Ускользающая чистота: 10 аниме про взросление

Прославленный мангака Кэйдзи Накадзава родился в Хиросиме и пережил атомную бомбардировку, которой посвятил всю творческую жизнь. В 1968-м он выпустил сборник «Под черным дождем», который стал первым произведением, открыто говорящим о трагедии Хиросимы (эта тема отчасти до сих пор остается табуированной в японской культуре). Выпущенная в начале 1970-х манга «Босоногий Гэн» — это десять томов во многом автобиографических историй про паренька, пережившего бомбардировку Хиросимы и взрослевшему в послевоенной Японии.

Вышедшее через десять лет полнометражное аниме Мори Масаки (до этого случилась одноименная игровая трилогия) демонстрирует экспресс-курс взросления, триптих о жизни до, во время и сразу после бомбардировки. В пекле Хиросимы Гэн теряет отца, сестру и младшего брата, а в декорациях реального постапокалипсиса выживает вместе с беременной матерью, которая вскоре родит дочь. Масаки вслед за Накадзавой не боится рисовать откровенные и жуткие полотна — с обнаженными женщинами и настоящим зомби, с которых стекает плоть, как расплавленный пластик. В сущности, реальный сюжет, несмотря на понятно-плакатный антивоенный заряд, очень точно описывает опыт знакомства со смертью, а через него — более сложное понимание жизни.

Сложно обойти стороной мэтра Хаяо Миядзаки, который травмы, скачки и прозрения детства запечатлел, кажется, в большинстве проявлений — и проник глубоко в ДНК японского coming of age. Однако в череде его работ, где дети скидывают с себя путы наивности или взрослых стереотипов, можно выделить «Ведьмину службу доставки» — милую сказку о самоидентификации через любимое дело.

В 80-е Миядзаки не только отдался страсти к полетам (он пронес ее через всю жизнь), но и снял две оды самоотверженному труду — «Порко Росси» и «Ведьмина служба доставки». Если первый рассказывает скорее о кризисе среднего возраста, то второй — наш клиент: история про ведьмочку Кики, которая летит в крохотный европейский город, чтобы стать настоящей ворожеей и разобраться в себе (то есть столкнуться с первыми страхами от ощущения идущей под откос жизни). Позже уже с большим натурализмом, проступившим в его творчестве на стыке веков, и на японской почве (экономический кризис, ёкаи и прочие духи) он рассказал похожую историю в «Унесенных призраками».

Ушедший из жизни в апреле этого года Исао Такахата — верный соратник Хаяо Миядзаки и соонователь студии Ghibli, — разумеется, тоже не мог пройти мимо темы взросления, с его-то любовью к пронзительным сценам из японской жизни. Будь-то трагическая «Могила светлячков», повествующая о Второй мировой, или же комедийные «Наши соседи Ямада», выписывающие японскую семью с иронией и любовью. Его «Еще вчера» — сентиментальное путешествие на картошку на поля шафрана, образцовый coming of age, описанный по обе стороны эфемерной грани между взрослением и детством. В 1982 году 27-летняя Таэко, родившаяся и выросшая в Токио, едет к деревенским родственникам помогать с урожаем шафрана. Еще по пути она погружается в воспоминания о школьных моментах из 1966-го, когда в Японию приезжали The Beatles, а страна жила надеждами и иллюзиями из телевизора.

Вооружившись одноименной мангой Хотару Окамото и Юко Тонэ, описывавшей детство в Японии 60-х, Такахата не только ловко чередует акварельные, воздушные флешбэки из детства Таэко и приземленные, но по-своему проникновенные сцены из взрослого настоящего. Он выписывает во всех смыслах патриотический сюжет об обретении себя, о нахождении дома там, где и не ждешь. В извечном противостоянии столицы и деревни, творческих профессий и работы в земле Таэко находит гармонию там, где большинство городских родственников, да и одноклассников, необъяснимым образом побрезговали бы это сделать. Однако именно этот шаг к национальному самоопределению позволил ей расстаться с детскими сомнениями и тревогами, которые засели в памяти с десятилетнего возраста.

Одна из скрытых жемчужин (снова) студии Ghibli — телевизионный фильм Томомо Мотидзуки, произведенный не столько в недрах компании Миядзаки и Такахаты, сколько под их надзором (точнее — последнего). Несмотря на ряд оговорок, «Я могу услышать шум океана» — пример хитро завуалированного coming of age, демонстрирующий зрелость не только как следование правилам и прилежный труд, но и умение наслаждаться маленькими радостями.

Это история про строгого юношу, который в школе водил знакомство с таким же серьезным молодым человеком, а также девочкой из Токио, которая переехала с матерью в провинцию после развода родителей. (Токио в японской культуре — мифологема сродни Москве; легендарный град, где все живут как будто бы в будущем, во всем опережая в остальном провинциальную страну.) Годы спустя на встрече выпускников он вспоминает несколько эпизодов из их знакомства и понимает, что девушка ему симпатична. «Я могу услышать шум океана» демонстрирует, как запоздало может наступить эмоциональная зрелость или понимание собственных чувств. В сущности, поэтический заголовок аниме описывает поговорку «За деревьями не видеть леса». Вдобавок происходящее недвусмысленно пропущено через фильтры памяти — иные кадры, вписанные в белый квадрат экрана, напоминают видеополароид. Кажется, из этой истории черпал вдохновение ранний Макото Синкай (во всяком случае финал «5 сантиметров в секунду» явно придуман как антитеза последней сцене аниме Мотидзуки).

Еще одну историю взросления по сценарию Хаяо Миядзаки, основанному на манге Аой Хиираги, снял художник Ёсифуми Кондо, трудившийся главным аниматором на «Ведьминой службе доставки» и «Принцессе Мононокэ». Очередная вариация сюжета «Девочка из Ghibli» рассказывает о школьнице Судзуки, любящей самую американскую песню на свете «Country Road», а еще читать фантастику. Однажды она замечает, что в библиотечной карточке книг, которая она берет, встречается одна и та же мальчишеская фамилия. Маленькое детективное расследование перерастает в соприкосновение с одновременно магическим и пугающим миром сильных чувств.

Аниме Кондо в пику пониманию взросления как выхода на работу демонстрирует, что эскапистские сюжеты про путешествия и любовь — это запечатленные человеческие переживания, порой вполне зрелые и реальные, несмотря на фантастический антураж. Так Судзуки получает важный урок: не только, что пухлые коты в метро не те, кем кажутся, но и о необходимости много трудится — особенно над мечтой. Найти баланс между упорством и отчаянием по пути к цели — задача не из простых, зато стопроцентно взрослая. Ошибки — это нормально, идеально не будет, и далее по списку.

Мастер анимационного фотореализма и подростковой хрупкости, Макото Сникай, которого долго записывали в «новые Миядзаки», как никто умеет описать нарциссический сплин прощания с детством. Его безусловный конек — романтическое развенчание романтических сюжетов, что он с неизбывной сентиментальностью проделывал и в знаменитой работе «5 сантиметров в секунду», и в лаконичной истории о невозможной любви «Сад изящных слов».

Тем примечательнее его дебют «За облаками», события которого разворачиваются в альтернативных 1990-х, где Япония поделена между США и СССР, а на острове Хоккайдо высится нескончаемая башня Союза. Добраться до нее очень хотят трое друзей — два парня и девушка, которым предстоит пронести эту мечту из юности во взрослую жизнь. Это не только история любви, дружбы и оставленных в детстве грез, но и живописная иллюстрация к терминам «фрустрация» или «гештальт»: девушка Саюри впадает в летаргический сон из-за того, что полет к башне отложился на много лет по причине всяких серьезных взрослых дел.

Если кто и может посоперничать с Миядзаки в чуткости к пертурбациям юности, так это Мамору Хосода, известный в первую очередь экранизацией романа «Девочка, покорившая время». В его фильмографии есть истории взросления на любой вкус: и про необходимость принять несовершенство ежедневных решений («Девочка»), и про стремительное превращение из пугливого ребенка в не менее тревожного родителя («Волчьи дети Амэ и Юки»), и про преодоление внутренней тьмы («Дитя чудовища»). Однако квинтессенцией coming of age в его фильмографии выглядят именно «Летние войны» — жизнелюбивая история про одно богатое на события лето.

В Японии будущего, где все тусуются в виртуальном мире под названием ОЗ, а банки и государственные организации хранят деньги и данные, никто не отменял летние каникулы и встречи с многочисленными родственниками. Школьница Нацуки на семейный съезд зовет паренька Кэндзи, который живет виртуальной жизнью куда активнее, чем какой-либо другой. Он ей нужен как и/о бойфренда, чтобы родственники на 90-летии любимой бабушки особенно не доставали. В разгар этого карнавала неловкости начинает бунтовать искусственный интеллект, который через контроль ОЗ грозится захватить всю Японию. Тут геймерские навыки Кэндзи и готовность семьи Нацуки, чьи члены работают в самых разных сферах, объединиться, наплевав на разногласия, становятся залогом успеха.

Помесь «Первому игроку приготовиться» и эстетики superflat современного японского художника Такаси Мураками, «Летние войны» экспрессивно расписывают, как важно находить общий язык, что в реальном мире, что в виртуальном, что с любимыми, что с оравой родственников. Вдобавок это лишнее напоминание о пользе даже тех навыков, что в традиционалистском обществе кажутся максимально бесполезными (например, талант к видеоиграм).

Хироюки Окиура много лет трудился художником, работал над такими шедеврами, как «Акира», «Призрак в доспехах» и «Паприка», а дебютировал мрачной сказкой «Оборотни» про убиенную невинность в альтернативной и милитаризированной Японии. «Письма к Момо» гораздо светлее и оптимистичнее, хотя тоже история с невеселым зачином: это, в сущности, «Мой сосед Тоторо» — только про встречу со смертью ребенка постарше.

У Момо умер отец, и они с матерью переехали на небольшой остров. Густую подростковую печаль должно разрядить трио духов ками, которые каплями дождя упали с небес. Правда, они не очень умные (а один из них еще и видит мир с галлюциногенными примесями). Знакомство с бестолковыми божествами, несколько упоительных летних приключений и освоение сомнительных ритуалов тем не менее примиряют Момо с утратой — и она наконец читает письмо, оставленное ей отцом. Взросление в работе Окиуры проникает в жизнь девочки не только через дурачества с ками, понимание концепции смерти и ее принятие, но и через освоение бытовых ритуалов как способа преодолеть экзистенциальный страх перед хаосом и несправедливостью жизни.

Нередко аниме рождается на базе манги, но случается и наоборот: так, к проекту Тацуюки Нагаи по сценарию Мари Окады оперативно выпустили четыре тома манги, а затем и сняли полнометражный фильм. Жизнерадостная девочка Дзюн видит мир как сказочное королевство и не может скрывать восторг от происходящего. Так, однажды она замечает отца в компании посторонней женщины на выходе из «замка» и между делом сообщает матери. Родители разводятся, а на прощание папа-«король» говорит Дзюн, что это она виновата в случившемся. После этого к ней является дух-яйцо и накладывает проклятье немоты, чтобы слова девочки больше «никого не ранили». Правда, Дзюн может петь — и в рамках подготовки сказочного школьного мюзикла, основанного на ее переживаниях от развода родителей, она перенесенную несправедливость осознает и поборет.

Убер-подростковое, эмоциональное и наивное, аниме «Сердце хочет кричать» тем не менее демонстрирует сложнейший процесс психологического созревания и отказ от вины за поступки родителей, которую ребенок напрасно возлагает на себя. В итоге от лозунга, нередко служащего вывеской психологическому насилию, «Слова ранят» Дзюн и ее друзья переходят к необходимости правды — пускай и не самой приятной.

Озорной микс из хрестоматийных сюжетов — немного «Русалочка», немного «Маленький принц», немного «Снежная королева», чуть-чуть «Рыбка Поньо». Старшеклассник Каи переезжает с отцом в приморский городок после развода родителей, ходит в школу, а остальное время сидит сычом в гараже и сочиняет музыку. Иногда слушает злобные байки деда, производящего солнцезащитные зонты, о том, как много горя городу принесли русалки. Встреча с легендой не заставляет себя долго ждать — похожий на веселую девочку морской дух по имени Лу проникается к Каю симпатией (точнее — к его музыке). Находящемуся на пороге кризиса городку предстоит познакомиться с русалками поближе, то есть одновременно встретить многолетний страх местных жителей, а потом и перебороть обыкновенную нетерпимость.

Аниме Масааки Юасы выполнено в экспрессивной форме «анимация без границ»: окружающий мир показан пестрым и вечно изменяющимся, каким его, вероятно, видит младенец под ЛСД или русалки. «Лу за стеной» не только демонстрирует становление юного Кая, который перестает стесняться музыкального хобби и, глядя на вечно юную Лу, осознает готовность к ответственности за других. Также гармонию обретают и другие разновозрастные жители городка, в том числе и дед Кая. До встречи с Лу и ее родственниками он ненавидел русалок всем сердцем и считал их повинными в гибели его матери. Как и во многих coming of age аниме, у Юасы на первый план выходит история о принятии конечности жизни, которое может настигнуть и в преклонном возрасте.