Маскулинность XXI века: отрывок из книги «Новая мужественность» Джастина Бальдони

Книга «Новая мужественность» — исследование Джастина Бальдони, популярного спикера TED и режиссера фильма «В метре друг от друга», вышедшее в издательстве «МИФ». Откровенно и остроумно он освещает сложные, иногда неудобные темы, включая силу и уязвимость, буллинг и нелюбовь к себе, работу и личную жизнь, отношения, брак и отцовство. Опираясь на личный опыт, Джастин предлагает выйти за рамки привычных сценариев и ролей. Он призывает мужчин быть достаточно храбрыми, чтобы признать свою уязвимость, достаточно сильными, чтобы признать свою чувствительность, достаточно уверенными в себе, чтобы уважать других. Он призывает заглянуть внутрь себя, чтобы переосмыслить свое понимание мужественности и человечности.

С разрешения издательства мы публикуем отрывок из шестой главы.

Для меня понятие успеха и то давление, которое сопровождает нас в рамках ежедневного долженствования, настолько плотно связаны с понятием мужественности, что я, сталкиваясь с ними, с трудом отделяю одно от другого. В то же время из-за их обыденности такая связь кажется очевидной. Я не могу представить мир, в котором мужчины не подвергались бы давлению из-за необходимости кормить собственные семьи и где, соответственно, женщины не воспринимали бы мужчин, не способных добыть средства к существованию, как слабых. Даже мои знакомые «мужчины-домохозяйки» рассказывают, что им приходится бороться за признание своей мужской ценности, что они сталкиваются с исключением из родительских групп, так как эти группы в основном созданы женщинами и для женщин. Это усугубляет одиночество подобных мужчин, которые и без того находятся в состоянии конфликта с общепринятым взглядом на то, каким должен быть мужчина и отец. На протяжении многих поколений в нашем обществе успех символически соотносился с размером мужского пениса, видимым показателем мужского достоинства. Чем успешнее человек, тем в большей степени он мужчина. И наоборот, недостаток успеха или способности прокормить семью приравнивается к отсутствию мужественности либо, что не лучше, к отсутствию смысла, цели жизни, особенно в мужской среде. По моему мнению, многие из нас далеко не так успешны, как хотелось бы, и тем не менее я начал понимать: ноша, которую мы несем, связана не только (и не столько) с необходимостью поддерживать свою семью. Дело еще и в укреплении имиджа, и часто в подсознательном сравнении себя с другими мужчинами своего круга, сообщества или всего мира. Это сравнение порождает чувство стыда, о котором, как правило, не принято говорить, особенно между мужчинами. Именно этот стыд, усиленный уверенностью в том, что мы должны справляться сами, а также изоляцией, порожденной фактическим запретом на чувства, приводит к депрессии и, в худшем случае, к самоубийству.

В современной западной культуре довольно часто успех воспринимают как синоним богатства, статуса и/или славы. Американцы склонны считать успешным того, у кого есть деньги и социальный статус. Но, не имея доступа к данным банковских счетов окружающих людей, мы используем для своих выводов косвенные признаки — вроде того, какая марка машины у человека, насколько велик его дом, что он носит, где и кем работает, кто и в каком количестве подписан на него в социальных сетях; это позволяет нам опосредованно определить, что у него с деньгами и статусом и, следовательно, насколько он успешен.

Я живу в Лос-Анджелесе и знаю, какой это дорогой город. А потому, следуя домой по 405-й дороге, часто удивляюсь: откуда у всех этих людей есть возможность водить новые автомобили стоимостью от семидесяти до сотни тысяч долларов? У меня не ушло много времени на то, чтобы выяснить: большинство из них а) на самом деле не владеют этими крутыми машинами и б) все еще живут в съемных квартирах за компанию с друзьями и платят за аренду примерно столько же, сколько за автокредит. Похоже, в современной культуре выглядеть так, будто у тебя куча денег, даже важнее, чем иметь деньги. Притворяйся, пока не научишься?

Я тоже повинен в подобном. Помню, как в двадцать четыре года взял в лизинг свой первый BMW. У меня тогда был стартап, и мне казалось, что я должен водить машину, соответствующую должности. К сожалению, я не зарабатывал на машину своей мечты и придумал способ ездить на ней, не приобретая. Признаюсь, у меня есть странное пристрастие: я опытный пользователь «Крейгслиста». В моей жизни не так много вещей, которыми я мог бы похвастаться, но корону профессионального покупателя с рук я надеваю на себя без сомнений. Если в природе существует хорошее предложение, я найду его. Иногда я отвлекаюсь от дел просто для того, чтобы пятнадцать минут покопаться на сайте — в качестве развлечения/медитации и на пользу моим друзьям и семье. Автомобили, квартиры, блендеры, компьютеры, диваны, что угодно... я найду все. И когда пришло время арендовать классную тачку, я отыскал парня, который пытался избавиться от договора аренды, так как больше не мог позволить себе платежи. Этот парень — вроде меня — хотел ездить на машине, которая была ему не по карману, и слишком поздно понял, что неправильно ставить себя перед выбором между машиной и едой в холодильнике. Я взял на себя ежемесячную оплату его автомобиля, обойдясь без первоначального взноса, так как, по сути, помогал ему (хотя мы оба знали, что на самом деле наоборот). Срок аренды истекал через двенадцать месяцев, но я решил, что хочу уже сейчас ездить на крутой тачке и поддерживать ауру успеха. Плюс, по моим расчетам, через год меня ожидал реальный успех, и тогда я смог бы купить себе такую же машину у дилера, а не на «Крейгслисте». Как и многие молодые люди, я вел себя как осел, тянущийся за морковкой.

Во избежание непонимания поясню: мой комментарий — о жизненном выборе и о моем личном поведении, в нем нет осуждения. Я не говорю, что это однозначно плохо — иметь крутую тачку, даже чуть более дорогую, чем вы можете себе позволить. Некоторым людям хорошая машина улучшает настроение, и это настроение распространяется на другие сферы их жизни, действительно внося свой вклад в успешное развитие. Для кого-то большие выплаты — стимул работать упорнее, так они обретают цель, и мечта затем материализуется. Я думаю, что таким же образом это работало и моем случае, но меня этому с детства учил отец. Однако когда я, следуя собственному совету, иду по лестнице «почему», я быстро обнаруживаю: хотя вождение классной машины и под- нимает мое настроение, это только пластырь, прикрывающий настоящую проблему. А проблема состоит в том, что моя самооценка все еще зависит от внешней оценки меня другими людьми. Если материальный объект заполняет образовавшуюся во мне пустоту, значит, ни он, ни высокооплачиваемая работа, ни похвалы не принесут мне истинного счастья. Хорошая машина — явный признак успеха. Внешнее проявление успеха свидетельствует о том, что я чего-то стою. Но уберите из этого уравнения машину — и, возможно, моя собственная ценность тоже пропадет. Так я определяю, что становится для меня плохой привычкой, даже если пытаюсь убедить себя в обратном. Подсознательно или осознанно мы сравниваем представления об успехе с тем, что имеем в реальности, и используем разницу между ними как мерило собственной ценности. А если речь идет о мужчинах, то и о мужественности.

ОЧАРОВАНИЕ И ИЛЛЮЗИЯ УСПЕХА

Проведите пять минут в соцсетях или полистайте любой журнал, ориентированный на мужскую аудиторию, и вы увидите: нам постоянно подсовывают идею, что если мы сделаем A, B и C, а потом X и Y, то Z получится само собой.

Это успокаивает нашу потребность в логике и контроле. И это одна из причин, по которой я не хочу писать книгу с любого рода советами, несмотря на то что именно такой продукт хорошо продается в ориентированном на мужчин сегменте книжного рынка. Мы, мужчины, хотим «думать как богатые и богатеть», хотим стать «успешными и влиятельными людьми», хотим преобразиться в лучшие, более успешные, оптимизированные версии себя — и из-за этого потребляем невероятное количество книг об «успешном успехе», собираем повсюду различные советы и уловки и боготворим мужчин, которым это удалось. Но почему? Что такое на самом деле успех? Общество внушает нам: заработай больше денег, приобрети социальный статус — и почувствуешь себя более защищенным, более уверенным, более привлекательным, более способным обеспечить своего партнера (и, следова- тельно, сумеешь заинтересовать более привлекательного партнера). Другими словами, обретя успех, мы станем счастливее. Но правда ли это?

Довольно странный и соблазнительный силлогизм: мы хотим быть счастливыми; те, кто уже счастлив, представляются нам успешными; следовательно, успех есть ключ к счастью. Несмотря на то что уже несколько поколений поют Can’t Buy Me Love*, нам все же кажется, что за деньги можно приобрести любовь — и много других нужных вещей. Эта концепция окружает нас: в соцсетях, в рекламе, в нашей культуре следования за знаменитостями — повсюду нас постоянно бомбардируют образами людей, которые выглядят счастливее и лучше нас, находятся в превосходящей нашу форме, имеют все «вещи», которые мы предположительно хотим иметь. И нам продают мысль, что, обретя эти «вещи», мы станем такими же счастливыми, как эти люди с картинок.

Конечно, в действительности счастливые люди и правда могут владеть некоторыми из этих «вещей», но мы странным образом уверены в том, что владение материальным объектом или предметом либо даже обладание другой формой тела способно само по себе сделать нас счастливее. Мы путаем причину и следствие.

Исследования, проводимые среди сверхбогатых людей, показывают, что на самом деле Beatles правы. Сверхбогатые люди ничуть не счастливее каждого из нас; фактически большинство богачей двадцатого столетия были несчастливы, отвратительно обращались со своими семьями, и оставленные потомкам огромные капиталы сравнимы по величине только с количеством ссор между их наследниками. Мы все страдаем, хотя бы немного, от «пристрастия к богатству» и веры в то, что наше счастье основывается исключительно на возможности обладать чем-либо, и потому, получив еще немного, буквально маленечко, мы станем счастливее. Это нечестная игра для разводки лохов — и похоже, мы готовы добровольно становиться лохами без шанса на выигрыш.

Готовы к откровению? Похоже, счастливым нас делает не владение чем-то желанным, а радость от владения тем, что у нас уже есть. Но вам вряд ли удалось бы убедить в этом меня в детстве. Успешные мужчины, которых я знал во времена, когда формировалась моя личность, казалось, всегда держали себя в руках. Они напоминали мужчин из рекламы, журналов и фильмов — вы знаете, на крутой машине, с большим домом и красивой женщиной, уверенные в себе и сильные, способные обеспечить свои семьи, управляющие своей жизнью, безупречно владеющие собой и контролирующие все возможные проблемы. Альфы. Успешные личности, встречи с которыми искали, которых слушали, уважали. Которые были счастливы. Или как минимумвыглядели таковыми.

Мой отец, во многих смыслах, тоже один из них. Я внимательно следил за ним, подсознательно впитывая его негласные правила и манеры. Я знал каждое его движение, запоминал его внешность и то, как он взаимодействовал с миром и как вел свой бизнес. Будучи предпринимателем, он участвовал в революционных изменениях в кинобизнесе и в начале 1980-х стал одним из зачинателей направления продакт-плейсмента. (Продакт-плейсмент — это когда бренд платит за показ своего логотипа или продукта в кинофильме или телешоу. Трудно поверить, что этой индустрии меньше сорока лет.) Я видел, как мой отец преуспел, но даже сейчас мне странно думать о том, что в детстве я все равно использовал материальные приобретения нашей семьи как мерило успеха, хотя дома постоянно говорили: «Любовь — наше главное богатство». У нас были все игрушки, да еще и отличный дом, крутая машина, новейшие гаджеты — и неважно, с кем мы проводили время и чем занимались, отец, харизматичный человек с золотым сердцем, неизменно оплачивал счет за ужин или платил за друзей и членов семьи в путешествиях, даже когда находился на мели.

Любой предприниматель или бизнесмен знает: есть периоды прибыли и периоды убытков; порой бизнес процветает, а порой дела идут плохо. Обращая свой взгляд в прошлое, я вижу, что у нас действительно бывали времена, когда бизнес отца шел на спад и финансовая ситуация в семье ухудшалась, но и тогда мы поддерживали иллюзию успеха. Мой отец любит крутые вещи, и, даже живя в фургоне, он ездил за рулем Chrysler Town and Country с кожаными сиденьями. Крутые вещи поднимают его настроение. А еще я не могу вспомнить случая, чтобы папа позволил кому-нибудь другому заплатить за ужин, — для него это было обязательно, часто он буквально отбирал счет у другого мужчины или члена семьи, несмотря на финансовые затруднения. Я понимаю: это его способ быть щедрым и добрым, однако также думаю, что причины такого поведения многослойны. Сейчас я знаю, что его самооценка связана с образом щедрого человека, способного оплатить счет. Год за годом мы поддерживали впечатление обеспеченных людей — далекое от реальности. Даже сегодня, когда я вспоминаю об этом, отец утверждает, что дела шли достаточно хорошо и все было не так плохо. Как будто, признав обратное, он сразу станет неудачником, не справившимся с ролью кормильца и отца, а это неправда. Тем не менее я помню это ощущение из детства: «Секундочку, у нас точно есть деньги? Или мы просто притворяемся, что они у нас есть?» Теперь, став родителем, я понимаю: дети воспринимают и понимают гораздо больше, чем нам кажется.