Тайные дома, шифрованные дневники и енотовидная собака. Создатели новой выставки «Гаража» о своих детских секретиках

К открытию новой выставки «Секретики: копание в советском андерграунде. 1966–1985» в «Гараже» мы поговорили с ее кураторами, художниками, менеджером и архитектором о том, какие секретики они делали в детстве
и как им это помогло в подготовке экспозиции. 

В этой публикации мы тоже спрятали для вас секретик — телефон пресс-секретаря «Гаража» Ксении Коробейниковой. Первые 15 человек, которые до нее дозвонятся, смогут попасть на выставку бесплатно.

Валерия Диденко,
менеджер выставки 

В детстве мы с друзьями любили сооружать тайные дома в лесополосе рядом с домом моей бабушки. Крышу и стены мы делали из веток, пол покрывали травой, где-то рисовали мебель на земле, расставляя ее по выдуманным комнатам. Иногда, если попадались деревья с изогнутыми ветвями, мы делали даже импровизированные балконы. Прячась в этих укромных местах, мы были частью сплоченной команды. При создании «лесных квартир» мы старались довести все до идеала. Так и сейчас при подготовке выставки вся команда стремилась уделить внимание каждой мелочи, создать комфортную среду для наших посетителей.

Дмитрий Пригов. Тысяча двести сорок второй гробик отринутых стихов. Год неизвестен, Бумага, машинопись, металлические скобы, Архив Музея современного искусства «Гараж», фонд Игоря Макаревича

Ян Гинзбург. Комната гениев, 2019
Фото: Юрий Пальмин

Ян Гинзбург,
художник

Примерно к этой образной системе я обращаюсь в своей новой работе «Комната гениев». Обесцененные инфляцией знания образы становятся декоративным элементом, в центре бюст — объект, действующий наподобие «Фонтана» Дюшана. Пространство для мышления, как и пространство для справления нужды, требует тишины. Иногда эти два пространства совмещаются, например, в карикатурах, посвященных мыслителю Родена, который изображается сидящим на горшке.

В детстве на меня сильное впечатление произвел туалет в квартире моего дяди, он был весь обклеен советскими рублями, что создавало сильнейший инсталляционный эффект не хуже Кабакова. Я считал эту комнату секретной во всех смыслах.

Наталия Абалакова,
член художественного проекта «Тотарт»

Моим детским секретиком была енотовидная собака, которую подранком привезли к деду — сельскому врачу, и он ее вылечил. Она спала под моей кроваткой; я ее никогда не видела, но ночью слышала звук ее когтей: цок-цок-цок.

В любой инсталляции есть в «свернутом виде» некое послание. Поэтому я люблю этот вид искусства. Мне всегда хочется в продуманную и считываемую конструкцию ввести какой-нибудь стихийный элемент. Вроде маленькой пластинки природной слюды. Это как «отсутствующая структура» Умберто Эко, но столь явственно «присутствующая» всегда.

Группа ТОТАРТ: Наталья Абалакова и Анатолий Жигалов. Фотография акции «Субботник по закладыванию аллеи Авангарда» из серии «Комендантские работы». Москва, 1982 Предоставлено художниками

Каспарс Ванагс,
куратор выставки

Хотя я не делал секретики в детстве, я увлекался другим видом «загадочной» деятельности — в течение относительно длительного периода я вел дневник на закодированном языке. Это было прямым следствием моего интереса к кампании Наполеона в Египте, открытию его экспедицией «Розеттского камня» и многолетнему соперничеству двух ученых — британца Тома Янга и француза Жан-Франсуа Шампольона — по расшифровке древнеегипетских письмен. Я создавал собственные тайные системы иероглифов, букв и шрифтов, делал свои маленькие «самиздатовские» книжки и записывал в них события, происходившие в школе и в кругу моих друзей. Мне посчастливилось включить в выставку «Гаража» похожий зашифрованный детский дневник, написанный поэтом, художником и мистиком Владимиром Ковенацким.

Вячеслав Ахунов, Живи тихо. 1975 Бумага,
тушь, Предоставлено художником

У секретиков много общего с работами искусствоведов в музейной среде. Мы тоже собираем ценные артефакты, затем ищем наиболее эффективный и эстетически привлекательный способ их демонстрации в витринах и, наконец, ставим над ними стекло: смотрите только глазами!

+7-916-287-1400

Никита Алексеев. Камни на моей голове. 1982/2019 Серия из 12 фотографий Фото: Георгий Кизевальтер, Предоставлено Никитой Алексеевым

Римма Герловина. Прошу не беспокоить. 1974 Дерево, картон, ткань, бумага, машинописный текст, Музей Зиммерли при Ратгерском университете, Нью-Брансуик

Андрей Мизиано,
сокуратор выставки, куратор музея «Гараж»  

Оказалась советская металлическая хлебница, а в ней... Там лежал механизм с головой игрушечной собаки, торчали из него провода, шестеренки всякие. А дальше — как в кино про шпионов: появились двое чуть старше 7–9 лет и без всяких слов, как настоящие ликвидаторы, упаковали находку и унесли в неизвестном направлении. В подготовке этой выставки мне скорее помогли не детские секретики, а знания архива «Гаража» и истории отечественного неофициального искусства.

Те секретики, что я делал, интереса особого не представляют. Но был сюжет один. 1990 год, я в песочнице в одном из дворов Тверских-Ямских мирно копал лопаточкой, пока та не ударилась о нечто металлическое.

Рихардс Фунтс,
архитектор выставки  

В детстве мне больше нравились «тайники» и «штабики». Думаю, это из-за того, что я уже тогда интересовался функциональностью и стратегиями пространственной организации. Художественные музеи дают возможность снова дать волю нашим фантазиям, а современное искусство часто предлагает нам набор инструментов и ноу-хау, как вернуться в более игривый режим в наших отношениях с реальностью. Секретики советского андерграундного искусства, определенно, являются таким случаем.

Валентина Кропивницкая. Большое дерево. 1975. Бумага, графитный карандаш. Частное собрание

«Секретики: копание в советском андерграунде. 1966–1985»

12 декабря 2019 года — 24 мая 2020 года

Сайт выставки