Future in the Past

Границы размыты, грани стесаны, рубежи и пределы трагически утопли в блюре. С наступлением постмодернизма любые другие -измы превратились в обезоруженные воспоминания. Мы с вами застали конец эпохи царствующих лейтмотивов и главенствующих концепций – тяжело представить себе возможное в будущем направление в искусстве с какой-то определенной смыслоформой. Можно смело начинать ностальгировать по разноликим течениям, разделявшим и властвовавшим.

Несмотря на то, что блогерство подразумевает полную свободу субъективизма, я постараюсь как можно более точно и метко освещать некоторые художественные движения, собирая в одну краткочитаемую кучу их флагманов, особенности,
и разноmustные знаковые произведения:
must see,
must read,
must do.

И если вы еще не устали от повсеместных перемен и ненасытной динамичности происходящего, то мне хотелось бы начать с экскурса назад в будущее,
в эдакое разухабистое, шероховато-грубоватое направление в искусстве –
Фу
туризм,
которое так и просит замолвить о себе словечко.

Футуризм родился 20 февраля 1909 года в Парижской газете и моментально стал самым неоднозначным и противоречивым авангардистским движением. Обладая таким громогласным названием, оно, как ни странно, было обречено на скоропостижность и отсутствие будущего как такового. Его последователи ратовали за прославление сиюминутных достижений техники, упиваясь более чем не долгосрочным прогрессом своего времени. Футуризм как будто сам все время куда-то спешил. Отсюда и его главные принципы: отказ от традиционных ценностей, поиск новых форм, эксперименты со строением слов, расчленение объектов, раздробление целого на куски, симультанность, культивация скорости, поэтизация динамичности, антиэстетизм.

Автомобиль – новый эталон прекрасного.

Механическое – красивее и привлекательнее живого.

Поэты нового направления восхваляли глаголы и опускали служебные части речи, боясь о них споткнуться и снизить заданную скорость. С помощью аллитерации и раздробления слов на звонкие осколки или грубые удары, футуристы пытались поэтизировать звуки современных городов. Художники старались визуализировать неподвластные взгляду гул и шум индустриальных улиц, размельчая объекты на фигуры, мазки, линии, затем накладывая их друг на друга для пущей энергичности.
Переходя на личности, хочется выделить одного из главных творцов футуризма – Давида Бурлюка, забытого на долгий период (благодаря политике последующих времен) гения. 
Бурлюк – поэт и художник украинского происхождения, один из основателей футуризма в России, как и Булгаков с Гоголем, в мире скорее считается русским, что не мешает мне гордиться общим с ним землячеством.

Футуризм оказался очень гибким и податливым направлением, он достаточно скоро мутировал в другие течения: имажинизм, конструктивизм, супрематизм и множественные нео-, эго- и кубо- футуризмы, передав эстафету перемен и революций другим, не менее значимым авангардистским движениям.

Вместе с вышеперечисленными собратьями, футуризм оказал колоссальное влияние на моду того времени.  Все того же отца движения Давида Бурлюка даже считали анархистом и критиковали за чрезмерную эпатажность: он кичился отсутствием одного глаза, разрисовывал лицо красками, носил женские серьги внушительных размеров и пропагандировал повсеместный антиэстетизм. Тем не менее, власть сначала поддерживала художников в их стремлении перенести внешние признаки технического прогресса, возведенные в ранг новых эстетических ценностей, на улицы. На пятом году жизни футуризма был опубликован "Манифест об одежде человека будущего":

"Наши улицы выглядят упаднически и бесцветно. Люди носят безжизненную, ничтожную, пессимистичную, декадентскую одежду. Давайте создадим вещи будущего - они будут очень счастливые, милые и просты, они будут доставлять удовольствие телу, и в них будет просто взрыв цвета. Самый красный из красных, самый зеленый из зеленых, интенсивно-желтый и оранжевый, чистейший белый. Дизайн должен быть очень динамический, а рисунки - интенсивно-геометричные, пусть это будут круги, треугольники, спирали, квадраты, эллипсы! Вещи будут сиять и фосфоресцировать. Появится ароматизированное белье. Антисептические носки. Будут брюки с электрическими лампочками. Потом появятся ткани, которые меняют свой цвет в зависимости от настроения человека".

Некоторое время принципы, описанные в манифесте, действительно имели место быть. Владимир Маяковский, например, был обладателем желтой блузы, которая надолго запомнилась современникам, как пример футуризма в костюме. Бакст, Малевич, Родченко агитировали людей носить одежду, гармонирующую с конструктивными формами индустриальной архитектуры, ибо «Конструктивная жизнь есть искусство будущего».

Как уже было сказано ранее, футуризм достаточно быстро «вегетативно размножился» на множество других авангардистских движений, прожив в чистом виде около десятка лет. И погиб он, не только раздробившись на последующие направления в искусстве, но и под натиском пролетарского общества, которое посчитало доселе модное течение признаком «буржуазной сволочи». 

(Paco Rabanne, Pierre Cardin, Andre Courreges)

Если в 1910-х – 1920-х годах футуризм было скорее не о будущем как таковом, а об утопическом настоящем, то в 60-е годы того же столетия, вместе с новыми технологиями и началом освоения космоса, он триумфально вернулся, теперь уже буквально задавая курс на «завтра». Сохранились конструктивность, геометрия и буйство красок, но добавились технологичность, астрономичность и фэнтэзийность нарядов. Флагманы новомодного движения – известнейшие Andre Courreges, Paco Rabanne и Pierre Cardin.

Как и его старший брат, футуризм 60-х царил недолго – вместе с эйфорией от космических достижений человечества, прошел и бум fashion течения. Только на этот раз он не погиб, чтобы следом воскреснуть, а тихо растворился во всепоглощающем постмодернизме.

(Iris Van Herpen fall 2014, Issey Miyake fall 2014, Christopher Kane fall 2014)

Сегодня футуризм – это межпланетный масштаб и вполне земная функциональность, размытые воспоминания прошлого и мечты о сверхтехнологичном грядущем, полное отсутствие формы и строгая геометричность. Fashion футуризм 21-го столетия превратился в собственный идеал, обозначенный в начале столетия 20-го: новые формы, эксперименты со строением, расчленение объектов, раздробление целого на куски, симультанность, культивация скорости, поэтизация динамичности…

Как бы там ни было, хоть постмодернизм и смыл различия между направлениями, футуризм вряд ли утратит свой фирменный стиль утопического будущего. Ибо как бы мы за ним не гнались, мы едва ли поспеваем за настоящим. 

Всем любви 

и все будет хорошо.