Итоги сезона: Театру пришел конец

Последние из могикан — "Сатирикон", "Современник" да "Ленком" — доигрывают июльские спектакли и все, очередной театральный сезон закрывается. Сезон, богатый скандалами —лидером в их производстве был Большой. Но для ноосферы покушение на балетного худрука Сергея Филина и отставка гендиректора Анатолия Иксанова (случившаяся, по слухам, после приватной встречи Владимира Путина и Светланы Захаровой, которой в балете "Онегин" была предложена "всего лишь" вторая премьерная ночь) важны не более, чем выпуск оперы "Князь Игорь" в постановке 95-летнего Юрия Любимова, не знаю уж каким чудесным способом сохраняющего и бодрость, и адекватность, и иронию, и талант. Квадрига этих качеств может помочь любой постановке — жаль, редко встречается, но в сезоне 2012/13 примеры были.

Большой театр. Сцена из балета "Онегин" Джона Крэнко

Большой театр. Сцена из оперы "Франциск" Сергея Невского

Груз ответственности

Этот сезон останется в истории не только отдельными спектаклями: красные, генеральные, иногда детективные линии его развития — робкие шаги к реформе архаичного русского театра, выразившиеся в смене худруков. Василий Бархатов возглавил оперу Михайловского театра — возможно, не последнюю роль в его приглашении сыграла эффективная "Опергруппа", лаборатория современной оперы, выпустившая в Москве четыре радикальных постановки — от "Франциска" Сергея Невского в Большом до "Три четыре" Бориса Филановского в подвале башни "Федерация".

Не один повод для разговоров будущей осенью подкинут и Театр им. Станиславского, руководство которым принял Борис Юхананов, и петербургский БДТ — после отставки Тимура Чхеидзе его возглавил Андрей Могучий. Оба мастера — и Юхананов, и Могучий — формалисты и экспериментаторы, во что в их руках превратятся театры с весьма традиционной историей жизни, — загадка. Эдуард Бояков передал "Практику" в руки Ивана Вырыпаева, ставившего на этой сцене "Комедию" и "Иллюзии" (не считая "Июля" и "Бытия №2", игравшихся здесь в постановке Виктора Рыжакова): политика рискованных поисков будет продолжена. На другом полюсе сюжет с Театром им. Ермоловой: его худруком стал Олег Меньшиков, благословленный на пост предшественником, Владимиром Андреевым.

Олег Меньшиков

Меньшиков немного облагородил интерьеры, стиль и репертуар, взяв курс на негромкое интеллигентное существование. Самой новаторской постановкой здесь стал "Портрет Дориана Грея" Александра Созонова, недавнего ученика Кирилла Серебренникова. Спектакль остроумный и чрезмерный, неровный и впечатляющий; роль лорда Генри в нем стала первой новой ролью Меньшикова в качестве худрука театра, и при желании в этой многоголосой постановке можно расслышать печальную ноту — сожаление артиста о несыгранном вовремя Дориане, персонаже, будто специально придуманном для Меньшикова.

Театр имени Ермоловой. Сцена из спектакля "Портрет Дориана Грея"

А идеальный пример того, как создать новый и актуальный театр на месте театра старого и никчемного, дал именно Кирилл Серебренников (у которого когда-то, в "Театральном товариществе 814", Меньшиков гениально сыграл лермонтовского "Демона" — всего несколько раз, после чего из мистического суеверия постановку закрыл). 2013-й — в первую очередь, год "Гоголь-центра", грандиозного арт-конгломерата, построенного на платформе Театра им. Гоголя.

Серебренников, которого многие видели в качестве преемника Олега Табакова в должности худрука МХТ, принял вызов, брошенный столичным Департаментом культуры, и взялся за театр убитый, и в техническом, и в художественном смыслах. Старая труппа встретила новое назначение пикетами; протесты перемежались угрозами, директор "Гоголь-центра" Алексей Малобродский был побит, фамилия примы старого театра — Светланы Брагарник — звучала чуть ли не проклятием. В итоге "Гоголь-центр" открылся 2 февраля и за неполные полгода выпустил 7(!) полноценных премьер (не считая спектаклей "Седьмой студии", перенесенных в новое пространство с винзаводовской "Платформы", и серии лекций, кинопоказов, выставок и концертов), причем в большинстве из них заняты актеры труппы театра им. Гоголя. Оказалось, Серебренников и приглашенные им режиссеры артистам не враги, наоборот. В "Елке у Ивановых" на сцену вышла старейшая, работавшая ещё с Таировым, артистка Майя Ивашкевич, в "Стихах мужчинам" блистательно напомнила о себе Юлия Гоманюк, Ирина Выборнова в "Братьях" и Олег Гущин в "Идиотах" переигрывают даже замечательную молодёжь "Седьмой студии" (так называется коллектив, в который превратился курс Серебренникова в Школе-студии МХАТ), а Светлана Брагарник сыграла в "Страхе" роль, заставившую вспомнить ее великую работу в фильме Виктора Аристова "Сатана" (1990). "Гоголь-центр" — живое и бойкое место встречи разных энергетических потоков — оказался еще и редким примером человеческой солидарности и способности договариваться. Притом, что найти общий язык артистам и новому худруку было не легче, чем Рейгану с Горбачевым.

Сергей Капков и Кирилл Серебренников на открытии "Гоголь-центра"

Сцена из спектакля "Отморозки" Кирилла Серебренникова

Кирилл Серебренников и Ксения Собчак на открытии "Гоголь-центра"

Театр политический и эротический: топ-10

Все постановки "Гоголь-центра" — must-see по умолчанию. Ниже — еще несколько спектаклей, которые совершенно необходимо посмотреть в следующем сезоне, если вы этого еще не сделали.

Безусловно, самый хитовый и нашумевший спектакль, настоящий коммерческий боевик предложил публике МХТ им. Чехова: это "Идеальный муж. Комедия" Константина Богомолова, продолжившего упражнения в политической сатире на поле изрядно модернизированного и русифицированного Оскара Уайльда. Тут я должен оговориться, что Богомолов очень талантливый режиссер, но я ему не верю. Почти 10 лет назад, посмотрев подряд его дебют на Малой сцене Театра им. Гоголя — "Что тот солдат, что этот" по Брехту и "Бескорыстного убийцу" по Ионеско в РАМТе — я едва не вопил от восторга: в России появился гений политического театра, острый, умный, бескомпромиссный. Дальнейшие постановки Богомолова разбили мое сердце: он не брезговал примитивнейшей антрепризой — вроде "Приворотного зелья" по мотивам макиавеллиевской "Мандрагоры" (видимо, расстроенный тем, что на брехтовском "Солдате" зрителей в крошечном зале было меньше, чем актеров на сцене), а в "Зеленой птичке" по Гоции без стеснения умилялся той самой советской эстетике, которую теперь корежит и в скандальном петербургском "Лире", и в "Идеальном муже". Но склонная к фейсбучному фрондерству публика валит валом и аплодирует неопасным для власти политическим шпилькам.

Мне интереснее глубокий, не разменивающийся на сиюминутность политический театр Юрия Бутусова — в Театре им. Пушкина он поставил брехтовского "Доброго человека из Сезуана" — жестче, чем когда-то, у истоков Таганки, это делал Юрий Любимов. Московский спектакль последовал за первой премьерой Бутусова на посту худрука Театра им. Ленсовета — в родном Петербурге режиссер выпустил мучительный парад галлюцинаций "Макбет. Кино", но, возможно, без этого кризисного спектакля не было бы стройного и ясного "Доброго человека". Пропустить его нельзя ещё и из-за Александры Урсуляк: в минувшем сезоне было много замечательных женских ролей — навскидку назову Викторию Исакову в "Братьях", Екатерину Стеблину в "Русской красавице", Елизавету Боярскую в "Коварстве и любви", но Урсуляк, работающая на пределе человеческих сил, переиграла всех.

По ведомству политического театра проходит и "Коварство и любовь" Льва Додина в петербургском МДТ — Театре Европы. Допускаю, что замысел ставить сегодня мещанскую трагедию Шиллера возник из мальчишеского желания бросить "мразь" в лицо человеку, состоящему в должности президента. Но в итоге у мудрейшего и весьма расчетливого мастера получился пронзительный спектакль о неуместности всего молодого и живого в удушливом тоталитарном мире.

"Сон в летнюю ночь" Кирилла Серебренникова (дебютировавший на "Платформе" и перенесенный в "Гоголь-центр") — путешествие по мотивам шекспировской сказки о богах и людях, завораживающий и магический каталог тех очень разных чувственных проявлений, что мы по инерции называем одним и тем же словом: любовь.

"Сон в летнюю ночь" Кирилла Серебренникова

О любви же — как опасном даре, божественном наказании и много чем еще, что нельзя поминать всуе — и "Танго квадрат" Федора Павлова-Андреевича, показанное в формате work-in-progres в Центре им. Мейерхольда. Федор превратил пьесу Людмилы Петрушевской, очень вольно переосмысляющую "Горькие слезы Петры фон Кант" Фассбиндера, в балет эксцентричных людей-марионеток, прозаическую оперу, где в идеальную партитуру превращается текст, в болезненный физический опыт, погружающий зрителей в эмоциональный дискомфорт. В этом многоугольнике все четыре женские роли — выдающиеся, в центре же мощнейшая работа Юлии Шимолиной, артистки театра "А.Р.Т.О." (в прошедшем сезоне выпустившему лишь один спектакль — дебют актера Андрея Калинина "Танго", и презентовавшего вагнерианскую по размаху уличную постановку "Театр и его двойник").

"Москва — Петушки" Сергея Женовача в "Студии театрального искусства" — безупречная инсценировка, казалось бы, в принципе не инсценируемой поэмы Венедикта Ерофеева, золотой сон об одном из главных шедевров неофициального советского искусства. Опять же, не обошлось без выдающейся актерской работы — на этот раз Алексея Верткова.

Патриарх "Ленкома" Марк Захаров поставил "Небесных странников", вариацию на темы чеховских рассказов и мотивов Аристофана, с фирменной легкостью, лукавством и грустью. Мне казалось, будто на сцене разыгрывается классический, идеальный фильм Захарова, уровня "Обыкновенного чуда" или "Того самого Мюнхгаузена", только сюжет незнакомый. И дуэт Александры Захаровой и Александра Балуева также тонок и точен, как дуэт Олега Янковского и Елены Кореневой, только списанная с чеховской "Попрыгуньи" героиня Захаровой не так возвышенно романтична, как Марта из "Мюнхгаузена", годы изрядно потрепали персонажа Балуева, и Черный Монах уже обосновался в этот далеком от совершенства мире.

Кама Гинкас разыграл свой "Ноктюрн" (по пьесе американца Адама Раппа) в фойе второго этажа, почти уничтожив привычную границу между публикой и героями. Получился эффектный микс психопатологического триллера и семейной драмы с отчаянной актерской работой Игоря Гордина — его герой, когда-то сбивший насмерть свою маленькую сестру, теряет потенцию, отца и человеческий облик. Чтобы, пройдя сквозь тернии, вернуться к жизни.

"Солдат" Дмитрия Волкострелова

Отдельный текст надо было бы посвящать Дмитрию Волкострелову, создателю театра "post", самому концептуальному экспериментатору, разрушающему все привычные представления о театре. Из его постановок (а это и семиминутный "Солдат" в "Театре.doc", и шестичасовой "Shoot — Get Treasure — Repeat") я бы выбрал спектакль "Я свободен", формально это — 60-минутная слайд-проекция с короткими комментариями режиссера, по сути — дзен-буддисткая поэзия, упоительная сказка про пустоту.

"Как вам это понравится по пьесе Шекспира "Сон в летнюю ночь" — безумная и прекрасная работа Дмитрия Крымова в "Школе драматического искусства", где на равных правах и Лия Ахеджакова с Валерием Гаркалиным (она играет болтливую зрительницу, он — актера-неудачника), и пронырливая собачка. "Там зрителей обливают водой", — возмущалась одна театральная дама, — "критики все позаболели после премьеры". "Да хоть бы и сдохли", — был ей мой ответ.

Будущее сейчас

Самые интригующие премьеры следующего сезона будут подписаны именами двух Дмитриев — Волкострелова и Крымова. Первый поставит в Театре наций пьесу своего постоянного соавтора Павла Пряжко "Три дня в аду", второй продолжит фантасмагорические погружения в классику спектаклем "Оноре де Бальзак. Записки о Бердичеве. По пьесе Чехова "Три сестры". Есть информация и о том, что Волкострелов вместе с группой выпускников "Школы театрального лидера" превратит загибающийся без Юрия Любимова Театр на Таганке в тотальную инсталляцию, приуроченную к 50-летию легендарного коллектива.

На Малой сцене МХТ Марат Гацалов в сотрудничестве с гениальным, только так, сценографом Ксенией Перетрухиной выпустит "Сказку о том, что мы можем, а чего нет" — в эту пьесу Михаил Дурненков превратил прозу легендарного постсоветского дуэта драматургов Петра Луцика и Алексея Саморядова.

"Гоголь-центр" готовит российскую премьеру бродвейского мюзикла "Пробуждение весны": в нем, как, собственно, и в первоисточнике, модернистской пьесе Франца Ведекинда, есть всё, что раздражает нынешнюю власть: и неприятие мещанской морали, и романтический гомосексуализм, и раскованное отношение к религиозным чувствам.

Театр "А.Р.Т.О." откроет сезон "антиманифестом" по идеям Антонена Арто "Крюотэ": я за два года, прошедшие с премьеры "Ворона", соскучился по глобальным постановкам Николая Рощина. Анонс спектакля Рощин заканчивает цитатой из Арто "Актеры должны быть подобны мученикам, сжигаемым на кострах, — они еще подают нам знаки со своих пылающих столбов". В новом сезоне будет много огня — на это и надеемся.