Мода будто говорит нам: «Спокойно». Григорий Туманов — о новых мужских коллекциях

Григорий Туманов

Основатель проекта «Мужчина, вы куда?»

Если до пандемии, которая перекроила наш привычный быт максимально, к мужчине взывали через манифест Gucci, призывая отказаться от токсичной маскулинности (что бы это ни значило) и попробовать сдвинуть границы гендера, то коронавирус, упаковавший всех нас в пижамы и спортивные штаны, приковавший к диванам и ткнувший лицом в другого рода проблемы, немного эту тему замылил, если не сказать больше.

Мы много прогнозировали всё это время, рассуждали и манифестировали: мода теперь будет другой, дизайнеры станут ответственнее. Пытались предугадать, взорвется ли посткарантинная мода роскошью и блестками или же уведет всех нас в крайности разумного потребления, сотрет ли гендерные границы еще сильнее. Но все вышло как в том меме, где девушку с обнаженной грудью заслоняет бюст римского императора, сообщающего, что подобные картинки временны и мимолетны, а слава Римской империи вечна. Карантин был не столь длительным, чтобы перекроить весь мир раз и навсегда, а вот привычки, в числе которых и стиль, куда более постоянны.

Предложение мужчине не бояться своей сексуальности, раскрепощаться и исследовать границы своего гендера — это замечательно, но до карантина и нынешних показов они мало и трудно монтировались с мужчиной среднестатистическим. Это нормально, что в своих первых экспериментах никто из нас не готов надевать каблуки вслед за Марком Джейкобсом или гиперобтягивающие и хитроскроенные боди от Рика Оуэнса. В конце концов, несмотря на количество физкультурного контента от людей, которых кто-то сильно обманул, сказав, что их упражнения обязательно должен видеть весь мир, многие из нас вышли из карантина не в лучшей форме. А для таких исследований, которые предлагает радикальная тропинка, тело должно быть готово — чтобы пуститься в приключение, мужчина должен быть уверен и собран.

Может быть, поэтому новые коллекции будто предлагают мужчине уже не американские горки или тропу Индианы Джонса, а спокойную прогулку вдоль своих границ, страхов и мыслей. Даже Энтони Ваккарелло из столь любимого мною Saint Laurent, обычно воспевающий мужчину рокового, чья мужественность соткана из противоречий, тонкости и страсти, сегодня говорит нам: «Расслабьтесь». В новой коллекции мы, мужчины, с большим облегчением обнаруживаем, что классических брюк-скинни (а это, кстати, лучшие брюки-скинни, которые только могут существовать в этом ценовом сегменте) раз-два и обчелся, а все модели облачены во вполне свободные и завышенные брюки и джинсы. В этих силуэтах есть что-то мальчишеское, но тем и интереснее: мне всегда казалось важным, чтобы на этом этапе мужчины перестали выстраивать свою идентичность от того прогресса, что достигли женщины, а немного побыли с собой и нашли в самих себе точки, от которых можно оттолкнуться. «Мальчик vs мужчина» — это как раз интересный и хороший способ. Взрослый мужчина, который не боится быть тонко чувствующим, страстным, чего-то боящимся и при этом непосредственным мальчиком, и мальчик, который готов быть мужчиной, то есть нести ответственность для начала за себя, потом за других, а еще не следовать всему мимолетному слепо, — это верный дуализм.

Ту же мальчишескую, как говорит Дэвид Линч, «штуку в воздухе», мы видим и у Yohji Yamamoto: просторные и мешковатые пальто, брюки и пиджаки с любопытными — и цветными! — принтами будто приглашают нас одновременно успокоиться и немного подурачиться. В них есть что-то от образа сына, который залез в отцовский шкаф, и напялил на себя его вещи. Сам так делал в отрочестве, ужасно радуясь, как вполне классические джинсы Levi’s могут сидеть на субтильном юноше и как весело свисает с тебя безразмерный синий тренч, в котором отец обычно выходит на серьезные встречи. В конце концов не только девочки потрошат мамины шкафы и примеряют их каблуки — мальчикам это тоже не зазорно и никогда не было, просто мы об этом не говорили.

Я сознательно, как это бывает в подобного рода поисках, упускаю из вида дизайнеров вроде того же Рика Оуэнса, чей тотал-лук подойдет только мужчинам, преисполнившимся самосознания и смелости. И, безусловно, не стану рассматривать творения Филиппа Пляйна, который застрял где-то глубоко в нише с маскулинностью очень понятной, если не сказать примитивной. У нее в заднем кармане есть депутатская корочка, она «решает вопросы», а в майке с заклепками пойдет в клуб, чтобы пустить другим таким же персонажам пыль в глаза.

Поэтому вернемся к тем брендам, которые выражают искомый цайтгайст. Вот, например, Dior Homme: образы, созданные Кимом Джонсом, предлагают мужчине перевоплотиться в тонкого парижского юношу. Они ни капли не феминны, они оставляют ему его гендерную идентичность, просто делают его более непосредственным. MSGM не изменяет цветастой мешковатости, а в пандан ему — Jil Sander, куда более сдержанный в линиях и цветах, но тоже вписывающийся в фигурную скобку «комфорт». Коллекция Hermès целиком состоит из мягких оттенков и мягких же силуэтов. Как верно заметила Елена Стафьева из Ъ-Weekend, эти вещи сообщают тот тип благополучия, который оставляет пространство для легкости. Это вам не Loro Piana, в который здорово облачиться, будучи успешным и довольным жизнью аксакалом большой семьи, а образы, в которых не хочется ничего и никому доказывать, в которых мужчина может быть как раз не грузным, а легким, но не легкомысленным.

Несмотря на весь сумбур диджитал-показов, которые якобы должны были полностью отменить офлайновую ярмарку тщеславия, но не сделали этого, из того, что мы увидели, можно вычленить несколько очень четких посланий. Все они, волей-неволей, привязаны ко времени и отчасти даже несут функцию утешения. Мир странный и жесткий, что с экономикой — неясно, Канье Уэст рыдает во время предвыборной гонки, главный мем о 2020-м звучит как «не могу поверить, что в ночь на 1 января мы праздновали эту хрень», а мода будто говорит нам: «Спокойно». Мужчина в современном мире, который по-прежнему стоит на понятных гендерных установках, вообще существо довольно нервозное: в большинстве случаев он все еще остается единственной экономически активной единицей в семье, его весь карантин раздирали противоречия относительно необходимости носить маску (то ли будешь слабым, то ли кончишь на аппарате ИВЛ). У него не было шанса побыть с самим собой, ведь кругом семья и, возможно, жуткая неопределенность по поводу отношений с ней. Он думал о том, сохранит ли работу, боялся заболеть, не понимал, как общаться с партнером, с которым вынужденно оказался заперт. Возможно, он прокручивал в голове начатые до пандемии разговоры о границах его гендера. И вот он вышел в мир, который все это время не стоял на паузе: в нем происходит переоценка личных границ, рушатся экономики, безумцы обмениваются политическими заявлениями — и все, словом, бушует. Как смотреть на этот мир? Можно снова заковать себя в строгие костюмы, можно прикинуться кем-то, кем ты не являешься, но кажется, есть и срединная тропа: посмотреть на него глазами мальчика. То есть очень непосредственно и расслабленно, с большим любопытством. Но в том и хитрость, что глазами мальчика на этот мир предлагается смотреть мужчине, а когда мужчина спокоен и уверен в себе, когда в нем есть тот детский азарт и непосредственность, ему проще двигаться дальше, в первую очередь двигая вперед себя самого.