Как поступать с новым альбомом Земфиры «бордерлайн»? Понять и обнять
Житель Берлина, автор ютьюб-шоу «Чужбина ТВ», журналист и колумнист BURO. разбирает пластинку, которая на неделю парализовала российские соцсети — все посчитали своим долгом высказаться, какая она прекрасная/ужасная.
«Мы прожили всю свою жизнь при Путине и Земфире», — возмущаются зумеры в твиттере. Кажется, новому альбому певицы «бордерлайн» сейчас больше всего достается либо от них, либо от системы мышления, которая с ними ассоциируется. Они уверены, что собаку надо брать в приюте, а не покупать (см. песню «снег идет»), в альбоме нет про политику и Навального, а любимое современниками слово вообще написано с ошибкой — «абЪюз». «Такой альбом мог бы выйти в любом году, что в 2007-м, что в 2021-м!» — он не в моменте, как у Скриптонита, возмущена молодежь.
Земфира пережила и вырастила не одно такое поколение, писавшее, что она «давно “все”» после альбома [поставьте подходящее вам название]. При этом у каждого этот альбом будет свой, что указывает, конечно, на ее масштаб. Критик Максим Семеляк писал, что от накала страстей «Вендетты» (2005) в наушниках у него буквально поднялась температура. Дифирамбы ей тогда пела не только эстетская «Афиша» — выходу альбома был посвящен целый выпуск программы Андрея Малахова, где скучающим домохозяйкам объясняли скрытые смыслы и аллюзии альбома. Эстетский «Спасибо» (2007) стал культовым в зарождающейся среде московских хипстеров, а по первым двум альбомам — собственно «Земфира» 1999-го и «Прости меня, моя любовь» 2002-го — давно сложился консенсус, что они останутся навсегда в истории.
Мне приходилось слышать, как Владимир Соловьев на радио восторженно разбирал творчество певицы вместе с филологом. Любовь главного пропагандиста страны, который даже делал на нее каверы, — яркий пример универсальности ее таланта. Земфира — единственный человек, который может объединить Соловьева и Артемия Троицкого, Владислава Суркова и ведущих канала «Дождь». Во время и в поколения она попадала несколько раз, так и сейчас: «бордерлайн» хвалит артхаусный поэт Дмитрий Воденников и совсем не артхаусный актер Максим Виторган. Затасканный тиктокер Даня Милохин, не знавший, кто такой Сергей Собянин, угадал единственного персонажа в интервью Собчак — Земфиру.
Сравнением с Путиным ее упрекают за безальтернативность — она везде, как и он. Билборды с ее лицом, которыми были завешаны города-миллионники накануне выхода альбома, напомнили трансляцию послания Путина на домах, и даже в Киеве была развешена наружка с ее рекламой. Анонсы «бордерлайна» крутили на федеральных каналах, и много вы видели на «Первом» рекламы музыкантов в прайм-тайм между шампунем и йогуртом? Такое здесь позволено только ей.
Альбом однозначно нужно послушать. Это «бордерлайн» не только по медицинскому определению диагноза «пограничное расстройство личности» (пластинку разбирают на Psyhologies.ru), но и рубеж, а в чем-то и обнуление творчества Земфиры. Она будто снимает корону первой певицы России — на пластинке много необязательных песен и строчек, которые поруганные ею гречки с монеточками могли спеть разве что в шутку. Она поет все это с серьезным лицом, что отталкивает, — в наше время так уже не носят, надо больше не всерьез. Ее дар остается в тех же «нелепых шапочках» и «замерзших коленях», но лирически она дрейфует к выхолощенным рифмам, которые порой оборачиваются пустотой: «Я тоже искала покоя, искала свой путь», «Я когда-нибудь вырвусь из пламени, жди меня, я приду этой осенью, каменной».
Кажется, можно было выбросить трек «том», про который пишут, что это обращение к Тому Йорку, и спрашивают, зачем в 2021 году любить Radiohead десятых? В Spotify энтузиасты создали целый плейлист «Zаимствований»; по их мнению, в трех треках можно услышать «Hail to the Thief», а песня «Злой человек» для фильма Литвиновой — вылитый «Burn the Witch» 2016 года. Но пусть так, если хочется. Если надо, чтобы «...ищный мир», с которым она ведет войну в треке «таблетки», отстал, то ради бога. «Я когда-нибудь выйду из комнаты», — поет она в «жди меня», адресуясь к Бродскому. Очевидно, что Земфира хочет разговаривать с вечностью, наши ожидания ее не сильно волнуют, и уже ко второму прослушиванию «бордерлайна» проступает его мощь и величие. Понимаешь, что игнорирование контекста всегда было при ней, что эти песни о личном, переходящие в общечеловеческое и обратно, могли появиться в любом году и определить время. Только она может написать песню про игру на телефоне «остин», которая станет гимном цифрового одиночества, и таким останется, когда, вероятно, и игр на телефонах не будет.
Величие Земфиры сложилось будто вопреки всему. У нее сложный имидж с непроговоренной сексуальностью, многолетним молчанием и игнорированием медиа. У нее трудный характер — ее боятся журналисты, музыканты и критики; она порой ведет себя непредсказуемо — она может развернутся и уйти со встречи или отчитать зрителей на собственном концерте. Земфира заперта глубоко «в шкафу», и невозможно игнорировать этот факт на фоне все обостряющегося противостояния государства с приверженцами новой этики. Никто не требует активизма, но за этот «бостонский брак», как у первых суфражисток, становится неловко. Ведь артистка ее масштаба и поклонения могла бы легко переломить всю систему отношения к ЛГБТ+ даже без каминг-аута, а просто высказавшись, как Бузова или Лобода.
Ранимая в своих песнях, Земфира держит людей в страхе — она вспыльчива и безумно влиятельна. Москвичи знают, какой у нее статус: в VIP-зоне будет еще одна VIP-зона для нее. Городские легенды гласят, как Земфира присылала грозные эсэмэски владельцам журналов за плохо отретушированную фотографию. Многие не могут забыть гробовое молчание, которым она встречала присланную аранжировку ее трека, или разгромные письма с упреками в непрофессионализме и бесталанности. Даже мне страшновато писать эти строки, хоть я и в другом городе: если она прошла 1000 уровней в телефонной игре, что ей помешает дочитать интернет до конца.
Проклятье Земфиры в том, что этим VIP-статусом ее наделила сама публика. У нас всегда будет запрос на диву — на Гурченко, на Пугачеву, на Земфиру. На женщину, каждый эпизод жизни которой станет либо откровением, либо анекдотом, либо апокрифом. На Земфиру слишком много всего возложено, а ей, вероятно, хотелось сбить пафос и записать простой альбом. Можно ли это сделать, когда перерыв между пластинками восемь лет и каждый помнит, когда впервые услышал твои песни, а часто даже где и с кем?
В клабхаусе сказали, что это, наверное, не самый великий альбом Земфиры, но ее хочется за это обнять. В «бордерлайне» она предстает человеком где-то уставшим, где-то страдающим, не понимающим всю эту новую этику, не всегда в ладах со вкусом и со своим брит-попом нулевых. В ней много ледяной пустоты и депрессии, и мы тут еще мельтешим со своими вопросами. Хочется, чтобы она просто выдохнула, чтобы ей стало полегче.
Статьи по теме
Подборка Buro 24/7
