Архитекторы и дизайнеры — о том, как Баухаус изменил мир

Александра Санькова

директор Московского музея дизайна

Я училась в Строгановке на кафедре коммуникационного дизайна, моя специальность — графический дизайн. Нам рассказывали о ВХУТЕМАСе — Высших художественно-технических мастерских, которые открыли в Москве в 1926 году для подготовки «художников-мастеров высшей квалификации для промышленности» и педагогов для художественно-технического образования. В связке с ВХУТЕМАСом и историей становления групп первых конструктивистов нам рассказывали о немецком Баухаусе, а супрематизм рассматривали в сравнении с голландским Де Стилем. 20-е годы были поворотными не только для немецкой культуры, но и для Нидерландов и для России. В каждой стране создавались творческие коллективы и лаборатории, в которых разрабатывались самые безумные идеи и проекты. Баухаус и ВХУТЕМАС были схожи в подходе к образованию. Обе школы полностью отвергали декоративные признаки мещанской жизни. Проекты разрабатывались с расчётом на массовое производство.

Эстетика Баухауса мне очень близка. Мне всегда нравились чистота линий, форм, минимализм. Вальтер Гропиус, руководитель Баухауса, давал своим преподавателям и студентам такую установку: «Каждый предмет должен до конца отвечать своей цели, то есть практически выполнять свои функции, быть удобным, дешёвым и красивым». Мне кажется, именно функционализм является самым важным направлением в дизайне. В любом предмете дизайна главное — функция, все эстетические надстройки вторичны.

Мне всегда было интересно сравнивать происходившее в России с тем, что имело место в то же самое время в других странах. В манифестах Баухауса нет призывов изменить общественный строй, есть только жажда изменить предметный мир. Это то, что принципиально отличает подход Баухауса от подхода советских художников-конструкторов.

Баухаус положил начало борьбы с привычными до того академическими методами воспитания маленьких Рафаэлей и обучения архитектурному проектированию; мы стремились вернуть общенародной художественной деятельности творческие таланты, покинувшие её в ущерб как своим личным, так и общенародным интересам.

— Вальтер Гропиус

В Баухаусе работала международная команда преподавателей, и это тоже давало свои плоды: русский авангардист Василий Кандинский, австрийский графический дизайнер Герберт Байер, венгры — архитектор и дизайнер Марсель Бройер и фотограф и графический дизайнер Ласло Мохой-Надь, швейцарцы — архитектор Иоханнес Иттен и живописец Ханнес Мейер. Художники с разным опытом и творческими позициями, но которые глобально смотрели в одну сторону, смогли в процессе обучения сформировать целое поколение проектно, системно мыслящих профессионалов, которые стали воплощать в реальность идеи Баухауса. Многие студенты оставались работать в школе и воспитали второе поколение Баухауса.

С Баухаусом, как и с русским авангардом, всё закончилось в 30-е годы, когда в странах поменялся политический курс. В Германии власть стала постепенно переходить в руки фашистов. Общим собранием в 1933 году было решено закрыть школу. Преподаватели и студенты Мис ван дер Роэи, Гропиус, Герберт Байер, Ласло Мохой-Надь, Мендельсон и многие другие иммигрировали и возглавили школы, курсы и группы дизайнеров на разных континентах. Наследие Баухауса разлетелось по всему миру.

Дом строится из стен с окнами и дверями,
но именно пустота в нём составляет суть дома. Общий принцип: материальное — полезно, нематериальное — суть бытия.

— Иоханнес Иттен

Марина Бессонова

дизайнер и стилист

Достаточно давно, увидев в книжном магазине альбом с орнаментами издательства Pepin, я обратила внимание на заглавный принт. Как ни странно, альбом назывался Art Deco, что изначально не вязалось с лаконичным конструктивистским образом обложки. Орнамент оказался работой американской художницы по тканям Анни Альберс. Принтом с обложки был Black White Red, созданный в 1926 году, — динамика чётких вертикальных и горизонтальных линий. Сегодня его можно увидеть в орнаменте ковров, которые представляет Christopher Farr. Так я прониклась эстетикой Баухауса и заинтересовалась им.

Потом я посетила музей в Берлине, выставки о Баухаусе в Париже и очень захотела создать свою персональную сценографию, основываясь на принципах этого направления. В 2007 году наша команда сделала съёмку на тему рационального подхода к предметам, об их связях между собой и интеграции человека в это пространство. Это был очень интересный экспириенс. Обустраивая пространство по всем канонам геометрии, цвета, исходя из линий и форм, ты должен представлять, в каком образе будет выступать человек, который обитает в нём. Безусловной оказалась мысль, что одежда ни в коем случае не должна отвлекать, быть лаконичной, подчёркивать превосходство простоты и функциональности.

Основополагающая мысль в идеологии Баухауса — грамотное проектирование всей окружающей тебя среды. Среды, которая включает в себя абсолютно всё, начиная от архитектуры здания и заканчивая одеждой и мировоззрением человека. Чёткость, лаконичность, функциональность, чистота и прозрачность твоих намерений. Как ребёнок, который играет в кубики или раскладывает мозаику, так же и ты на интуитивном уровне «нанизываешь» лаконичные и функциональные объекты на линии в пространстве. В эпоху избытка информации, декора и визуальных образов нет ничего прекраснее, чем возводить все эти современные излишества на чёткой и рациональной основе. Как если добавить в интерьеры основателя школы Вальтера Гропиуса футуристичные металлические объекты Рона Арада или Марка Ньюсона.

В будущем не только человек,
не умеющий читать и писать, но и тот, кто не умеет фотографировать, будет считаться безграмотным.

— Ласло Мохой-Надь

На мой взгляд, главная заслуга Баухауса — в формировании основ дизайна, в попытке создания синтеза и взаимодействия между абстрактным искусством и массовым производством. Машина должна не просто штамповать необходимый в реальной жизни продукт, этот продукт должен нести как прикладную, так и эстетическую и образовательную функции. На мой взгляд, сейчас, как никогда, силён этот синтез между искусством и прикладным продуктом, между художником и ремесленником, стираются границы между ними, как и пропагандировал Баухаус. Думаю, Филипп Старк — один из тех, кто сегодня следует этому принципу. Главной задачей Баухауса было совместить архитектуру, скульптуру, живопись, дизайн, создать общность и мотивировать студентов с разных направлений работать вместе — сегодня мы называем это коллаборацией.

Из объектов дизайна мой любимый — кресло Wassily, созданное Марселем Броером в 1925 году и которое сейчас производит американская компания Knoll International. Функциональность, лёгкость, технологичность, стремление к искусству и прогрессивная новая форма и дизайн — это всё про него. Оно вне времени. Первоначально кресло называлось Model B3 Chair. Дизайн отсылал к велосипеду Adler, чья конструкция из стальных трубок стала прародителем мебельного каркаса. «Василием» кресло стали называть позже — в честь художника Василия Кандинского, который преподавал в Баухаусе. Если говорить об архитектуре, то для меня лучшая — Вилла Савой, спроектированная Ле Корбюзье в 1925 году. Архитектор учёл одну из доктрин Баухауса — эстетический принцип использования больших плоскостей. Вилла Савой — это лёгкость архитектуры, геометричность, отсутствие декора, функциональность.

Дмитрий Самыгин

дизайнер

Мой первый контакт с Баухаусом произошёл ещё в детстве, пусть это и было неосознанное знакомство. Узнал я о школе из книг по искусству, а систематическое представление о ней я получил уже во время учёбы в институте на занятиях по истории искусств. Эстетика Баухауса на самом деле всем нам — выросшим в России — знакома и привычна с детства, ведь и от Баухауса, и от интернационального стиля в целом нам осталось огромное наследие в виде советской архитектуры. Многие дома культуры построены в этом ключе, я уже не говорю о доме Наркомфина — это вообще икона.

В проектировании я всегда отталкиваюсь от рациональности, функции и целесообразности. У всего должно быть чёткое построение и логика — это основа, на мой взгляд, любой органичной и красивой вещи. Форма для меня никогда не была самоцелью, за исключением может быть ранних проектов. Так что идеи функционализма и рационализма, которые пропагандировал Баухаус, повлияли на меня с особой силой. Здесь дело даже не во влиянии каких-то идей, а в личном опыте. Чем больше ты делаешь, тем чётче формируется твой личный подход и появляется какая-то своя философия.

Художник должен иметь, что сказать,
так как его задача — не владение формой,
а приспособление этой формы к содержанию.

— Василий Кандинский

Особенность Баухауса в том, что он объединил множество разных мастеров, у каждого из которых были свои уникальные идеи и философия. Например, Ритвельда с его плоскостями и Миса «с кожей и костями». Это были люди с передовым мыслями, они провозглашали идеи, которые в те времена не все понимали. Они реально хотели изменить мир и в итоге сделали это. Им удалось заложить фундамент на поколения архитекторов и дизайнеров вперед. Они сделали всё это в то времени, когда мир созрел к переменам — и в технологическом плане, и в социальном. Даже после закрытия школы идеи Баухауса продолжили жить и развиваться в работах бывших учителей и параллельно нашли своё отражение в самых разных проектах по всему миру, они вдохновляют современных художников, дизайнеров и архитекторов. Почему всё так произошло? Вероятно, потому что эти принципы верны, они востребованны, они — для жизни, для людей.

Знаковым зданием для многих и для меня в том числе является сама школа Баухауса по проекту Вальтера Гропиуса. Хотя я больше люблю Миса — причём его архитектура мне гораздо ближе, чем мебель. Иллинойский технологический институт — одно из моих любимых зданий, хотя он был создан уже после закрытия школы. Ещё для меня неким символом Баухауса являются стулья Брейера. Ну и шахматы классные, хотя не особо удобные.

Наталья Меликова

фотограф и автор проекта The Constructivist Project

Так вышло, что сначала я через фотографии Александра Родченко открыла для себя конструктивизм, когда училась в Университете Академии искусств в Сан-Франциско, и уже потом Баухаус. К нему я пришла, уже понимая всю ценность конструктивистской эстетики, поэтому естественным образом прониклась и Баухаусом. Тот факт, что между Баухаусом и советским конструктивизмом проходит множество параллелей, оказался интересным бонусом.

У меня тогда не было никакого бэкграунда в области искусства, поэтому прямолинейность и простота эстетики Баухауса показались мне чем-то освежающим и логичным. И, поскольку я сама была студенткой, когда впервые узнала о подходе Баухауса к образованию в дизайне, я начала замечать его в своих собственных учебных буднях. Сначала нам давали базу, потом пошли эксперименты, а дальше — специализация.

Лежащие в основе философии Баухауса принципы прагматизма и рационализма всегда останутся релевантными и будут работать и в архитектуре, и в дизайне. Простой и умный дизайн вне времени.

Моё любимое творение Баухауса — однозначно здание школы в Дессау, спроектированное Вальтером Гропиусом. Именно такую архитектуру я обожаю фотографировать, и это здание — физическое воплощение принципов Баухауса. Пока я, к сожалению, не видела школу вживую, но однажды обязательно совершу это паломничество.

Борис Денисюк

дизайнер и основатель архитектурного бюро Buro 5

Мой первый контакт с идеями Баухауса произошёл, возможно, ещё в детстве среди родительских советских книг про мебель и стулья, но осознанный интерес к работам этой школы пришёл ко мне, когда я увидел графические работы, шрифты, плакаты, живопись. Впечатление от работ можно описать так: они были простыми и понятными. Можно сказать, что в Баухаусе зародились многие тренды современного дизайна. Но сильно глубоко я не погружался в эстетику. Дальше появился интерес к похожим вещам, например, к русскому авангарду, было любопытно подмечать связь между ними. Сегодня многие выдающиеся работы в дизайне и архитектуре оказываются хорошо забытыми идеями того времени, интересно анализировать, что и как было заимствовано у Баухауса.

Не могу сказать, что я являюсь последователем идей Баухауса, так как не владею теми навыками и знаниями, которые были у учеников этой школы. Скорее я на интуитивном уровне обращаюсь к идеям того времени и тем, что были построены позже согласно принципам Баухауса.

Я считаю, что Баухаус повлиял скорее не на меня и моих коллег, а в целом на наше время. Сейчас идеи Баухауса вновь поднимаются на поверхность и существуют уже в рамках нового стиля. Обусловлено это, наверное, тем, что сейчас тоже начало нового века, а также какими-то социальными запросами, жаждой провокации и экономическими условиями.

Чем более ужасающим становится этот мир, тем сильнее искусство становится абстрактным.

— Пауль Клее

Конечно, есть колоссальная разница между целью, с которой студенты Баухауса принимали те или иные дизайнерские, архитектурные или живописные решения, и тем, что делаем я и мои коллеги сегодня. Студенты решали конкретные задачи, на которые в то время был запрос. Мы же больше отдаём дань прошлому, создавая что-то в стиле Баухауса.

Созданный Баухаусом визуальный слой, контент, знаменовал собой перемены, новый век, и поэтому многие идеи в дизайне, которые появились после, в той или иной мере можно считать копипастом. Возможно, причины такой культовости Баухауса кроются в методике преподавания. Именно благодаря ней появились все эти талантливые художники, архитекторы и дизайнеры, которые сохранили и преумножили принципы и идеи Баухауса в своей работе.

Баухаус для меня — это цвета спектра в основе всего. А ещё я люблю красно-синий стул Геррита Ритвельда.