, литературовед, экономист, социолог, специалист по авиационной технике и нефти глубокого залегания. За свою свободу слова каждый готов убить другого. Из двух наших бед (дураки и дороги) первую стоит скорректировать. Умники — наша беда. Дураков на самом деле почти не видно и не слышно. Дураки делом заняты, каким-никаким. Умники сражаются с другими умниками. Только пули свистят по Сети.  

Социальные сети подарили нам отличную игру: каждый трибун и эксперт. Каждый — кинокритик, литературовед, экономист, социолог, специалист по авиационной технике и нефти глубокого залегания

Несколько лет назад я увидел пост: есть вот такая девочка, десяти, кажется, лет. У нее смертельная неизлечимая болезнь, и ей остается буквально полгода жизни. У девочки фантазия: она назвала себя принцессой с причудливым именем, и, в общем, эта выдумка помогает ей... ну, не жить, короче, я не знаю, как описать эмоции и мысли ребенка, знающего, что умрет. Автор поста просил тех, кто может, присылать девочке милые открытки, адресованные ей, но как принцессе. Не деньги, не журналы с картинками, просто открытки. И тут же сбежались умники. И начались советы. Не надо слать открытки, а надо девочке объяснять, что... Другой вступил в дискуссию. Завязалась увлекательная социально-психологическая полемика. Чтоб вы провалились, думал я, чтоб вас бесы унесли. Ну есть же вещи! Ну тут можно просто промолчать? Ребенок этот умрет без ваших педагогических идей, проповедники задрипанные.

О, этот интеллигентский треп, бессмысленный и беспощадный!

Или сейчас, в разгар левиафанщины, писали-призывали отдельные энтузиасты: "Сносят исторические дома на Садовнической набережной!" Тут же посты-перепосты, ругань-переругань: ах, варвары! Но хоть один c трибун поднялся, пошел с несколькими смельчаками к этим домам, сделал что-то? Нет. Зачем? Мы лучше тут, на кухоньке, пошумим про кино Звягинцева, между шоу Малахова и шутками Урганта. Мы найдем врага в фейсбуке, уничтожим тут его! Бом-бом-бом-бом, пляшут Муха с Комаром!

Состояние нервной взвинченности так дорого, так мило нашему образованному классу. Адреналин для умников. Дрожащими от похмелья и негодования пальчиками стучать по клавиатуре: "А я считаю, что совершенно прав, а вас забаню, как волка позорного!"

Интеллигент должен найти себе повод для беснования, иначе в чем его историческая миссия? Побесился, никого ни в чем не убедил, пару добрых приятелей оскорбил, и вроде день не зря прошел. Я сам принадлежу к этому сословию, так что несу на себе все эти грешки, ничем не лучше прочих. Разве что про Шарли ни слова не сказал.

Интеллигент должен найти себе повод для беснования, иначе в чем его историческая миссия? Побесился, никого ни в чем не убедил, пару добрых приятелей оскорбил, и вроде день не зря прошел

Историк и философ Михаил Гершензон в знаменитом сборнике "Вехи", вышедшем чуть больше ста лет назад, дал злую, но точную оценку: "Наша интеллигенция на девять десятых поражена неврастенией. Между нами почти нет здоровых людей — все желчные, угрюмые, беспокойные лица, искаженные какой-то тайной неудовлетворенностью. Все недовольны, не то озлоблены, не то огорчены..."

Ни черта за сто лет не изменилось, только злей стали и фейсбук появился.

...На каникулах напала на меня ностальгическая меланхолия, и я вдруг стал смотреть советское кино 60-х и 70-х. Многое не видел, к стыду своему. Так вот, главный любимец советских режиссеров — интеллигент-неврастеник, который мечется, пьет, дерется, поет про синий троллейбус и обязательно пытается покончить с собой. Неудачно, конечно, неудачно. Янковский, Даль и Богатырев играли именно таких. Хорошо играли, убедительно. Гершензон и Чехов писали о таких. Вехи меняются, интеллигент все тот же. Правда, у Чехова некоторым удавалось застрелиться, но потом и это разучились делать. Герой Даля в фильме "Отпуск в сентябре" (по знаменитой пьесе Вампилова "Утиная охота") достает двустволку и — без толку. Пороху уже не хватает.

Вообще, чтобы понять мятущуюся душу нашего интеллигента, достаточно посмотреть один фильм — "Неоконченную пьесу для механического пианино". Тут все слилось для русского сердца: режиссер — Михалков, драматург — Чехов, пейзажи — холмистые, хандра — тотальная. Великое кино о великой тоске. Вот они, герои: балаболы, пижоны, остроумцы, выпивохи, обаяшки, снобы, умники. Никто ничего не делает и не хочет делать. Только сидеть за большим столом с видом на сад и болтать о высоком. О том, что надо идти работать в сельскую школу, о небе в алмазах, бла-бла-бла.

В финале Платонов (о, эта знаковая фамилия!), герой Калягина, бросается в реку — утопиться хочет от отчаяния. Воды по пояс. Герой не тонет.

Сегодня можно доснять концовку. Платонов с мокрыми ногами садится к макбуку и строчит пост в фейсбук. Получает коммент, отвечает, потом еще коммент... и понеслось! И забывает Платонов, что час назад топился. И хорошо Платонову. Он взвинчен, он остроумен, он язвителен, разит цитатами из Гоголя и Бердяева, а лучше всего — Дмитрия Быкова, мастера слова на все руки.

Где-то пилят вишневые сады и бюджеты, а Платонов наш все строчит, все ругается, все злится — на судьбу, на Россию, на френдов. И на мокрые ноги.

Алексей Беляков, зам. главного редактора Allure