Почему будущее за технологичными музеями

В то время как художественные музеи то и дело стремятся поражать зрителя масштабными выставками и громкими проектами, аудитория все больше хочет идти в ногу со временем, а не просто довольствоваться очередной ретроспективой прославленного мастера. Интерес к научпопу переживает новую волну — мы уже познакомились со Вселенной Стивена Хокинга, но еще не до конца разобрались в майнинговых фермах и освоении Марса, что побуждает больший интерес к технологиям и естественным наукам в целом. За прошлый год Национальный музей космонавтики и воздухоплавания в Вашингтоне стал вторым по популярности во всем мире, уступив только Национальному музею Китая. В топе лидеров вместе с Лувром и Ватиканскими музеями — Шанхайский музей науки и технологий, Музей науки в Лондоне, аналогичные центры в Токио, Калькутте и Париже.

Американские музеи ищут гениев среди посетителей

Среди американских музеев особое место занимает Музей науки и промышленности в Чикаго — городе, исторически известном как индустриальный центр. Среди экспонатов музея — и космические корабли, и работающая угольная шахта, и немецкая подводная лодка U-505, захваченная во время Второй мировой войны. К любому из предметов зрители могут прикоснуться и лично ознакомиться с принципом работы. Кроме того, музей регулярно проводит образовательные программы, стараясь открыть гения в каждом посетителе (по крайней мере, так говорят сами организаторы).

Уже упомянутый Национальный музей космонавтики и воздухоплавания в Вашингтоне при Смитсоновском институте — мекка для любителей космоса и далеких галактик. В коллекции музея более 60 тысяч различных артефактов — ракеты, униформа, отдельные элементы двигателей, а также огромный архив снимков, предоставленный NASA. Конечно, интерес к теме едва ли можно сравнить с 60-ми, когда произошли главные открытия в этой области — первый полет человека в космос и высадка на Луне. Тем не менее за новостями об очередном запуске ракет Илона Маска Falcon следит куда больше людей, чем существует специалистов в области.

 

Самый большой научно-технический музей в мире

Немецкий музей достижений естественных наук и техники в Мюнхене уступает по площади разве что Эрмитажу. Ежегодно его посещают больше полутора миллионов человек, что сопоставимо с посещаемостью лос-анджелесского LACMA и Музея Поля Гетти в Малибу. Почти тридцать тысяч экспонатов охватывают 50 отраслей науки, что поражает зрителя любого возраста. Не отстают и на Востоке — в Национальном музее науки и инноваций в Токио зрители получают данные с сейсмографов в режиме реального времени, бродят по батискафам и изучают фрагменты МКС. В Рио-де-Жанейро и вовсе открыли музей будущего, который так и называется — Музей завтрашнего дня. При приближении он поражает архитектурой, а внутри — интерактивными экспонатами, благодаря которым в воображаемое путешествие может отправиться каждый. 

 

Музей в Туле — от Гагарина и Radiohead до станков и VR 

Для России научно-технические музеи — редкость по сравнению с художественными. И это удивительно для страны, в которой научное наследие не уступает культурному. Геометрия Лобачевского, таблица Менделеева, радиоприемник Попова, изучение сверхтекучести гелия Ландау и Капицы, ядерная физика Курчатова и водородная бомба Сахарова — этот список можно продолжать до бесконечности, дополнив многими нашими современниками. В конце концов, московский Политех был основан на сорок лет раньше Пушкинского музея. Несмотря на многолетнюю реконструкцию, которую обещают завершить в следующем году, музей регулярно проводит фестивали науки и выставки на выездных площадках, таких как ВДНХ. На прошлой неделе он анонсировал совместную с «Яндексом» платформу «Большой музей», которая будет заниматься популяризацией науки. Первым в этом технологичном прорыве стал именно Политех, что только усиливает наш интерес к его открытию.

Еще один музей совсем скоро откроется в городе Туле, где находится легендарный завод «Октава», который производит микрофоны и различные акустические инструменты. Именно в такой микрофон когда-то Гагарин сказал знаменитое «Поехали!», его же использовали для записи альбома «OK Computer» группа Radiohead. В ближайшем будущем на базе завода будет создан полноценный творческий кластер, там же будет открыт музей станкостроения, который объединит технологии, науку и искусство. Как и тела в фундаментальной физике, музей задуман быть «жидким, твердым и газообразным». К твердому создатели относят сами экспонаты — станки и сложную технику, к жидкому — световые и звуковые инсталляции, а к газообразному — набирающие популярность технологии виртуальной и дополненной реальности, которые также будут задействованы в экспозиции.

Сам Кластер «Октава» будет включать в себя не только музей, но и Высшую техническую школу, комфортное городское пространство для досуга и отдыха, арт и образовательное направления. Проект реализуется при поддержке губернатора области Андрея Геннадьевича Дюмина. Инвестором выступил бизнесмен Михаил Шелков. Над созданием кластера и музея работает большая международная команда экспертов в сферах урбанистики, городского маркетинга, менеджмента, искусства. Среди экспертов — Ольга Пивень, Екатерина Гольдберг и Эдуард Моро (бюро «Orchestra»), Дария Женихова («Культура потребления») и другие.

 

 

Модернистская эстетика в духе промышленных ангаров для техно-вечеринок, современные технологии и фундаментальный подход к культурному наследию города не только заинтересуют местных жителей, но и, вполне вероятно, привлекут в город новый поток туристов. Вдохновиться политикой музея в ближайшее время можно и не посещая Тулу: Музей станкостроения музей активно представлен на идеологически близкой Уральской биеннале в Екатеринбурге, которая открылась вчера. Кураторами музея на этот раз выступили комиссар Уральской биеннале Алиса Прудникова и художник Катя Бочавар, которые ответили нам на несколько вопросов о музеях.  

Buro:  Музей станкостроения — не совсем типичный проект для вас как для директора по региональному развитию РОСИЗО-ГЦСИ и комиссара Уральской индустриальной биеннале. Кто был инициатором этой идеи и что лично вам наиболее интересно в проекте?

Алиса: Для меня это органичная история благодаря стратегическому партнерству госкорпорации «Ростех» с индустриальной биеннале. Работая с огромным количеством индустриальных пространств, я изучаю и узнаю множество форматов ревитализации таких зданий. Но в нашем случае это всегда были временные проекты. Мне бы очень хотелось создать постоянное пространство и запустить регулярный процесс. В этом смысле Музей станкостроения — идеальный кейс для работы с индустриальностью и как с наследием, и как с действующим производством. На «Октаве» до сих пор создаются приборы, и в то же время предприятие стремительно меняется, запуская целый кластер, который призван стать точкой для нового типа производства. Но сама идея Музея станкостроения принадлежит Василию Бровко (Василий Бровко — директор по особым поручениям госкорпорации Ростех. — Прим. редакции). Согласно его философии, история станка становится отражением истории всего государства.

Buro: Вы долгое время работаете с региональными художественными центрами. Что особенного можно отметить в Туле, где открывается музей? Привлечет ли он новый поток туристов?

Алиса: Я считаю, что любой проект, который человек органично вписывает в окружающую его территорию и строит в ответ на некую глобальную проблему, привлекает людей. Это будет не художественный музей, а многогранный и междисциплинарный проект, который подарит каждому зрителю индивидуальный опыт.

Buro: Художественные музеи явно переживают бум — «Гараж», Третьяковка и Пушкинский борются за посетителей, в то время как технические едва ли так популярны. Политех много лет закрыт на реконструкцию, а его аналогов у нас нет. Как вы думаете, почему это так?

Алиса: На самом деле у меня нет ощущения, что существует серьезный дисбаланс. Сейчас все музеи бьются за посетителя, и каким бы музей ни был — художественным или техническим, — это не имеет значения. Неважно, какой это музей — важно, сколько человек там проведет время. А это зависит от экспозиции, от подачи, от сувенирного магазина и кафе в том числе. Кластер «Октава» станет для Тулы, как это сейчас называется, местом must have. Я имею в виду, что если ты едешь в ту сторону, то первое, что приходит в голову, — музей «Ясная Поляна», пряники, Музей оружия. Но эти места уже устарели. Моя задача сделать в музее станкостроения экспозицию, которая не устареет к открытию. И в этом глобальная проблема любого технического музея. Сделать экспозицию так, чтобы она не «умерла» к тому моменту, как она открылась. Многослойность — это персональный опыт для каждого посетителя. Когда я могу прийти в одно и то же место много раз и каждый раз переживать этот опыт по-разному.

Buro: В Музее станкостроения вы выступаете как куратор или художник?

Катя: Я экспозиционер, что включает в себя работу и художника, и куратора, и архитектора, и многое другое.

Buro: В индустриальной архитектуре есть определенная эстетика, особенно востребованная сейчас. Музей возник непосредственно из самого места (завод «Октава») и его возможностей или скорее из идеи создать технологический музей?

Катя: Музей старается выглядеть как завод, именно так было задумано в работе над дизайном, выставочными залами и другими общественными пространствами, такими как вестибюль, кафе, магазин и т. п.

Buro: Музей станкостроения — не только о технике, но и об искусстве. Кого мы сможем увидеть на выставках в стенах музея? Кого вы хотели бы представить там в будущем?

Катя: Так как я сделала уже несколько художественных проектов, посвященных заводам, то назову некоторых из участников. Это не только художники в привычном понимании этого слова, но также музыканты и те, кто занимается звуком: Олег Макаров, Петр Айду, Федор Дадонов. Тема сложная, но интересная. Алиса Прудникова (комиссар проекта) пропустила через индустриальные биеннале уже несколько сотен художников, одним из них была и я.