Анна Винтур позвонит (10)

— Этот номер «Цвета моды» будет последним, — Лана произносит эти слова.

Что? Как? Что ты сказала? Ты прикалываешься? Не смешно. Да мы сдадимся в этот раз вовремя, перестань пугать! Последним? В смысле на самом деле последним?

Лана объясняет нам, что это решение принял Армани. 

— Он все рассчитал, проконсультировался с экспертами, с бухгалтерией и пришел к выводу, что этот проект… — Лана отводит глаза, — этот проект убыточный. Его нужно закрыть. Доходов от рекламы не хватает даже на печать одного тиража. Может быть, это временная мера. Вы видите, что сейчас происходит. Я надеюсь, что это не конец, что мы просто заморозим журнал, а потом ситуация выровняется, и мы к нему вернемся. Но сейчас… это придется сделать.

— С ума сойти, — говорю я.

— Простите, — говорит Лана.

— Что-то я не пойму, — бормочет Кити. — Так вот почему вы ругались…

— Последний номер, — повторяет Викуся.

— И что, ничего нельзя предпринять? — это Барбара хмурит брови. — Вы хотите сказать, что это все, конец?

Костик произносит непечатное ругательство. Лана смотрит на верстку, раскрытую на огромном мониторе Барбары.

— Господь Всемогущий, что у вас там за чернокнижный шрифт? — она пытается рассмотреть его, прищурившись, и не может справиться со слезами.

Мысль о том, что мы делаем последний номер «Цвета моды», оказалась на вкус как свинцовый пятак. Следующие пару дней мы смотрели на свои недописанные тексты и недоверстанные полосы, и было это похоже на то, как замуровывают большое окно, которое все это время, оказывается, было прямо перед нами. Как будто еще вчера у окна было 20 створок и можно было открыть каждую и вдохнуть, и выглянуть наружу, а в итоге осталось всего, может быть, три, из которых еще чувствуется воздух.

Астролог заваривала нам зеленый чай по пять раз в день: «Вот, значит, как обернулось то затмение, — расстроенно качала головой она и разносила прозрачные чашечки. — Я мелиссу добавила, попейте».

Я написала на доске «Последний номер», и все вздрагивали, когда видели эту надпись. Однако это было правдой. Кити не знала, что делать с «Бэлль Эль» и прочими. «Бэлль Эль» придумали, что в следующем месяце они хотят жесткую вкладку, и даже нарисовали макет от руки.

— Куда они вкладывать ее будут в следующем месяце, скажите мне! Куда?! — сердилась Кити. — Мне что, просто взять и объявить им, что «Цвета моды» больше нет? Это вообще как, нормально, по-вашему?

Ванечка во всех социальных сетях постил грустные картинки и объявления о свободных датах для съемок. Викуся хотела срочно заменить все фотосессии: «Я же не знала, что они будут последние! У меня еще была идея с надписями, потом с коронами и кое-что в стиле футуризма. Куда же я их? Когда теперь?..» — она без конца листала свой блокнот с идеями, из него вываливались какие-то вырезки, открытки и разлетались по полу, никто их даже не поднимал. Она металась, подбирая бумаги, когда затрезвонил ее телефон.

— Здравствуйте, меня зовут Жорж Владимиров, я — организатор выступления стилиста К. в городе N. Мы хотим пригласить вас на его мастер-класс. А еще, мы бы попросили вас задать ему вопрос. О моде, — на всякий случай уточнил Жорж Владимиров.

Кити так смеялась над его именем, что даже плевалась зеленым чаем.

Стилист К. вел рубрику советов о стиле на одном из федеральных каналов и мурлыкал оттуда о том, что каждая женщина прекрасна, особенно если носит платья элегантной длины — чуть ниже колена.

— Вопрос? Ну хорошо, что-нибудь придумаю, — согласилась Викуся, гоняясь за вырезкой из американского Vogue, порхающей над полом.

— А когда придумаете? Сможете сегодня? — настаивал голос на громкой связи.

— Это еще почему? Мастер-класс через неделю.

— Видите ли, нам нужно согласовать все вопросы с К.

Викуся выгнула бровь так, как умеет делать только она. На ее лице — презрение.

— Ладно, — неожиданно согласилась она. — Сегодня, так сегодня. Пришлю на имейл.

— Вас не слышно! — заканючил Жорж. Викуся его отключила.

— Я его выведу на чистую воду.

Кити глянула на нее вопросительно.

— Кто сказал, — она встряхнула листами, как старый джентльмен газетой, — что я задам ему тот же вопрос, который пришлю им? Ну не смешите!

Мастер-класс устроили в торговом центре. Перед смонтированной сценой расставили стулья, разложили на них программки с улыбающимся стилистом К. Ведущий бодро обещал всем погружение в мир моды и актуальных тенденций. Некоторые женщины останавливались по пути из супермаркета и переминались с ноги на ногу, прикидывая, нужно ли им это погружение или лучше до магазина косметики добежать, где второй крем (только сегодня!) дают бесплатно. 

— Ваш вопрос будет вторым, вам поднесут микрофон, просто поднимите руку, — организаторы инструктируют Викусю, прихватив ее за локоть и озираясь по сторонам. — Вопрос очень интересный, вы молодец! — хлопают по плечу. Немного интересно, кто из них Жорж. Кити опять начинает трястись.

Стилист К. появляется вовремя, минута в минуту. Аккуратный, подтянутый, симпатичный — точно как на телеэкране. Он тепло приветствует собравшихся и обещает интересный вечер. Пара женщин разворачивается на полпути к «Летуаль» и семенит в сторону сцены.

К. рассказывает о том, что модно в этом сезоне, рекомендует носить юбки с металлизированной нитью вместе со свитерами оверсайз. «Объемными, большого размера», — на всякий случай любезно разъясняет он. Совсем не высокомерно. В общем, производит неизгладимо приятное впечатление. У него заинтересованное лицо и настоящая улыбка, он правильно произносит слово «кюлоты» и цитирует Грейс Коддингтон. Кити шипит Викусе в ухо: «Жалко его, не подставляй».

Викусино лицо непроницаемо, но по тому, как она перебирает бусины и подвески на браслетах, я вижу, что она колеблется. «Жалко», — повторяет Кити настойчиво.

— Время ваших вопросов! — объявляет ведущий.

С первым вопросом все проходит как по маслу: стилист рассказывает, с чем носить кожаную юбку сложного цвета и непонятной длины. Викуся поднимает руку. Нас с Кити охватывает волнение. Кровь жарко приливает к лицу. Викусе протягивают микрофон, она встает в полный рост — воин священной модной инквизиции, борец за справедливость, честность и профессионализм.

— Скажите, пожалуйста…

Стилист К. поднимается из кресла, в которое он присел несколько минут назад и, склонив голову набок, внимательно ожидает вопроса.

И тут Викуся начинает кашлять: «Кхе-кхе!» Мы смотрим на нее снизу вверх. Она кашляет сильнее: «Кха-кха!» Мы с Кити переглядываемся. Это как понимать? «Акха-кха-кхе-кха!» — не может остановиться Викуся.

— Вам нехорошо? — стилист К. хватает со стола бутылочку воды и двумя прыжками преодолевает расстояние от сцены до нашего ряда, пока мы с Кити продолжаем недоумевать и не оказываем ни малейшей помощи подруге, которая задыхается от кашля. — Сделайте глоточек, — он откручивает крышку и протягивает Викусе воду.

— Спасибо. Извините, — она вытирает выступившие на глаза слезы. — Не знаю, что со мной случилось. Простите.

Стилист К. бережно держит ее руку: «Все бывает. Вам нужно отдохнуть». Затем он распоряжается, чтобы для Викуси нашли место в первом ряду.

— Позор какой, почему мы ничего не предприняли? — шепчет Кити.

Спустя пару минут Викуся оборачивается на нас и подмигивает. Кити не верит своим глазам — симулянтка!

Вечером я слонялась с пустой продуктовой тележкой по супермаркету. На металлическом сетчатом дне лежал кондиционер для белья, пачка бумажных салфеток, пакет яблок и упаковка крендельков с маком. Я остановилась, разумеется, перед стеллажом с журналами и газетами и прикидывала, как бы добраться до «Эсквайра», безнадежно упрятанного на самую верхнюю полку. Подпрыгивать мне казалось слишком неэлегантным, дотянуться я не могла. Максимум, до которого я доставала, позволял мне ухватиться за журнал для девочек-подростков. Где они вообще видели таких рослых подростков? «Эсквайр» продолжал царственно взирать на мои унижения.

— Помочь?

— Будьте добры. «Эсквайр», — я отступила назад, а кто-то из-за моей спины шагнул вперед и достал рукой до журнала.

— Спасибо.

О, черт! Журнал мне протягивал тот парень, что работает в светской хронике «Бонджорно Стайл». Не помню, как его зовут. Я даже руку отдернула (это вообще прилично, принять от него помощь, да еще и в тот момент, когда дело касается какого бы то ни было журнала?).

— Привет, Эми.

— Гм, гм… — понятия не имею, как его имя, и желания разговаривать с ним тоже не имею ни малейшего.

— Слушай, почему когда кто-то из «Цвета моды» меня видит, то начинаются вот эти приступы? Ты не можешь просто поздороваться со мной? Я вроде не выведываю у тебя секреты нового номера и не строю никаких козней.

— Ну… — я нервно прокатила тележку туда-сюда и в итоге проехала по его ботинку, а он уставился на меня и молчал, как будто ждал ответа и даже не заметил, как я чуть не лишила его ноги.

— Я на тебя наехала. Извини.

— Марк, меня зовут Марк, — говорит он и вдруг улыбается.

— Я знаю, — зачем-то говорю я.

— У меня, кстати, есть прошлый номер «Эсквайра». Коллекционный. Лучшее за 85 лет.

— Серьезно?

— Абсолютно. Можем поехать сейчас ко мне — покажу.

После этого я уже нарочно наезжаю на него тележкой и устремляюсь побыстрее прочь, в сторону электрических лампочек. Маньяк какой-то. Нужно было еще что похуже написать на чертовой обложке их идиотского журнала, который в отличие от «Цвета моды» закрывать не собираются.

Я хотела выбросить «Эсквайр» красивым размашистым жестом, чтобы он еще ненадолго завис в воздухе, а потом опустился на голову этому типу, но не смогла. Никто из тех, кто работает в «Цвете моды», не смог бы. Я почтительно пристроила его на полку с лампочками и вдруг подумала, что вот Лукас никогда бы не сказал так, как этот Марк. Так примитивно, так буквально. Он придумал бы что-нибудь более изящное. Да. Например, несуществующую деловую встречу, а сам тем временем целовался бы с этой гадкой рыжей француженкой. Может быть, мне волосы перекрасить? Ненавижу Лукаса, ненавижу за то, что я не встречала никого лучше него.

В расстройстве я прихожу в офис, чтобы написать свою последнюю статью для «Цвета моды». На дне сумки у меня краска для волос оттенка «Танцующее пламя». На всякий случай. Я вовсе не удивляюсь, когда застаю Костика и Барбару, корпящими над обработкой фотографий аксессуаров. В субботу, около восьми вечера.

— Я уже ослепла наполовину. Вы издеваетесь что ли: серый мех на белом фоне снимать под обтравку?! — ругается Барбара.

— Это Эми приспичили эти варежки.

— Не мне, а Викусе!

— Викусе! И вот где она? Мы тут сидим, как проклятые, с ее мехом!

На самом деле сидеть здесь никто никого не заставлял. Каждый пришел этим вечером в редакцию, потому что единственное, что ему хотелось делать сегодня, — это «Цвет моды».

— Ну выбросьте их на фиг, — разрешаю я.

— Кого? Варежки от Givenchy? — зловеще появляется на пороге Викуся. — Только через мой труп! Так и знала, что если не приеду, вы натворите что-нибудь ужасное! Ну-ка брысь! Она идет, на ходу разматывая шарф, оставляет пальто на спинке стула. — Душно-то как! Открою окно?

Следом за ней входит стилист К.