Обзор Buro 24/7: Christian Dior Couture, осень-зима 2013/14
Самая радикальная коллекция Рафа Симонса
Для всех уже, кажется, очевидно, что неделя haute couture оправдана только ожиданием очередной коллекции Christian Dior в исполнении Рафа Симонса. У всего остального вороха платьев — будь они красивые или не очень — fashion value минимальна, и ради них не стоит городить весь этот огород. Но вот год назад, когда появился Симонс, все это пафосное мероприятие вдруг обрело настоящий смысл — а именно, показывать, куда движется мода.
А двигалась она все последнее время очевидно в сторону нового минимализма, главным пророком которого и был Раф. Но вот сейчас, после этой коллекции, становится очевидным то, про что мы уже писали, — лучшие дизайнеры поколения 40-летних, главного сегодняшнего поколения, ищут новые эстетические возможности и пространство, куда можно двинуться дальше.
Это, безусловно, самая радикальная и самая сложная коллекция Симонса с момента его появления в Dior. С предыдущими кутюрными коллекциями все было понятно — это была авангардная реализация любимой диоровской метафоры "девушек в цвету" и концептуальное препарирование главных диоровских кодов. Его коллекции prêt-à-porter говорили еще о том, что он тонко понимает современное искусство. Но на это раз единственное, что можно сказать, так это то, что Рафу определенно нравится Марк Ротко, — настолько экспрессивно он работает с цветовыми полями.
Цветовые блоки — не новый прием у Симонса, мы видели его и в коллекции этой весны, а в недавней преколлекции он стал одним из главных. Но на этот раз горизонтальные цветовые блоки, переходящие в цветные полосы и квадраты, смешанные в одном луке, были такими яростными, что просто резали глаз. Вообще, казалось, что Симонс смешал здесь все, что только возможно, — цвета, фактуры, стили. В одном платье черная полоса, словно вырезанная из коврика для ванной, сменялась такой же зеленой, а за ней следовала арбузная юбка с шипами, как на детском костюме дракончика, — или на каком-нибудь экзотическом фрукте. За серым шелковым корсажем с вышитыми цветами следовала юбка-тюльпан цвета черного шоколада их шелка-дюшес, а из-под нее начиналась белая мохнатая сетка с крупными круглыми ячейками. Из-под черного глухого жилета выглядывала полоса небесно-голубого шелка-дюшес, а следом шла прозрачная юбка с объемными мелкими цветочками. Самый пленительный образ в этом ряду — вариант с кипенно-белым жакетом-бар, которому в следующих луках Симонс добавил пышные рукава-реглан на трикотажных манжетах, практически как в американских школьных куртках.
Но бар — это еще что! Сущие мелочи по сравнению с тем, что он сделал с другими классическими силуэтами. Например, с каноническим X-силуэтом: если в последней коллекции prêt-à-porter Симосн воспроизвел знаменитое диоровские платье-клумбу в абсолютно черном цвете, то на этот раз он сделал его из черно-сине-оранжево-желтой сверкающей сетки наподобие крупного макраме. Белая многослойная плиссированная юбка с прозрачным обтягивающим черным верхом, с полосками, иронически прикрывающими соски моделей; бальное платье в пол, абсолютно прозрачное, с черными высокими трусами и черным широким фигурным поясом — все это выглядело практически издевательски. Месье Диор определенно переворачивался в гробу!
Были и совершенно радикальные вещи, со сложными драпировками и вставками, как, например, платье из двух сложнопереплетенных полотен ткани, алого и фуксии в клетку "куриная лапка", перехваченного тонким черным поясом, — и на тему "штор" тут же все бросились острить в твиттере и фейсбуке. Были и такие, которые напоминали о выпускных коллекциях в дизайнерских школах, — как, например, белое шелковое платье с неровным трехслойным подолом, к одному плечу которого было словно пристегнуто с помощью множества пуговиц серое фланелевое. И оно смотрелось подчеркнуто странно в одной коллекции с роскошным буржуазным черным пальто из каракульчи с лисьим боа. Но каждая была подчеркнуто, даже избыточно, сложной — прихотливого кроя, составленной из множества деталей, с причудливой комбинацией фактур, с подчеркнуто продуманной спиной. Убедительное и вместе с тем очень современное воплощение самой идеи кутюра — сложной и кропотливой ручной работы.
В целом все это — многослойность, сложные драпировки, неровные подолы хвостами, неоновый блеск, нечто, связанное крючком, и вариации "куриной лапки" (оба эти элемента мы уже видели в последнем prêt-à-porter) — очевидный привет 90-м, которые для Симонса, как и для других 40-летних, важное время, время, когда они пришли в моду и сформировались эстетически.
Впрочем, нам показали несколько классических бальных платьев в пол, — красное, зеленое, цвета шампанского, белое, в черную крапинку, черно-оранжевое полосатое с черной накидкой и черное меховое. Надо же Дженнифер Лоуренс и Марион Котияр в чем-то появляться на красных дорожках! Впрочем, сомневаюсь, что кто-нибудь из девушек отважится на меховое. Все они — и многие другие выходы — сопровождались высокими перчатками, составленными из кусков разного цвета и фактуры, которые на первый взгляд выглядели классикой 50-х, но на самом деле тоже отсылали к 90-м. Вообще всю коллекцию можно было бы озаглавить "Безумный пэчворк", если бы в ней не отсутствовал напрочь флер хиппи и вообще всего рустикального, с чем обычно пэчворк ассоциируется.
В этой гиперфрагментарности, в этой подчеркнутой мозаичности, в этом раскладе самого разного есть важнейшее и очень острое ощущение брожения, поиска чего-то нового, которое — будем надеяться — явится нам буквально в следующем сезоне. Симонс довел все свои темы практически до гротеска и абсурда, максимально их заострил — следующий шаг уже можно делать только в сторону. А сегодня в моделях, скользивших на фоне задника с проекцией фото их же самих в тех же платьях, сделанных Терри Ричардсоном, Паоло Роверси, Патриком Демаршелье и Вилли Вандерпьером, как говорят, буквально этим утром, было нечто совершенно завораживающее. И в этой лихой выходке Симонса очевидно больше интереса, чем в тоннах красивых платьев с вышивкой, камнями и кружевами, которые обычно и составляют коллекции haute couture. Это было вызывающе, это было весело и это было здорово. Так что — спасибо, мистер Симонс, мы не скучали. Еще раз.
