Александр Родченко и его влияние на моду. Отрывок из книги «Культовые художники и их стиль»
В издательстве «МИФ» перевели книгу фэшн-журналистки Терри Ньюман о стиле художников. «Культовые художники и их стиль» включает профайлы на Пабло Пикассо, Луиз Буржуа, Дэвида Хокни, Джеффа Кунса — всего около 30 героев. BURO. публикует отрывок, в котором Ньюман рассказывает о стиле Александра Родченко и его влиянии на журнал Face, съемки Vogue и коллекции японских дизайнеров.
Придется купить себе чертову шляпу. Я не могу разгуливать в кепке, потому что французы их не носят и все подозрительно на меня косятся. Думают, что я немец.
Александр Родченко, из письма Варваре Степановой, 1 апреля 1925 г.
Стили и фасоны одежды, которую мы носим, постоянно переосмысляются, обыгрываются расчетливо или по наитию; однако на подиумах трудно найти нечто совершенно новое. Ретро так или иначе берет свое, а истинный прогресс идет по линии текстильного дизайна и производства. После 1917 года ситуация в революционной России была принципиально иной.
Александр Родченко и его собратья-конструктивисты задались целью покончить с буржуазным наследием царизма и построить новый мир, радикально изменив все сферы жизни — включая моду. Целью Родченко была утилитарность во всём: живописи, скульптуре, фотографии, дизайне. Одежда, воплощавшая в себе идеалы советской России, отличалась простотой, геометрическими формами и предельной функциональностью. Сшитые из плотного денима, отделанные кожей и снабженные четырьмя большими карманами комбинезоны Родченко были рабочей униформой: практичной, с налетом модернизма. И сам художник, и его жена Варвара Степанова — как и прочие верные партийцы — создавали эскизы, которые по большей части остались на бумаге: тканей и техники в стране катастрофически не хватало, и смелые модели конструктивистов так и не пошли в массовое производство. В итоге Родченко переключился на костюмы и декорации для театральных постановок — например, пьесы Маяковского «Клоп», — что позволило ему отточить дизайнерские навыки. Ему самому одежду шила Степанова, обладательница драгоценной машинки Singer.
В гардеробе Родченко прослеживается та же эстетика, что и в его творчестве: строгая чистота линий и выверенный подход характерны для всех его произведений. Его смелые, оптимистичные воззрения отражались и в выборе одежды. Художник предпочитал мощные, по большей части гендерно нейтральные силуэты. В те времена сила оставалась идеалом как для мужчин, так и для женщин, и в эстетике конструктивизма не было места для эротичных или кокетливых женских фасонов. В эскизах Родченко преобладала черно-красная цветовая схема, как и в графике, созданной им для кино, включая фильм «Броненосец Потемкин» (1925), а также на знаменитом плакате «Книги» для издательства «Ленгиз». Во всех агитационных работах, которые ему заказывали, форма органично сливалась с функцией, а главным посылом становился оптимистический взгляд на будущее. Родченко отличался прагматичным подходом к искусству, многогранным талантом и неукоснительной верностью идеалам коммунизма. Работая под взрывоопасным руководством Ленина, а затем Сталина, он с энтузиазмом придерживался партийной линии — выполнял любые заказы и не жалея сил создавал положительный образ своей страны.
Во всём, что делал Родченко, прослеживалась глубинная связь с его жизненными принципами. Свои скульптуры — такие как «Пространственная конструкция № 12» (1920) — он создавал из подручных материалов: например, фанерных колец разного диаметра, которые можно было развернуть, чтобы получить трехмерную фигуру, или сложить обратно. Триптихом «Чистый красный цвет. Чистый синий цвет. Чистый желтый цвет» (1921) художник словно заявлял: традиционное искусство «закончилось». Лаконичная элегантность его знаковых кадров, включая «Лестницу» (1930) и серию «Пионеры» (1932), предвосхищает контрастную черно-белую светопись фотохудожников 1970-х — например, Хельмута Ньютона. В 80-х фирменные приемы его графики — необычные углы, крупные планы, портреты величиной во весь лист и броские шрифты — пригодились многим журналам, в том числе The Face. Арт-директор журнала Невилл Броди отдал дань уважения мастерству Родченкова, творчески переосмыслив его полиграфические находки. Фотокомпозиция «Киллер» (1985) с 13-летним Феликсом Ховардом в качестве модели до сих пор числится среди лучших обложек в истории популярной прессы.
Я хочу делать такие снимки, каких не делали еще никогда… одновременно простые и сложные кадры, которые будут изумлять, потрясать зрителей… Я должен этого добиться, чтобы фотографию наконец начали воспринимать как вид искусства.
Александр Родченко, запись в дневнике, 14 марта 1934 г.
Творчество Родченко — один из самых неожиданных и закономерных источников вдохновения для современных дизайнеров. Конечно, потребители из «поколения Я» далеки от его моральных и политических убеждений, однако его стилистические решения актуальны по сей день. В 1960-х итальянский модный дом Pucci использовал принты с контрастными блоками цвета в дизайне платьев-комбинаций; их простой и смелый силуэт напоминает о неукротимой энергии конструктивизма, а также молодежного движения, которое потрясло мир в те годы. С мотивами Родченко легко работать: незатейливая, здоровая прозрачность его образов как нельзя лучше подходит для программного высказывания. Например, совсем не сложно разглядеть влияние Родченко в коллекциях Гоши Рубчинского, который имеет полное право записать себя в наследники конструктивистов. Серпы и молоты на его черно-красных спортивных костюмах — современных аналогах комбинезонов Родченко — символы пролетариата, истории молодежи и, конечно, СССР. Элементы конструктивистской графики прослеживаются во всей весенне-летней коллекции Рубчинского 2016 года. Дизайнер и не скрывает преемственности: в том же году он показал Канье Уэсту московский Мультимедиа Арт Музей, где проходила выставка работ Родченко.
Ромбовидные кимоно Иссея Мияки и его же пальто-кокон 1976 года загадочным образом напоминают об эстетике Родченко. Мияки и другие японские дизайнеры — в том числе Ёдзи Ямамото — заметно изменили западное представление о силуэте в начале 1980-х; они нашли новые способы подчеркнуть женственность фигуры, предложив альтернативу традиционным парижским «песочным часам». Забавно, но революционные идеи Родченко оказались востребованы именно в контексте потребительского бума 80-х; в огромных накладных плечах из коллекции Тьерри Мюглера 1988 года отчетливо сквозит конструктивистская любовь к угловатым формам. Хотя сам Родченко считал высокую моду апофеозом мещанской пошлости и настаивал на ее радикальном обновлении, у двух этих мастеров, несомненно, есть общие принципы. Мюглеру (по его словам) хотелось, чтобы его модели «были больше, сильней и выше простых смертных»; Родченко мечтал возвысить народные массы при помощи своих эскизов. Возможно, это огорчило бы советского художника, однако сходство целей и методов здесь налицо.