Неаполь как он есть: почему надо обязательно побывать в этом городе

На расстоянии Неаполь выглядит такой живописной декорацией, состоящей из сплошных штампов, — Везувий, неаполитанские песни, пицца, Софи Лорен, гордо несущая свой знаменитый бюст по неаполитанским трущобам в "Браке по-итальянски" и в "Золоте Неаполя". Все кричат, машут руками и норовят обмануть и обсчитать, везде сушится белье и никто не убирает улиц.

Вся "итальянскость" самого попсового свойства, воплотившаяся в одном городе. В реальности же Неаполь оказывается одним из самых неожиданных и самых аутентичных итальянских городов. А все стереотипы на его счет — полной ерундой. Кроме разве что белья — оно тут и правда сушится везде и всегда, будто бы его выдает своим жителям неаполитанский муниципалитет в качестве бесплатного реквизита. Чтобы поддерживать хотя бы что-то из туристических штампов. При этом все вышеперечисленное там есть — пожалуй, кроме неаполитанских песен, которые никто на улице не распевает. Везувий стоит на месте и на него можно легко подняться, пицца продается на каждом шагу и весь антураж вокруг нее решительно не похож на всю остальную Италию, трущобы со времен Софи Лорен практически не изменились, ценообразование местами произвольно, а чистота и порядок, кончено, не главное достоинство этого изумительного города.

Главное — это, конечно, красота и невероятная, почти немыслимая для большого европейского города органичность и естественность. Пицца в этом городе, где, собственно, она и была придумана, занимает, конечно, специальное место. Это единственный город в Италии, где проходя каждый день по главной улице исторического центра, виа Трибунали, — под солнцем, в дождь, днем, вечером — я видела очередь в знаменитую пиццерию Sorbillo, всю увешанную фотографиями знаменитостей, тут побывавших. Причем не просто очередь, а толпу народу, буквально перекрывавшую движение по этой узкой улице. Имена очередных и количество персон объявляют по громкоговорителю, чтобы все услышали: "Джанни, три человека!" —разносится по улице, и ты не сразу понимаешь, что это за толпа, что за выкрики и что вообще происходит.

Впрочем, неподалеку менее пафосная (хотя слово "пафосный" вообще-то мало применимо к неаполитанским пиццериям), но не менее известная пиццерия Di Matteo, где фото знаменитостей поменьше и они не так торжественно развешаны, но зато среди них есть Билл Клинтон, откусывающий "маргариту", а в качестве смотрящего за очередью высоченный суровый детина с внешностью римских цезарей и всегда толпа из местных. Популярные пиццерии (то есть, самые классные) видно сразу — к часу дня у них стоит очередь, на входе человек, похожий на вышибалу в баре, регулирует ее, в тесноте у огромной дровяной печи снуют повара, в открытом окне торгуют на вынос — и там тоже очередь. Покупают в основном самые простые вещи: "маргариту", которая стоит евро за штуку (ее просто швыряют на лист оберточной бумаги и сворачивают вчетверо), закрытую обжаренную в масле пиццу-фриту с рикоттой внутри, ну и местный специалитет — шарики из риса или макарон с начинкой из гороха и мяса внутри и шарики из картошки с начинкой из моцареллы. Те, что из риса называются "арранчини" (круглые и с золотистой корочкой панировки, они действительно похожи на апельсины), из пасты — фритатини, из картошки —кроке. Самая традиционная, очень простая, совершенно недиетическая и невероятно вкусная еда, еще и баснословно дешевая: все по евро, а кроке — по пол-евро. Тут даже миланцы, с восторгом поедающие пиццу прямо на улице, выглядят иностранцами, так что продавец спрашивает, откуда они, — что уж говорить о настоящих иностранцах. 

Но, конечно, главное, что тут ищешь и всегда находишь, это колорит. Потому что Неаполь — это колоритный город в самом полном и точном смысле этого слова. То, что принято называть неаполитанскими трущобами, и что на самом деле есть район Санита (с ударением на последний слог) — это, конечно, отрада для интернациональной богемы, эстетов и просто интеллигентов. В самом центре, вокруг дуомо Святого Янурия или на узких улицах, взбирающихся от виа Толедо вверх на гору, колорита тоже предостаточно белья всех форм, размеров и цветов, открытых прямо на улицу дверей, за которыми сразу гостиная или столовая, и ты почти шарахаешься, проходя мимо, от такого внезапного вторжения в чужую жизнь.

Но именно Санита — классика этого жанра, именно здесь снимались знаменитые фильмы итальянских неореалистов, здесь проводят специальные экскурсии и здесь самые невероятные неаполитанские виды. Например, дворы с их гроздьями белья, с их разнокалиберными лестницами и остатками барочного декора — это один из главных неаполитанских аттракционов. Так вот, самый красивый неаполитанский двор — это двор палаццо Санфеличе в самом центре Саниты, которое было построено замечательным архитектором Фердинандо Санфеличе в XVIII веке для себя и своей семьи, а сейчас там просто живут самые разные люди. Великолепное барочное палаццо с барельефами на фасаде и с волнообразно изогнутыми ярусами восьмиугольных лестничных проемов, ритмически огибающих двор, — задолго до Гауди. И подобное сочетание архитектуры барокко — роскошно облезающей штукатурки, потолочной мозаики, остаток фресок Франческо Солимены — с разноцветным бельем, болтающимся между всем этим, так изумительно красиво, что палаццо Санфеличе специально отмечено на всех схемах Саниты. 

Но помимо общего невообразимого колорита именно в этом квартале, находится одна из главных неаполитанских достопримечательностей — катакомбы. Вообще-то, в Неаполе есть разные катакомбы — есть античные шахты, откуда еще римляне добывали туф для строительства, а есть христианские, и вот они-то самые интересные. И даже выдающиеся. Дело в том, что Неаполь славен своим особым отношением к смерти — раннехристианские катакомбы, где христиане прятались от гонений, жили, молились, умирали, есть в разных местах, но здешние начинались во II-V веках и продолжились в XV-XVII, постепенно превратившись в суперпрестижное кладбище.

Главные из них, San Gaudioso и San Gennaro, спрятаны как раз в Саните —- первые под базиликой Santa Maria della Sanità, а вторые на склоне холма Каподимонте рядом с базиликой dell'Incoronata Madre del Buon Consiglio. Это фантастические подземные галереи с нишами в несколько ярусов разной формы и разного, скажем так, уровня престижности. В таких нишах обычно хоронили по нескольку человек, но самые богатые и самые уважаемые удостаивались аркосолиев, отдельных ниш с арками, расписанными фресками или выложенными мозаиками.

Показывая на одну такую мозаику — женщину в расшитом платье между апостолами Петром и Павлом — наш гид в ответ на вопрос, одна ли она тут, сказала: "Конечно, одна! Посмотрите на ее платье — это примерно как сейчас Versace. У нее было столько денег, что она могла себе это позволить". Ходить по этим галереям, разглядывая фрески IV или V века, изображающие иногда целые семьи, которые там покоятся, или мозаики II-III веков, до сих пор сохранившие поразительную яркость цвета, и даже фрески XVII века, нарисованные уже при монахах-доминиканцах, которые превратили смерть в настоящий перформанс, — совершенно завораживающее времяпрепровождение. И, пожалуй, вряд ли что-то так же эффектно подчеркивает радость жизни этого города, как это зримое напоминание о смерти.